— Но у нас только дневное представление! Это прописано в контракте! Вечером мы улетаем в Москву…
— Ты должен сделать это не на арене.
— Что?!!
— Заткнись и слушай меня. Только заранее знай: согласишься — получишь хорошее вознаграждение в Союзе, нет… Прости, но считай, что работы у тебя нет. И не только в нашем цирке, но и в любом другом. Уж поверь, я сумею это устроить.
— Где и что я должен сделать? — хрипло спросил я.
У меня не было никакого желания навсегда расставаться с цирком. Влачить скучное существование фрезеровщика на каком-нибудь советском заводе я не хотел. А больше у меня за душой ничего не было — только умение невероятно высоко прыгать практически без разбега, да рабочая специальность, полученная в ПТУ.
— Через два часа за тобой приедет машина. Тебя выведут через черный ход и привезут на торжественное открытие ювелирного салона «Монарх». Салон открывает знаменитая ювелирная фирма с одноименным названием. Для привлечения внимания к этому событию, на открытии будет выставлен знаменитый «Черный Монарх» — самый известный в мире черный бриллиант, весом более ста карат. На его огранку у ювелиров ушло почти четыре года. Открывая салон, они хотят наглядно продемонстрировать свое мастерство. Бриллиант принадлежит ювелирной фирме и, конечно же, не продается. Другого случая его публичной демонстрации, скорее всего, не будет.
— Я не понимаю, при чем тут…
— Ты должен украсть его.
— Нет!
— Я же говорю, у тебя нет выбора! То, что я тебе уже рассказал, дает тебе верный шанс не только навсегда потерять работу, но и не доехать живым до дома.
Он так просто это сказал: «Не доехать живым до дома!», словно был заправским гангстером, а не директором цирка.
— Что я должен сделать?
— Это другой разговор. Во-первых, воспользуйся гримом и париком. Твое лицо на всех афишах, а тебя не должен никто узнать. Ты попадешь на открытие салона, как посетитель. «Черный Монарх» выставлен в специальной витрине. Конечно, там охрана, сигнализация и все такое, но это все ерунда. Бриллиант будет лежать на подставке, за стеклянной перегородкой. Обычно в таких случаях сокровище закрывают прозрачным куполом, но в этот раз ювелиры рискнули отступить от принятых правил. Сверху камень подсвечен специальным многорожковым светильником и мастера посчитали, что любая преграда, даже стеклянная, повредит освещению, рассеет его, и камень не будет играть всеми своими гранями. Короче, такое положение дел дает блестящий шанс украсть этот камень. Но сделать это во всем мире сможешь только ты. Если перепрыгнуть витрину, не касаясь ее, сигнализация не сработает. — По тому, как Алексей Петрович схватился за голову, я понял, что он выполняет чью-то преступную волю, вовлекая меня в это дело. — Ты должен не просто исполнить свой коронный трюк — прыжок без разбега туда-обратно, но при этом еще и успеть подменить камень. Высота витрины чуть выше твоего роста. Ровно в шестнадцать часов под окном салона прогремит сильный взрыв. Ты не должен пугаться, это рванет дымовая шашка. Произойдет сильное задымление. Наверняка, среди посетителей начнется сильная паника. Все рванутся на выход. Охрана отвлечется от витрины, об этом позаботятся специальные люди. За считанные секунды ты должен выполнить свой прыжок, подменить камень и присоединиться к толпе. Выйдешь вместе со всеми. За углом на Оксфорд-стрит тебя будет ждать машина такси. Вот, пожалуй, и все. — Он вытер с покрасневшего лба крупные капли пота. — Вроде, ничего не забыл…
— А как же Дмитрий Валерьевич? — цепляясь за последнюю надежду, спросил я. — Он не сможет не заметить моего отсутствия.
Дмитрий Валерьевич был «куратором» из КГБ, сопровождавшим нашу труппу на зарубежных гастролях. От его зоркого глаза ничего не могло укрыться.
— Бабенко я возьму на себя. Тебя это не должно беспокоить.
— Но, Алексей Петрович… — я все еще цеплялся за призрачную надежду отмазаться от этого дела, — Это очень сложный трюк! На грани человеческих возможностей! Я уже делал его сегодня и… во второй раз он может не получиться!
— Ну что ж, значит, если тебя не пристрелят при задержании, ты или вспорешь себе кишки об острый край витрины, или сгниешь в англицкой тюрьме. — Он нехорошо улыбнулся. Это была самая отвратительная шутка, которую я когда-либо слышал в своей жизни.
У меня оставался последний, убедительный аргумент:
— Этот трюк я выполняю практически голым и босиком. Это очень важно. Не смогу же я раздеться в ювелирном салоне!
— Придется тебе прыгнуть в легком льняном костюме, рубашке с галстуком и летних ботинках.
Директор встал. Возражать ему больше не имело никакого смысла.
Через два часа, я, стараясь казаться беспечным, прогуливался про просторному залу салона «Монарх». Витрина с «Черным Монархом» стояла особняком. Возле нее постоянно толпились люди. Я даже не смотрел в ту сторону, осматривая другие витрины. В глазах у меня черти плясали от обилия золотых побрякушек, яркого освещения и дикого страха.
Как ни странно, к салону меня привез таксист. Я не знал языка, поэтому глупо улыбался и молчал всю дорогу. Конечно, я понимал, что никакой это не таксист, а член преступной группировки. Мне выдали наитончайший летний костюм, рубашку, галстук и почти невесомые туфли. В Союзе такой одежды днем с огнем было не сыскать, и я на секунду почувствовал себя денди. Ведь, несмотря на дикие обстоятельства, я был молод и небезразличен к своему внешнему виду.
На открытии салона я ничем не выделялся среди респектабельной, оживленной толпы — разве что чересчур крупным носом с горбинкой, который соорудил себе сам при помощи профессионального грима.
Я беспечно шатался между витринами. Мне было страшно. Мне было дико страшно. Даже зрение помутилось, и я не видел вокруг себя никого — ни любопытную публику, ни здоровенных охранников, которых было тут предостаточно.
Несмотря на то, что я с замиранием сердца ждал обещанный взрыв, он прогремел неожиданно. Раздался женский визг, оконные стекла вылетели, помещение быстро начало заполняться удушливым дымом. Толпа ринулась на выход. Дальше я почти ничего не помню. Прыгать в таких условиях было невозможно, но я прыгнул. Наверное, мне помогал дьявол, потому что все получилось. Я за одно мгновение справился с невыполнимой задачей — перемахнул через стеклянную стену, успел поменять настоящий бриллиант на фальшивый, и одним прыжком вернулся обратно, не задев острого края витрины. Я сделал все с ювелирной точностью — сигнализация не сработала. Через мгновение я уже с остальной толпой ломился на выход, изображая панику и задыхаясь от дыма. На улице слышался вой приближающихся полицейских машин. Народ бежал кто куда. Многие падали, едва выбежав из здания. Мне удалось улизнуть. За углом меня поджидал знакомый таксист. По дороге в цирк у меня должны были забрать камень, но произошло непредвиденное. Видно, парень за рулем очень нервничал, потому что на полном ходу влетел под огромный двухэтажный автобус. Водитель погиб на месте. Меня выбросило через лобовое стекло на мостовую, но, наверное, мой цирковой опыт помог мне остаться живым. Я только сильно ушибся. Я сбежал с места аварии до того, как проезжавшие мимо водители остановились и бросились нам на помощь.
