8 июня наша дивизия двинулась дальше на восток и совершила еще несколько ночных марш-бросков к новому неназванному месту. Наш поход закончился через три дня в Лабиау, в 80 километрах к северо-востоку от Хейлигенбейля. Мы устроились в лесу, по-прежнему готовясь к неназванной военной операции, но занимаясь этим скрытно.
Нас разместили на территории, соседней с контролируемой Советами Литвой, что усиливало наши подозрения в том, что нашей целью может быть СССР, хотя полной уверенности в этом у нас не было. Находясь в лесу, мы не видели концентрации пехотных войск, танков и артиллерии, предназначавшихся обычно для крупных боевых операций. Неподалеку от нас находился портовый город Мемель, и поэтому мы считали, что в любую минуту нам дадут приказ грузиться на корабли и следовать через Балтийское море на помощь нашей союзнице Финляндии. Что касалось времени возможной операции, то мы не имели о ней ни малейшего представления.
После 17 июня, моего двадцать первого дня рождения, нам сообщили, что в ближайших числах месяца состоится вторжение в Россию. Вскоре после получения директивы о готовности к наступлению нас перебросили из Лабиау в окрестности Хайдекруга, лесистую местность в северо-восточном углу Восточной Пруссии. Это место находилось севернее Тильзита, и от границы с контролируемой Красной Армией Литвой нас отделяло всего 15 километров.
Возможно, сегодня это может кого-то удивить, но вышеупомянутое известие не вызвало особого удивления или обсуждений в окружавшей меня солдатской среде. Вместо этого наблюдалось чувство облегчения — долгие недели ожидания и неопределенности, наконец, остались позади. Теперь у нас был приказ, и мы тут же сосредоточились на подготовке к войне.
Кроме того, не следует забывать, что мы были молодыми людьми, не склонными к глубоким и длительным раздумьям. Таково, очевидно, главное свойство любого солдата. Если бы на нашем месте были солдаты среднего возраста, то их вряд ли удалось бы отправить в бой, не убедив в необходимости сражаться. Мы отнюдь не безразлично относились к тому, что нас ожидало на войне, просто нас приучили повиноваться приказам, и мы уже имели опыт боевых действий.
Хотя большинство моих товарищей в основном мало интересовались политикой, нам всем тогда было ясно, что война между Германией и Россией будет иметь историческое значение. Когда немецкие войска и гражданские лица в тылу узнали о войне с Советским Союзом, эта новость была воспринята с огромной неуверенностью. Это было чувство, отличное от того, что преобладало в начале военных действий вермахта на Западе. Вопросы, циркулировавшие в немецком обществе, отражали эту обеспокоенность: «Почему войну против России начали до того, как победили Великобританию?»; «Неужели мы хотим повторить неудачный опыт Наполеона?»; «Что будет дальше?»
Лишь немногие мои соотечественники сомневались в победе, но многие задумывались о том, какой будет ее цена и сколько продлится новая война на Востоке. Почти все немцы были уверены в правильности крестового похода против Советской России, имевшего целью уничтожение советского большевизма, но были и те, кто подобно мне разделял некоторые опасения. Войска Германии были в основном брошены на покорение стран Западной Европы, и мне казалось, что Гитлер сильно рискует, переоценивая мощь рейха при развертывании такой колоссальной военной кампании на Востоке.
Для большинства немцев война не являлась выражением нацистской мечты о расширении жизненного пространства на Востоке в целях колонизации отсталых народов «арийской расой господ». Подобно другим немецким солдатам я сражался за свою родину, движимый патриотическими побуждениями и верой в то, что советский коммунизм представляет собой угрозу Европе и всей западной цивилизации. Хотя нацистская пропаганда представляла славянское население «унтерменшами», или «недочеловеками», то есть неполноценными в физическом и умственном отношении, мои товарищи не разделяли таких экстремистских расистских взглядов. Для нас славяне не были неполноценной расой, мы считали их просто неграмотными людьми, жителями отсталой, нецивилизованной страны.
В начале войны с Советским Союзом Германия обладала огромной армией опытных, хорошо подготовленных солдат, глубоко веривших в свою способность победить врага. После побед, одержанных в Польше, на Западе и на Балканах, мы вряд ли могли чувствовать неуверенность в собственных силах. Письмо, которое я позднее отправил Аннелизе, излучало оптимизм, который я в то время испытывал: «Здесь приходится нелегко, но мы сражаемся за справедливое дело, и я абсолютно уверен в нашей победе».
Поход на Восток
22 июня — 5 июля 1941 года
В воскресенье 22 июня 1941 года предутренняя тишина была расколота грохотом пушек. Это трехмиллионная немецкая армия начала операцию «Барбаросса», обрушив всю свою мощь на Россию на линии протяженностью 3900 километров, от Балтийского и до Черного моря. Позиции советских войск подверглись ураганному обстрелу немецких орудий, и горизонт на Востоке озарился яркими вспышками огня.
В небе появились армады устремившихся на восток самолетов люфтваффе: бомбардировщиков «хейнкель» и «юнкерс», пикирующих бомбардировщиков «штука» и истребителей «мессершмитт». За гулом авиационных двигателей раздался рокот моторов танковых дивизий, устремившихся в том же направлении. Лавина немецких войск с быстротой молнии накатила на части Красной Армии, защищавшие границы России, и заставила их отступить.
Утром того же дня 58-я дивизия получила приказ наступать вместе с частями второго эшелона войск XXXIII корпуса 18-й армии. 18-я и 16-я армии, а также 4-я танковая группа образовали группу армий «Север», одну из трех массивных армейских группировок — «Север», «Центр» и «Юг», — созданных руководством вермахта для вторжения в Советский Союз.
Когда мы перешли границу, никаких пограничных частей мы не встретили, но сразу же отметили скверное качество местных дорог, преимущественно грунтовых. На следующее утро 154-й пехотный полк вступил в короткие бои с советскими войсками близ небольших литовских городов Паджуралис и Кведама, расположенных примерно в 40 километрах к востоку от Хайдекруга. В этих кратковременных боевых действиях против частей, которые были, скорее всего, советскими пограничниками, нам не пришлось использовать минометы, и мы были готовы следовать дальше.
Пройдя за день приблизительно 25 километров, 28 июня мы приблизились к городу Шауляю, находящемуся примерно в 95 километрах к северо-востоку от Паджуралиса. Хотя наши танковые части нас опередили и ушли далеко вперед, благодаря своему быстрому продвижению 58-я дивизия оказалась в авангарде пехотных дивизий группы армий «Север». Несмотря на дорожные заторы, масса наших войск стремительно двигалась на восток, все больше укрепляя нашу уверенность в победе. Мы нисколько не сомневались, что разгромим Советский Союз если не зимой 1941 года, то весной следующего.
Наш поход продолжался долгими летними днями, когда темнеть начинает поздно. На привал мы останавливались в полях возле дороги. Поужинав, наша рота искала скрытое место для ночлега, опасаясь внезапных атак Красной Армии. Останавливаясь в какой-нибудь деревне, мы спали возле домов, но никогда — внутри, зная, что жилые сооружения являются главной целью вражеской артиллерии.
