Карусель мыслей постепенно переросла в карусель эмоций. Их было столько много, что отделить одну от другой не получалось. Глаша не знала, плакать ей или смеяться. Она так старательно пыталась провалить все конкурсы, чтобы не понравиться принцу Эндрю, но получилось с точностью до наоборот. Принц Эндрю сидит сейчас рядом и смотрит так, что не остаётся ни единого сомнения – через секунду поцелует.
Его ладонь легла на затылок. Он порывисто притянул Глашу к себе и приник к губам. Она в то же мгновение утонула в сладких чувствах. И он утонул – она ощущала это по его прерывистому дыханию, по тому, каким обжигающим сделался поцелуй. Чёрт! Посреди дня! В людном парке! Но им обоим было наплевать…
– Кар-р-р, – раздалось над самым ухом.
Глаша резко вернулась в реальность. Опять ворона? Они тут что, в Дарлите, исполняют роль антиамуров? Хотя чему удивляться? Кто бы из людей осмелился помешать принцу Эндрю? Наверняка деликатно обходили десятой дорогой. А вот птице было как-то абсолютно всё равно, что за парочка целуется на скамейке, если рядом валяется аппетитный кусок булки, несколько минут назад нечаянно обронённый ребёнком.
Ворона протрезвила сознание. Протрезвила настолько, что хотя бы на время вернулась способность мыслить логически, которая в присутствии Крайса обычно резко атрофировалась. Сразу резанула мысль: то, что парень, сидящий рядом, оказался, не просто принцем, а наследным принцем, ради которого и затевался весь этот конкурс невест, абсолютно меняет дело. Теперь Глашу можно даже и не спрашивать, хочет она остаться в Дарлите или нет. Договор, с которым она так опрометчиво согласилась, обязывал стать женой принца Эндрю, если его выбор падёт на неё. Теперь его слова «я тебе не отпущу», сказанные недавно, приобретали совсем другой смысл.
Крайс почувствовал перемену настроения Глаши. Чуть отстранился, снова взял её руки в свои и заговорил тихо, глядя в глаза:
– Я с самого начала не был в восторге от идеи конкурса невест. Мне он казался неэтичным как по отношению ко мне, так и по отношению к девушкам. Но отменить его было нельзя. Покой в Дарлите держится на традициях, которые веками остаются незыблемыми.
Он сделал паузу. Потом усмехнулся каким-то своим мыслям и продолжил:
– Клавдий, которого вам представили как принца Эндрю, это ведущий актёр королевского театра. Знаешь, специально дал ему задание сыграть такого парня, на которого ни одна из конкурсанток не могла бы запасть. Хотелось, чтобы девушки через месяц спокойно разъехались по своим мирам… – Крайс снова сделал паузу, приложил руку Глаши к своей щеке: – Не думал, что так нестерпимо захочу, чтобы одна из них навсегда осталась со мной.
В груди пекло. Сердце билось так отчаянно: Глаша не могла понять, как его стук не мешает слышать тихие слова Крайса, которые лишали способности дышать.
– Вообще-то, хотел сказать тебе это чуть позже с букетом цветов и при параде, но сделаю это сейчас.
Глаша напряглась – поняла, про что речь.
– Нет, мне всё-таки нужен цветок. Подожди здесь минутку.
Крайс соскочил со скамейки и, сорвав с ближайшей клумбы шикарное растение, напоминавшее орхидею, вернулся к Глаше. Протянул цветок и сказал так просто и проникновенно:
– Я тебя люблю… сильно… хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты согласна?
Глаше хотелось выдохнуть: да. Хотелось сказать, что тоже любит. Влюбилась ещё, наверно, тогда, в метро, когда увидела его улыбку. Но чернокрылый антиамур, яростно расправлявшийся с булкой у ног Глафиры, безжалостно выбивал из души романтический настрой и возвращал в реальность.
– Разве по договору моё согласие требуется? – спросила Глаша с горьким сарказмом.
По лицу Крайса пробежала тень.
– Это «нет»? – произнёс одними губами.
– А ты бы отпустил?
Он ответил не сразу.
– Я не хочу тебя отпускать, но слишком люблю, чтобы оставить насильно.
Он смотрел на неё и терпеливо ждал ответа. Она решилась. Говорила просто, как есть. Верила, что он поймёт.
– Крайс, я хочу ответить «да». Ты даже не представляешь, как сильно. Хочу упасть в твои объятия. Хочу твоих поцелуев… и не только поцелуев.
Его взгляд потемнел. Если б он не догадывался, что у монолога подразумевается продолжение, уже бы сгрёб в объятия и зацеловал, и … не только.
– Но я не хочу принимать решение под действием эмоций, которые лишают меня способности мыслить логически. Пока ты рядом, я вообще не могу думать. Мне нужно какое-то время побыть одной, чтобы ответ, который просится слететь с губ сейчас, был подтверждён здесь, – Глаша показала на голову. – Ты меня понимаешь? – спросила с надеждой.
– Понимаю, – чувствовалось, что ответ дался Крайсу нелегко. – Сколько тебе нужно?
– Хотя бы день.
– Хорошо. Я не приближусь к тебе до завтрашнего вечера, до самого начала церемонии оглашения моего решения.
Глаша знала, что так и будет. Она уже убедилась, что Крайс умеет держать слово. Настоящий принц.
– Церемония назначена на завтра? Я думала, до конца срока договора ещё осталась пара дней.
– Я отменил дальнейшие конкурсы. Какой в них смысл? Зачем зря напрягать девушек? Я свой выбор уже сделал.
Правильное решение. Честно по отношению к претенденткам. Но Глаше почему-то стало жаль, что спектакль, который готовили девушки, не состоится.
– А театральный конкурс тоже отменён?
– Нет, его решил не отменять. Спектакль назначен на завтра на два часа дня. Зрители уже приглашены. Не хотелось бы их разочаровывать, учитывая, что среди них много детей.
– Да и девушки так старались – репетировали, – поддержала Глаша. – И Бриус Зурим всю обувь перемерил.
Крайс кивнул, улыбнулся одними уголками губ и нежно провёл тыльной стороной ладони по щеке Глафиры.
– До завтра. Буду ждать твоего решения. Если придёшь на церемонию с этим цветком в руках, это будет знак, что приняла моё предложение, и я назову тебя в качестве моей избранницы. Если цветка не будет, скажу, что ни одна из девушек не завоевала моё сердце.
Крайс поднялся и быстро пошёл прочь. Глаша смотрела вслед. Ей казалось, что она уже приняла решение. Чернокрылый антиамур смотрел на неё с осуждением.
– Вряд ли я смогу отказать моему принцу, – сказала она вороне, – даже если у меня будет целый день на раздумья.
Глава 47
Театральный конкурс
Крайс сдержал обещание – ни разу не показался в поле зрения до самой ночи. И за это ему, конечно, большой респект. Но, оказывается, Глафира уже очень привыкла, что он всё время где-то поблизости, и вечер без него сделался невыносимо тоскливым и пустым. Она постоянно ловила себя на мысли, что ищет повода для встречи. Хороша бы она была, явившись к нему после того, как сама настояла держаться на расстоянии. А ведь прошло всего несколько часов. Что же будет, если Глаша вернётся домой? Если расстаться придётся навсегда. Навсегда – это такое страшное слово. Навсегда без Крайса – это мучительно, нестерпимо, неправильно, невозможно. Глафире хватило этого вечера, чтобы ответ на вопрос, брать ли с собой цветок на церемонию, стал очевиден. Другого просто не дано. Она не сможет жить с той пустотой, которая образуется в душе и мозгах, когда Крайса нет рядом.
