— Что, естественно, приводит меня к следующему вопросу, — сказала Маттей.
— И какому же?
— Бекстрём явно занимается расследованием убийства женщины, которую, по его мнению, убил собственный муж. И это нас касается, поскольку сей господин шведский дипломат. Будущий посол в одной из соседних с нами Прибалтийских стран.
— Если Бекстрём его подозревает, значит, все так и есть, — высказал свое мнение Мотоэле.
— Даже на солнце бывают пятна, Франк. Сама я хочу знать наверняка, прежде чем что-либо предпринимать. Узнайте, как обстоит дело. Задействуйте наше контактное лицо в полиции Сольны. Я ей доверяю.
— Когда ты хочешь получить информацию? — спросила Мартинес.
— Сейчас, — ответила Маттей.
— Лиза, прекрати, — покачала головой Мартинес. — Так не годится. Давай мыслить реально. Ты говоришь как в телесериале.
— О’кей, — сказала Маттей. — Завтра. Или, пожалуй, послезавтра. Поскольку я поручила это тебе и Франку.
65
Кристин Олссон пришла идея, как не разбудить спящего медведя. На ее взгляд, расследование шло слишком вяло, поэтому она решила переговорить с Анникой Карлссон вместо Яна Стигсона.
— Ты помнишь допрос сослуживицы Джейди, болтавшей о ее идеальных зубах?
— Каролин Хольмгрен, — сказала Анника Карлссон. — Ты решила допросить ее о Джейди и ее тогдашнем муже?
— Да, — подтвердила Кристин Олссон. — Похоже, она не поддерживает с ним никаких контактов. Трудится в компании, которая покупает счета фирм и одалживает деньги людям. Занимается проверкой кредитоспособности и всем подобным. Вроде живет с нашим коллегой, работающим Сёдертелье. Таков мой улов из Сети. Ты не возражаешь?
— Нет, конечно. Дерзай. Я с удовольствием присоединилась бы, но у меня хватает других дел.
— Я должна взять с собой Стигсона?
— Нет, — ответил Анника. — Зачем тебе это?
* * *
Каролин Хольмгрен не отреагировала подобно большинству людей, когда с ними связывается кто-то из полиции и сообщает о желании побеседовать. Ни любопытства, ни удивления. Она спросила только, сколько времени это займет, срочное ли дело и где они должны встретиться.
Максимум час, лучше как можно быстрее, и никаких проблем для Кристин приехать к ней на работу.
«Возможно, так повлияла на нее работа и профессия ее парня», — решила Кристин.
— О’кей, — сказала Каролин. — Тогда увидимся у меня в час. Я организую для нас комнату, где мы сможем спокойно поговорить.
Внешнее обаяние и костыль, который помог Кристин добраться туда, посодействовали ей в их разговоре.
— Мой парень — полицейский, — сообщила Каролин. — Поэтому, насколько я знаю, вы не жалеете себя. Преувеличение, конечно, но вот смотрю на тебя, и мне все больше в это верится.
— Футбол, — объяснила Кристин. — Моя собственная вина, неудачный подкат.
— Ага. — Каролин улыбнулась дружелюбно. — Такое случается. О ком из наших клиентов полиция хочет получить информацию на этот раз?
— Ничего подобного, — ответила Кристин. — Я хотела бы поговорить с тобой о бывшей сослуживице Джейди Кунчай и ее тогдашнем муже Даниэле Джонсоне. Насколько я поняла, ты занималась финансовой стороной деятельности их фирмы.
— Да, — подтвердила Каролин. — Ты, значит, хочешь поговорить о Джейди и Даниэле. Очень любопытно.
— Да, о них и фирме, которой они владели вместе, — сказала Кристин.
— О’кей, — согласилась Каролин с таким видом, словно приняла непростое решение. — У меня нет возражений. Фирма ведь продана и закрыта, насколько я знаю.
— С 2006 года, — подтвердила Кристин.
— Не было никаких проблем, когда я работала в ней. А я пришла туда весной 2002 года, как только фирма открылась, и дела сразу пошли блестяще. И два года оставалась там, вплоть до того, как они перебрались в Таиланд в 2004 году. Даниэль получил работу в посольстве в Бангкоке, и они закрыли офис в Стокгольме. Но это ты наверняка знаешь.
— Да, знаю. Но как ты получила место? Как случилось, что ты начала у них работать?
— Через общую знакомую, — объяснила Каролин. — Она ходила в один тренажерный зал с Джейди. Мы вместе изучали экономику в университете и как раз закончили его. Джейди сначала обратилась к ней, но поскольку у нее уже решился вопрос с работой, она порекомендовала меня.
— То есть ты работала там со дня основания?
— Да, конечно. У нас был маленький офис в Сёдере. Мы с Джейди вместе привели его в порядок. Покрасили, поклеили обои, прибрались. Это была крошечная фирма. Там работало не больше шести человек.
— Судя по всему, Джейди была практичной девушкой?
— Не просто практичной. Деловой женщиной до мозга гостей. Кроме того, у нее имелась масса контактов не только в Таиланде, но и во всем том регионе. Во Вьетнаме, Бирме, Лаосе, Камбодже.
— Откуда? Она ведь была совсем молодой.
— Через отца. Он, конечно, давно умер, но при жизни занимал по-настоящему высокое положение. Был военным, генералом, по-моему. И Джейди знала всех его друзей с детства. Она показывала мне массу старых фотографий, на одной она сидит на коленях у главнокомандующего. В Таиланде правят военные, как тебе, наверное, известно. Их король просто фасад, который показывают всем и каждому. В Таиланде военная диктатура.
— Джейди знала всех этих людей через своего отца?
— Да, конечно. Я виделась со многими из них и могу представить себе, как старые друзья ее папочки относились к ней. Джейди была по-настоящему красивой. Классический образец восточной красоты. Я встречалась и с ее матерью Раджини. Они очень похожи. Ей было почти семьдесят, но на вид ты не дала бы ей больше сорока. Я не знаю, жива ли она. Но тебе это, пожалуй, известно?
— Она умерла несколько лет назад, — сказала Кристин Олссон. — Если не ошибаюсь, в 2011 году.
— Интересная женщина. Светская дама, вдова высокопоставленного офицера. Не заурядного вояки, это она прекрасно сознавала.
— Насколько я понимаю, ты бывала в Таиланде.
— Два десятка раз за те два года, пока работала вместе с Джейди. Всегда бизнес. Никаких увеселительных поездок.
— А Даниэль? Он обычно ездил с вами?
— Иногда составлял компанию. Но чаще оставался дома.
— И какой он?
— Какой он сейчас, я не знаю. Не видела его с того времени, как перестала работать в фирме. С той поры прошло уже двенадцать лет. Когда Джейди погибла во время цунами, я, естественно, попыталась связаться с ним. Писала и так, и по имейлу, звонила. Разговаривала с людьми из посольства. Он явно чувствовал себя очень плохо. И это неудивительно. Такая трагедия!
— А каким он был, когда ты знала его?
