— Покопайся, — распорядился Бекстрём. — Если нам повезет, мы, пожалуй, сможем избавиться от старухи.
У самого Бекстрёма в то утро хватало более важных дел. Он решил, что им надо сделать реконструкцию лица их жертвы. С помощью найденного черепа попытаться воссоздать ее скульптурный портрет. Он даже позвонил Ниеми по этому поводу.
— Пустой номер, по-моему, — проворчал Ниеми. — Во-первых, я сомневаюсь, что получится, поскольку у нас нет полноценного черепа для работы. А во-вторых, на подобное обычно уходят месяцы и требуется куча денег. Мы, конечно, пытались несколько раз, но это никогда не давало ничего такого, о чем мы не знали бы ранее.
— Ниеми, — оборвал его Бекстрём, — я не настолько глуп. Мне кажется, мы могли бы сделать все по-другому. Ты же знаешь рыжую художницу, которая обычно помогает нам с составлением фотороботов.
— Да, знаю. Ты имеешь в виду Нору Вистрём.
— Точно, — подтвердил Бекстрём. — Она же художник и скульптор одновременно?
— Да, — подтвердил Ниеми. — Она очень одаренный человек. Широко использует компьютер, делая для нас фотороботы.
— Предположим, мы дадим ей несколько фотографий Джейди Кунчай. Такого добра у нас ведь хватает. Плюс снимки имеющихся в нашем распоряжении частей черепа. А потом попросим ее сделать скульптурный портрет жертвы, взяв за основу фотографии и череп.
— Выглядит как откровенная фальсификация доказательств, — сказал Ниеми. — Если ты, конечно, не считаешь, что Нора встречалась с Джейди, и в этом случае мы могли бы рассматривать ее работу как обычный фоторобот, сделанный свидетелем, видевшим данного человека и зарисовавшим его.
— Понятно, она ничего такого не делала, — отмахнулся Бекстрём. — Нора никогда не встречалась с Джейди. Но было бы забавно до смерти напугать Хвасс. Она же понятия не имеет, как подобное происходит. По ее мнению, это же можно сделать на твоем компьютере максимум за час. Потом я предлагаю показать нашу картинку в программе «Место преступления Швеция» и посмотреть, не поступит ли информация от зрителей.
— Почему ты рассказываешь это мне? — вздохнул Ниеми.
— Чтобы ты держал рот на замке, когда я покажу наше скромное произведение искусства любимой нами прокурорше.
— Но толком не понимаю твою затею, — сказал Ниеми.
— Замечательно, — буркнул Бекстрём.
— Что значит замечательно? — начал злиться Ниеми. — Я по-прежнему сомневаюсь.
— Мы в любом случае договорились, — закончил разговор Бекстрём.
«Конечно, мы имеем дело с каким-то фиником, но не всегда есть возможность выбирать», — подумал он, как только положил трубку.
71
С помощью своих контактов в полиции Пхукета Аккарат Буниасарн попытался в деталях выяснить, как происходил процесс идентификации Джейди в Таиланде. Уже во второй половине дня 26 декабря полиция, как Таиланда, так и Швеции, знала, что Джейди Кунчай Джонсон числится среди пропавших. Шведская полиция по большому счету сразу же начала собирать существующие материалы о шведах, чьи родственники или знакомые подали заявления об их исчезновении, тогда как таиландские коллеги тоже включили ее в списки таких лиц.
Предпринятые потом меры, если говорить об установлении личности именно Джейди, отличались от тех, которые касались по большому счету всех иных шведских граждан, пропавших после цунами. Почти всех шведов, найденных мертвыми в Као-Лаке, перевезли в два расположенных поблизости буддийских монастыря. Лишь немногие из них оказались в организованном в Пхукете идентификационном центре.
И по мнению Буниасарна, это объяснялось тем, что Джейди, во-первых, посчитали таиландкой, а не шведкой, а во-вторых, тем, что ее муж уже договорился о транспортировке тела Джейди из отеля в Као-Лаке в Пхукет и сам сопровождал его на этом пути. Он даже ехал в том же самом автомобиле, констатировал Буниасарн, и они добрались до места назначения днем 29 декабря. Туда же несколько часов спустя приехала и мать Джейди. На следующий день, после предварительной идентификации в Пхукете, похоронное бюро взяло бразды правления в свои руки и перевезло тело в Бангкок, куда оно было доставлено поздно следующим вечером. А в первый день нового года тело Джейди кремировали.
На все это также имелись бумаги. У полиции в Пхукете, у их коллег в национальной полиции в Бангкоке, а также у полиции Швеции. И как часто бывает, когда документы об одном деле составляются многими людьми, хватало неясностей относительно того, кто, собственно, что делал. И Буниасарн попытался навести порядок в этих отчасти противоречивых данных.
Первые шведские полицейские, эксперты и следователи прибыли в Таиланд в канун нового года, но работать на месте, в двух монастырях к востоку от Као-Лака и идентификационном центре в Пхукете, они начали только после обеда 1 января. Примерно в то время, когда похоронное бюро кремировало Джейди Кунчай в Бангкоке. И единственным возможным выводом было то, что шведская полиция не могла иметь отношения к ее идентификации.
Существовала также бумага, подтверждавшая это. Отчет, составленный полицией Пхукета и рассказывавший о том, где и когда нашли Джейди и как ее опознали служащие отеля, муж и мать. Он вдобавок содержал краткое описание того, как все происходило. Кроме того, имелся документ, тоже составленный полицией Пхукета 2 января 2005 года, показывавший, что находившимся на месте представителям шведской полиции передали принадлежавшие Джейди нашейное украшение и несессер, а также «упакованный специальным образом» образец ее ДНК.
Личные вещи погибшей затем вернули ее мужу у него на рабочем месте — в посольстве в Бангкоке. И сделал это офицер по связям шведской полиции через четырнадцать дней после цунами. А Даниэль Джонсон, естественно, расписался за все полученное. То есть нашейное украшение, несессер, а также лежавшие в нем предметы.
А там находилось по большому счету все то, что женщины обычно кладут туда: тени, губная помада, тушь, лак для ногтей и даже тюбик с зубной пастой.
Зато не было ни зубной щетки, ни расчески. И данный факт не понравился ни Аккарату Буниасарну, ни Наде Хёгберг.
— Образец ДНК… — Буниасарн многозначительно пожал плечами на экране компьютера с другой стороны земного шара, когда общался с Надей по скайпу. — Это кровь, ткань или костный мозг, взятые из ее тела? Или что-то иное? Или и то и другое?
— Ты разговаривал с таиландским коллегой, который был на месте в Пхукете? — поинтересовалась Надя.
— Да, — сказал Буниасарн. — Это ответственный сотрудник и добрый знакомый, так что никаких проблем.
— И что он говорит? — спросила Надя.
— По его словам, он не помнит, — ответил Буниасарн. — В чем, пожалуй, нет ничего странного, поскольку за месяц ему пришлось идентифицировать сотни своих земляков. Джейди была одной из многих.
— Я попытаюсь что-нибудь выяснить здесь дома, — сказала Надя. — Насколько мы знаем, в любом случае материал ДНК, который вы передали нам в Пхукете, анализировали в Швеции. В нашей Национальной криминалистической лаборатории. Они получили ее профиль ДНК, а потом нашли тот же самый в нашем ДНК-регистре.
