Хотя мы снова вышли к главной дороге, упорное сопротивление русских замедляло скорость нашего наступления до четырех-пяти километров в день. Так мы наступали всю следующую неделю. Каждому из трех полков 58-й дивизии была задана отдельная цель. 220-й полк должен был двигаться прямо по главному шоссе на Красное Село. 209-му полку предстояло захватить Дудергоф. Нашему полку — Финское Койрово и Камень. 14 сентября, после установления контроля над этим районом, нашей дивизии предстояло прорываться к Ленинграду, до центральной части которого нас отделяло расстояние в 15 километров.
К этому времени сопротивление Красной Армии немного ослабло, однако противник продолжал обстреливать нас из артиллерийских орудий. Однажды мы увидели пролетевшие у нас над головой снаряды необычайно большого размера, от взрывов которых содрогалась земля. Позднее мы узнали, что обстрел велся с линкора «Красный Октябрь», находившегося в водах Финского залива.
15 сентября, во второй половине дня, наша рота вошла в Урицк, крошечный городок с небольшими деревянными домами. Только когда мы вышли к берегу Финского залива, я понял, где мы оказались. Нас отделяли лишь 10–12 километров от Ленинграда. На горизонте можно было различить вершины заводских труб и крыши высотных зданий. Несмотря на то что во время боев мы не испытывали восторга от близости к этому городу, теперь нас охватило волнение при мысли о том, что с его захватом до полной победы над Россией нас будут отделять считаные дни.
Пока мы шли по улице, протянувшейся вдоль берега залива, на горизонте видели советские корабли, заходящие в бухту и выходящие из нее. Скорее всего, они совершенно не подозревали о нашем присутствии. Что было еще более странно, по улице проехала пустая вагонетка, двигавшаяся из Ленинграда. Позднее нам стало известно, что передовые части нашей дивизии увидели городской трамвай, в котором ехали русские пассажиры, не знавшие о нашем прибытии. Зайдя в него, немецкие солдаты вежливо попросили пассажиров ради их собственной безопасности выйти.
На следующий день во время остановки группа солдат нашей роты осмотрела несколько брошенных красноармейцами артиллерийских орудий, установленных на возвышении, с которого открывался вид на Финский залив. Видя проплывавшие всего в паре миль от нас советские корабли, мы решили наудачу произвести выстрел из длинноствольной пушки диаметром в 10 сантиметров.
Взяв на глазок прицел, мы зарядили снаряд в патронник и осторожно дернули за вытяжной шнур. Снаряд упал в воду, взметнув фонтан брызг возле грузового корабля, но не причинил ему никакого вреда. Мы выстрелили еще пять-шесть раз, так и не попав в цель, однако благодаря представившейся нам возможности приняли участие в войне на море.
Вскоре мы возобновили наступление и оказались на улицах предместий Ленинграда, где миновали несколько кварталов двух-трехэтажных домов, встретив лишь незначительное сопротивление частей Красной Армии.
Все еще продвигаясь по предместьям города, мы получили приказ остановиться и отойти на более безопасные позиции обратно в Урицк. Безоговорочно доверяя верховному командованию, мы пришли к выводу, что для такого приказа, по-видимому, имелись достаточно веские основания. Многие из нас полагали, что остановка — лишь временная мера, позволившая перегруппироваться перед возобновлением скоординированного наступления. Ничто не указывало на то, что от попытки захватить Ленинград одним ударом верховное командование вермахта отказалось.
Через несколько дней нам сообщили, что вместо штурма Гитлер приказал начать осаду города. К этому времени части вермахта окончательно блокировали Ленинград и отрезали его от остальной части Советского Союза, за исключением водного пути через Ладожское озеро. Было ясно, что город непременно сдастся, это лишь вопрос времени.
Наша минометная рота, состоявшая из 300 солдат, потеряла за три месяца войны всего 10–15 человек. В пехотных ротах потери были более высоки — во многих из них из 180 осталось лишь 50–75 человек.
Однако, несмотря на огромные людские потери, наш боевой дух был по-прежнему силен. Мы видели, какой сильный урон понесла Красная Армия, и понимали, что можем оказаться на улицах Ленинграда буквально через несколько дней. Сейчас трудно судить о том, хватало ли Германии войск для захвата города на Неве, однако сама попытка прямого нападения на него оказалась одной из величайших ошибок Гитлера.
Глава 8
Зима в Урицке
Сентябрь 1941 года — март 1942 года
Начало блокады
Сентябрь — ноябрь 1941 года
Начало блокады Ленинграда совпало с переброской большей части группы армий «Север» на центральный фронт, где она приняла участие в наступлении на Москву. Получив передышку под Ленинградом, русские перегруппировали войска и предприняли ряд контратак, пытаясь разорвать кольцо блокады.
8 октября Красная Армия организовала наступление танковых частей, поддерживаемых пехотой, на позиции вермахта в Урицке. Оно было осуществлено силами 50 танков, включая бронемашины КВ-1 и КВ-2, только вышедшие из цехов ленинградского танкостроительного завода. Одновременно с этим противник предпринял высадку десанта примерно в пятнадцати километрах к западу от Петергофа.
Когда советские танки достигли линии фронта, большая их часть была уничтожена немецкими противотанковыми орудиями и пехотинцами. Однако несколько русских бронемашин сумели прорвать нашу линию обороны и двинулись в направлении Урицка по Прибрежной улице, протянувшейся между утесом и кромкой воды Финского залива.
Выступая в роли корректировщика огня, я находился в одном из бункеров все еще не завершенной линии оборонительных сооружений и услышал звуки мощного артиллерийского обстрела примерно в полукилометре от меня. С присущим мне любопытством я устроился на вершине утеса, откуда с высоты 50 метров мог наблюдать за ходом боя. Добравшись до моего наблюдательного пункта, рядом со мной разместилась батарея, состоявшая из двух немецких 88-мм зенитных орудий. Хотя они предназначались для поражения воздушных целей, их конструкция позволяла также вести огонь горизонтально.
Вскоре внизу показались семь танков KB-1 и КВ-2, за которыми следовали пехотинцы, державшиеся на близком расстоянии от них. Затем появилось еще несколько советских танков чешского производства Т-35.
Тем временем зенитные расчеты быстро подбили ведущий танк. Остальные бронемашины, не имевшие пространства для маневра и не способные поднять вверх свои орудия, оказались в беспомощном положении. В течение 20 минут зенитные орудия один за другим подбили русскую бронетехнику, попавшую в ловушку на улице.
Под пулеметным огнем немецких солдат советские танкисты и пехотинцы попытались скрыться. Наши саперы, зашедшие им в тыл, устроили взрывы на дороге, отрезая им путь к отступлению. Тогда самые отчаянные из русских попрыгали в воду, однако вплавь вернуться к своим удалось лишь немногим. На следующий день остатки советских войск в Урицке и Петергофе были уничтожены. Потери Красной Армии составили 35 танков, 1369 убитых и 294 пленных.
