Архимандрит Евгений повествует о последних почестях, отданных Суворову:
«Обедня поспешно началась в половине 12-го часу. В церковь пускали только больших, а народу и в монастырь не допускали. Проповеди не было. Но зато лучше всякого панегирика пропели придворные певчие 90-й псалом "Живый в помощи", концерт сочинения Бортнянского. Прочтите этот псалом, и вы со мною согласитесь, что нет лучшего панегирика Суворову.
Войска расположены были за монастырем. Отпето погребение, и тут-то раз десять едва я мог удержать слезы. При последнем целовании никто не подходил без слез ко гробу. Тут явился и Державин. Его приуниженный поклон гробу тронул до основания мое сердце. Он закрыл лицо платком и отошел, и, верно, из сих слез выльется бессмертная ода.
Все плакали, только что не смели рыдать. При опускании гроба трижды 12 раз за монастырем выпалено из пушек и чрез каждые 12 выстрелов — беглый огонь.
Буде вечная память Суворову».
Лучший поэт России откликнулся на смерть Суворова одним из самых задушевных своих стихотворений — знаменитым «Снигирем»:
Что ты заводишь песнь военну
Флейте подобно, милый Снигирь?
С кем мы пойдем войной на Гиенну?
Кто теперь вождь наш? Кто богатырь?
Сильный где, храбрый, быстрый Суворов?
Северны громы в гробе лежат.
Кто перед ратью будет, пылая,
Ездить на кляче, есть сухари;
В стуже и в зное меч закаляя,
Спать на соломе, бдеть до зари;
Тысячи воинств, стен и затворов,
С горстью Россиян все побеждать?
Быть везде первым в мужестве строгом,
Шутками зависть, злобу штыком,
Рок низлагать молитвой и Богом,
Скиптры давая, зваться рабом.
Доблестей быв страдалец единых,
Жить для царей, себя изнурять?
Нет теперь в свете мужа столь славна;
Полно петь песню военну, Снигирь!
Бранна музыка днесь не забавна,
Слышен отвсюду томный вой лир;
Львинова сердца, крыльев орлиных
Нет уже с нами! — что воевать?
«Снигирь» был впервые опубликован в 1805 году без имени автора. А через 61 год напечатан был другой стихотворный отклик Державина на смерть Суворова (найденный в архиве поэта издателем его сочинений академиком Я.К. Гротом), в котором венценосный гонитель героя прямо назван тираном.
История — великий драматург. Когда гроб с телом Суворова вносили в монастырские ворота, казалось, что пышный балдахин не пройдет. Хотели снять его, но один из унтер-офицеров, несших гроб, крикнул: «Небось! Пройдет! Везде проходил!» И гроб прошел.
Эти слова, повторяемые из уст в уста, стали прекрасной народной эпитафией победоносному полководцу и герою.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Суворов — гений необычайной и редкой судьбы. Слава пришла к нему в последние 12 лет жизни. Его победы снискали ему известность и признание.
Памятник, украсивший в 1801 году Петербург, был отлит по повелению Павла I еще при жизни полководца (скульптор М.И. Козловский). Его открыли на Марсовом поле через год после кончины Суворова и через два месяца после убийства заказчика.
Отметим, что памятник российскому герою стал третьим монументом в России с изображением реального исторического лица. Первым был знаменитый Медный всадник, установленный на Сенатской площади в 1782 году; вторым — памятник Петру I у Михайловского замка (1800); четвертым стал памятник Минину и Пожарскому на Красной площади.
О зле, причиненном России императором Павлом, решительно высказался Николай Михайлович Карамзин:
«Сын Екатерины мог быть строгим и заслужить благодарность Отечества; к неизъяснимому изумлению россиян, он начал господствовать всеобщим ужасом, не следуя никаким уставам, кроме своей прихоти; он считал нас не подданными, а рабами; казнил без вины, награждал без заслуг; отнял стыд у казни, у награды — прелесть; унизил чины и ленты расточительностью в оных; легкомысленно истреблял долговременные плоды государственной мудрости, ненавидя в них дело своей матери; умертвил в полках наших благородный дух воинский, воспитанный Екатериною, и заменил его духом капральства. Героев, приученных к победам, учил маршировать; отвратил дворян от воинской службы; презирая душу, уважал шляпы и воротники; имея, как человек, природную склонность к благотворению, питался желчию зла; ежедневно замышлял способы устрашать людей — и сам более всех страшился; думал соорудить себе неприступный дворец — и соорудил гробницу!..
Заметим черту, любопытную для наблюдателя: в сие царствование ужаса, по мнению иноземцев, россияне боялись даже и мыслить — нет! Говорили, и смело!.. Умолкали единственно от скуки частого повторения, верили друг другу — и не обманывались! Какой-то дух искреннего братства господствовал в столицах: общее бедствие сближало сердца, и великодушное остервенение против злоупотреблений власти заглушало голос личной осторожности. Вот действия Екатеринина человеколюбивого царствования: оно не могло быть истреблено в 4 года Павлова, и доказывало, что мы были достойны иметь правительство мудрое, законное, основанное на справедливости».
Выдающийся русский историк не знал оценки, данной гатчинским реформам Суворовым, но подтвердил предвидение гениального полководца. Как мы помним, Суворов писал: «Не русские преображения! Всемогущий Боже, даруй, чтоб зло для России не открылось прежде 100 лет, но и тогда основание к сему будет вредно».
Нет сомнения в том, что заговорщики, от рук которых погиб император, также понимали меру зла, причиненного России Павлом. Главе верховной власти не простили шараханий от одной крайности к другой, не простили страшной несправедливости по отношению к Суворову. Не случайно первый роковой удар Павлу нанес граф Николай Зубов.
Также не случайно новый император Александр I поспешил 5 мая 1801 года торжественно открыть памятник национальному герою. Скульптор Михаил Иванович Козловский в полном соответствии с принципами классицизма изобразил «российского Геркулеса» в виде Марса — бога войны.
Подчеркивая свое уважение к памяти героя, император пожаловал княгиню Италийскую графиню Варвару Ивановну Суворову-Рымникскую в статс-дамы и наградил ее орденом Святой Екатерины.
По высочайшему повелению, объявленному 5 ноября 1802 года министром юстиции Гаврилой Романовичем Державиным, получил вольную камердинер и денщик Суворова Прохор Иванович Дубасов с женой и детьми. Несмотря на противодействие княгини, завещание ее мужа было выполнено. Дубасов получил в награду пять тысяч рублей серебром. Вскоре он был принят в придворный штат.
Вдова Суворова скончалась 8 мая 1806 года. Трагично оборвалась жизнь сына. Князь Аркадий Александрович 13 апреля 1811 года утонул при переправе через Рымник, спасая своего денщика. Утонул в реке, на берегах которой его отец одержал одну из самых выдающихся своих побед. Ему было всего 27 лет, а он уже имел чин генерал-лейтенанта. Во время новой войны с Турцией он командовал дивизией, заслужив репутацию неустрашимого и волевого военачальника. Александр I повелел принять его сирот на государственное обеспечение.
