Ю.БУДКИН: А теперь ответим на вопросы наших слушателей. Пожалуйста, первый вопрос.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Меня зовут Юрий Николаевич. Хорошо, все эти члены ГКЧП, всем было ясно, что Горбачев предатель, но неужели среди вас, среди членов ГКЧП (вы не входили туда), не нашлось достойного человека с твердым характером, который взял и принял решение, которое было подготовлено о введении чрезвычайного положения? Всего-то надо было арестовать Горбачева и Ельцина и все бы встало на свои места. Но среди тех гэкачепистов с трясущимися руками не нашлось никого. Каждый, видимо, думал: а что я выиграю, если произойдет переворот? Каждый думал о себе.
А. ЛУКЬЯНОВ: Я совершенно уверен, что значительная часть, по крайней мере вся основная часть тех, кто застал ГКЧП, об этом не думали и не могли думать. Дело все в том, что практически ГКЧП ввел чрезвычайное положение, это было подписано Янаевым. То есть чрезвычайное положение было объявлено. Оно было отменено, это другое дело, через 72 часа после подписания, но это было сделано. И надо сказать, что здесь держался и Янаев сам. Вот обычно говорят, что у него дрожали руки якобы, кто-то фотографировал или снял эти дрожащие руки на пленку. Я могу только сказать, что он приехал больной, у него был грипп, и надо сказать, что он вел себя до конца, и как сейчас ведет, спокойно и жестко. Он свою миссию выполнил, потому что он и его товарищи рассчитывали на то, что Горбачев поддержит введение чрезвычайного положения, которое он сам задумал.
Ю. БУДКИН: Здравствуйте. Как вас зовут?
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Александр из Медведкова. Анатолий Иванович, рад очень слышать вас, очень редко вы бываете. Скажите, пожалуйста, а вот 19-я партконференция, я все время думаю, вот когда Горбачев ушел, вы тогда-то могли все там перевернуть. Все бы по-другому пошло.
А. ЛУКЬЯНОВ: Знаете, я могу только вам ответить одним: на пленуме, который предшествовал всем событиям, я был единственным, кто выступил и назвал все своими именами, угрозу Союзу, угрозу нашей стране отступления от социализма и от советской власти. Эта речь на пленуме была опубликована и я ни от одной буквы того, что говорил тогда, не откажусь.
Ю. БУДКИН: Еще один звонок. Здравствуйте.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Добрый день. Меня зовут Валентина. Я хочу обратиться к Анатолию Ивановичу. Ну, почему руководители наши не могли к народу обратиться? Почему они нас оставили вот в таком бедственном сейчас положении? Мы все ведь делали в Советском Союзе. Вот сейчас у меня нет слов, конечно, я переживаю. Анатолий Иванович, здоровья вам. В общем-то вы оставили нас беззащитных.
А. ЛУКЬЯНОВ: Спасибо вам. Но я только могу вам сказать, что в любом случае каждый, кто из нас был в руководстве страны, свою долю ответственности несет. И это так. Сегодня уже половины, даже больше половины, людей, которые входили в ГКЧП нет на свете, но с каждым я говорил и они оставались до самого конца на этой позиции. Что же касается обращения к народу, то это обращение было опубликовано сразу же, в первый день. И если сегодня прочитав это обращение, вы увидите, что практически предсказано все, что произошло с вами сегодня.
Ю. БУДКИН: Следующий звонок. Здравствуйте.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Анатолий Иванович, вы знаете, то, что произошло в 1991 году — это такое всемирно-историческое событие, которое мы даже еще осознать не можем. Мы, выросшие в Советском Союзе, пионеры, комсомольцы, члены партии, и вдруг это как карточный дом развеялось. Как вы считаете, перерождение партийного государственного аппарата прежде всего, наверное, причина этого?
А. ЛУКЬЯНОВ: Я очень уважаю такой вопрос, потому что это действительно наболело у людей и многие такой вопрос задают. Дело в том, что, с моей точки зрения, постепенно дело шло к такому финалу. Дело шло, потому что, как говорил Юрий Владимирович Андропов, мы сами иногда не понимали, в каком обществе мы живем. Нарастало это, нарастало постепенно, ослаблялась роль партии на стержень государства, происходило наращивание. Посмотрите, что было. Была официальная часть нашего бюджета государственного и рядом был теневой капитал, вот они, теневики тогда и вышли на демонстрацию в тот день 19-го числа. Вышли на большую демонстрацию брокеры, люди из нового бизнеса так называемого, который был подпольным и который воспользовался и законом о кооперации, и так далее, они защищали демократию. Вот под этим лозунгом демократии тогда стало много достаточно поверивших в это людей. Сейчас вы не найдете ни защитников Белого дома…
Е. ЛУКЬЯНОВА: Они есть, но они стесняются своих медалей защитников.
А. ЛУКЬЯНОВ: Тех брокеров теперь не увидите, которые несли этот длинный флаг 100-метровый. Я думаю, что очень быстро пришло осознание этого, потому что уже в 1995 году 47 процентов по вопросам населения говорили, что надо было поддержать ГКЧП.
Ю. БУДКИН: Елена Анатольевна, это разочарование или осознание предательства, то, о чем говорите вы?
Е. ЛУКЬЯНОВА: Дело в том, что истерия вот этих дней 19-го и далее, далее, далее, она была нагнетена искусственно. Безусловно, она была нагнетена профессионально пиаровски, целым рядом СМИ. На самом деле вся эта истерия прикрывала за собой совершенно другие события, которые видно снаружи и до сих пор. Многие граждане об этом ничего не знают. Постепенно, именно за эти дни, прямо начиная с 19 августа и вплоть по ноябрь указ за указом вся союзная собственность, все драгметаллы, золотой запас, государственные органы, СМИ федеральные были переданы России. И вот это было определяющим для финала, который произошел в декабре 1991 года, когда был спущен государственный флаг СССР. Если бы за фасадом вот этой истерии не происходило постепенного захвата всей союзной собственности и всей союзной власти в пользу России, может быть Союз бы и не развалился, потому что остальные республики сказали: а что это такое происходит? Мы все вместе в Союзе, Союз — это Федеративное образование. Почему у нас одна Россия претендует на все то, что мы нарабатывали десятилетиями вместе? И люди начали потихоньку это понимать. И вот эта искусственность, нагнетенная эйфория, она стала уходить назад. За этим произошло как отрезвление, как бы новый взгляд, за деревьями увидели лес. Вот примерно такова моя позиция. Я думаю, сегодня надо все-таки Анатолию Ивановичу побольше поговорить.
Ю. БУДКИН: Следующий звонок. Здравствуйте. Слушаем.
РАДИОСЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Меня зовут Павел. Хотел бы поблагодарить вас за то, что есть такая волна, на которой можно услышать правду. Это одна из немногих передач, которые сейчас можно услышать. Я бы хотел спросить, скажите, у вас не приглашают на такую передачу, как сейчас модны, «Пусть говорят», чтобы вы рассказали на всю Россию или к Познеру? Вас очень редко можно услышать.
А. ЛУКЬЯНОВ: Вы знаете, меня достаточно часто приглашают, но потом, когда меня послушают некоторые телевизионщики, все то, что я говорю резко, то, что я говорю правдиво, все это урезается. И поэтому я достаточно часто не соглашаюсь просто идти к ним. А это Русское радио, наше радио, это прекрасно. То, что есть возможность говорить то, что ты думаешь.
Ю. БУДКИН: Следующий звонок. Здравствуйте.
