При обходительности, которую проявлял Наполеон, моральный итог тильзитских встреч для Александра был тем не менее неутешительным. Неумолимый рок событий все далее и далее уносил российского самодержца в сторону, противоположную той, которая, казалось бы, была единственно правильной для России. При восшествии на престол Александр I возвестил:
«Если я подниму оружие, то это единственно для обороны от нападения, для защиты моих народов или жертв честолюбия, опасного для спокойствия Европы. Я никогда не приму участия во внутренних раздорах, которые будут волновать другие государства, и, каковы бы ни были правительственные формы, принятые народами по общему желанию, они не нарушат мира между этими народами и моею империей, если только они будут относиться к ней с одинаковым уважением»
.
Однако далее слов дело не пошло. Россия оказалась в кольце войн. Остались в стороне закоренелые проблемы, не осуществлены задуманные реформы. Силы и ресурсы государства вновь, в который раз, были переориентированы в сторону от главного.
* * *
В силу каких причин Россия вновь оказалась втянутой в европейские войны? Только ли беспокойством за судьбы древних монархий Европы, не умевших постоять за себя в борьбе против Наполеона, был движим Александр I? Все это было, но до поры оставалось отнюдь не главным. Здесь возобладал глубоко личный мотив. Произошло событие, возбудившее в императоре гнев и ярость, а с ними и неутолимую жажду мести.
Его чести был нанесен жестокий удар. Это произошло, когда последовал ответ на русский протест в связи с казнью в Париже герцога Энгиенского, одного из членов монархической семьи Бурбонов, которого Наполеон посчитал предводителем противостоящей ему оппозиции, по-прежнему претендующей на французский престол. Тайная операция, которую по нынешним временам следовало бы отнести к разряду актов государственного терроризма, удалась легко. В марте 1804 года герцог был захвачен в соседнем с Францией Баденском княжестве и вывезен в Париж. Затем в течение трех дней был осужден и расстрелян. Казнь герцога Энгиенского потрясла монархические дома Европы. Последовали официальные заявления протеста. Россия, однако, пошла дальше всех. Она оказалась единственной, где был объявлен государственный траур, при том что российский императорский двор не состоял ни в каких, тем более родственных связях с низвергнутым революцией французским королевским домом.
Ответ, последовавший из Парижа на российскую ноту протеста, сразил Александра в самое сердце. Наполеон через Талейрана ответил, что если бы император Александр, узнав, что на чужой территории находятся убийцы императора Павла, пожелал этих убийц арестовать, то Наполеон не протестовал бы. Оскорбление было ужасающее и притом публичное. Наполеон вслух высказал то, о чем до сих пор только шептались при европейских дворах: что Александр не только знал о заговоре против Павла, но и принимал в нем прямое участие
.
Далеко не сразу, но Наполеону пришлось ощутить тяжелые последствия этого поспешного и недальновидного шага. Он потом глубоко сожалел, что не прочитал письмо принца, направленное ему лично накануне казни. Обвинял Талейрана, подтолкнувшего его к приведению в исполнение приговора. Этим актом император Франции фактически обрекал себя на политическое одиночество. Добывать себе союзников среди европейских монархов, как это показали дальнейшие события, Наполеону оставалось одним путем — силой. Нанесенное Александру оскорбление стало отправной точкой для вступления России в войну против наполеоновской Франции. Утолить жажду возмездия российскому самодержцу, однако, не удалось. 1805 и 1807 годы — Аустерлиц и Фридланд стали трагическими вехами русской истории, этапами национального позора
[26]. Искать в Наполеоне корень всех постигших Россию бед становилось непродуктивно. Ход событий подтверждал: Наполеона не увлекала идея покорения пространства на востоке, населенного народами, далекими от европейской цивилизации. Но поскольку русский царь оказался со своими войсками в Европе и стал вмешиваться в дела, которые впрямую его не касались, французский император вынужден был обратиться к русской теме. Не единожды доказав свое превосходство, Наполеон и далее не допускал мысли о покорении или завоевании России. Это не входило в его планы. Высказывания о том, что отношения двух отдаленных друг от друга государств лишены каких-либо антагонизмов, что интересы, если они и имеются, носят параллельный характер, повторялись французским императором много раз. По его мнению, он, как победитель, повел себя весьма благородно. России ничего не оставалось, как смирить обиды, отнестись к своему новому союзнику с уважением, внять его пожеланиям и намерениям.
* * *
В сражении под Фридландом, проигранном русскими войсками, особенно отважно противостоял натиску французов Павловский гренадерский полк. Многие его воины пали. Медные каски на головах погибших оказались прострелены пулями, картечью. Воздавая должное их героизму, Наполеон повелел собрать эти трагические реликвии войны. В Тильзите император французов передал их Александру. Жест этот подтверждал — русского солдата можно убить, но не уничтожить. Эти памятные знаки воинской самоотверженности и мужества стали символами отличия солдат лейб-гвардии Павловского полка. Император повелел надевать их гренадерам-павловцам во время парадов. Об этом есть у Пушкина в поэме «Медный всадник».
Люблю воинственную живость
Потешных Марсовых полей,
Пехотных ратей и коней
Однообразную красивость,
В их стройно зыблемом строю
Лоскутья сих знамен победных,
Сиянье шапок этих медных,
Насквозь простреленных в бою.
* * *
Тильзитский договор, как это было принято в подобных случаях, накладывал на побежденную сторону определенные обязательства. России предстояло доказать верность принятому на себя курсу. Уже это ставило императора Александра в весьма трудное положение. Тильзитский акт в том виде, в каком его прочитали в Петербурге, лишал Россию прав на княжества Молдавию и Валахию, откуда Александру I предписывалось вывести войска. Россия обязывалась разорвать отношения с Англией, присоединившись к европейскому экономическому бойкоту. В случае возникновения какой-либо войны с участием Франции следовало быть готовой выступить на стороне Наполеона. Кроме того, Александр согласился признать все полученные в ходе Наполеоновских войн территориальные приобретения Франции в Европе.
Нельзя сказать, что Наполеон в ходе переговоров в Тильзите не думал об интересах своего союзника. Он предложил Александру обратиться к проблеме «старинного врага у ворот своей столицы», каким он считал граничащую с Россией Швецию. Петру I в ходе Тридцатилетней войны ценой огромных усилий удалось утвердить Россию на Балтике, однако новую столицу России — Санкт-Петербург — пришлось основать всего лишь в трех десятках километров от границ шведских владений. На взгляд французского императора, имелась «благоприятная» возможность отодвинуть внешнюю границу России от Петербурга подальше на северо-запад, «чтобы гром шведских пушек не беспокоил петербургских красавиц». Наполеон проявил понимание и других коренных проблем российской государственности, которые она не могла самостоятельно решить на протяжении веков. Речь шла о шансах России на доступ к незамерзающим морям на Востоке, о восстановлении некогда прерванного исторического пути «из варяг в греки», к святым местам Палестины, торговым путям Средиземноморья. Наполеону казалось возможным объединить исторические устремления России со своими честолюбивыми замыслами.
