– Зурим бы никогда не оставила дочь. Не смогла бы, как Вилия, просто вычеркнуть её из жизни.
Крайс понимал чувства брата. Тяжело, когда тебя предают, но ты – мужчина, ты справишься, а вот когда предают ребёнка – это вдвойне больно. Сильвий пережил и то, и другое и научился ценить преданность. А Зурим – та женщина, которая будет любить самоотверженно и самозабвенно и самого Сильвия, и Лайми, и малыша, который должен скоро появиться на свет, и ещё не меньше пятерых, за которыми, Крайс был уверен, дело не встанет.
Сильвий и Зурим заслужили своё счастье. Выстрадали, и от этого, как сказал брат, оно ещё острее. Впрочем, Сильвий мог и не говорить. Крайс и так видел, как у того сносит крышу от эмоций. Одно только не переставало тревожить – что делать с дурацкими законами ООМ. Как оставить Зурим в Дарлите? Сегодня утром Сильвий рассказал, что нащупал ниточку и надеется на успех. Но как продвигаются дела, Крайс не знал – до начала церемонии братьям не удалось переговорить. Оно и понятно – Сильвию было не до Крайса. Сразу после спектакля пропал вместе с Зурим. Наверно, утащил её в какое-нибудь укромное местечко в парке – целоваться.
Крайс снова улыбнулся. Он поступит в точности также. Как только закончится церемония, тоже утащит Глашу в какое-нибудь укромное местечко. Сладкие фантазии вмиг завладели мозгом. От одной мысли о поцелуе мутилось в голове. Как же он соскучился! Чего ему стоило сдержать обещание. Чего стоили эти сутки без Глаши, растянувшиеся в вечность. О том, что избранница может прийти на церемонию без цветка и тогда уже действительно расстаться придётся навечно, думать не хотелось.
Гости всё прибывали и прибывали. Зал заполнился. Настала очередь занять свои места и конкурсанткам. Крайс замер. Сердце билось неровно и гулко. Он искал глазами Глашу. Будет ли у неё в руках цветок? Ещё никогда ни одно растение Крайс не жаждал увидеть так сильно.
Первыми зашли Агнесса и Киприс. Затем показались Барба и Ядалина с шарфами на горле – всё ещё старательно изображают из себя больных. Врач давно жаловался Крайсу, что те симулируют, но принца спектакль девушек только забавлял, и он разрешил держать их в лазарете столько, сколько им заблагорассудится. Следом за «простывшими» в зал зашла Зурим. Восточная красавица выглядела немного растерянной. Оно и понятно – Крайс сам растерялся: где Глаша?
А вот то, что среди конкурсанток не было Сапфиры, его не удивило. После сигнала Глаши за мулаткой было установлено наблюдение. Доклады детективов, шпионивших за ней, навели на определённую мысль. Сапфира в Дарлите совсем не для того, чтобы бороться за принца. Кого он там выберет в качестве невесты, её мало интересовало – вот и не пришла на церемонию. С мулаткой картина более-менее ясна, но почему же нет Глаши?
Крайс неотрывно следил за входом. Секунды вдруг начали течь стремительно. Они складывались в минуты (последние минуты!), а та, которая нужна, как воздух, не появлялась.
Распорядитель вышел на середину зала и провозгласил поставленным голосом:
– Его Светлость принц Эндрю.
Всё. Церемония началась. Крайсу нужно спуститься с балкона и выйти к гостям и наблюдателям. Он с трудом оторвал взгляд от входа в зал. В висок билась тревожная мысль: где же Глаша?
Горькая догадка заставила сердце застыть в груди куском льда. Глафира не пришла, потому что решила отказать, но не хотела своим присутствием добавлять мучений им обоим. Подумала, что объявить о решении отпустить всех девушек по домам Крайсу будет гораздо легче, если её не будет рядом.
Горечь растекалась по сознанию. В груди стало холодно и нестерпимо пусто.
Крайс быстро спустился с балкона. Не хотел надолго выпускать из поля зрения вход в зал. У него ещё теплилась надежда. Может, та, от которой сносит крышу, вот-вот появится. Это же Глаша. У неё патологическая способность искать приключения на свою голову. Может, кто-то стянул у неё цветок, и теперь она несётся к той злосчастной клумбе, чтобы сорвать такой же.
Крайс вышел на середину зала. Лёгким кивком поприветствовал присутствующих. Главный юрист воспринял это как знак начинать церемонию. Он занял специально для него установленную трибуну и принялся зачитывать старинный документ.
– Согласно установленной в 777 году по юлигригонскому календарю традиции, наследный принц может выбрать себе невесту из семи представительниц внедарлитных миров…
Юрист старательно читал манускрипт, а Крайс продолжал мониторить вход. Секунды уплывали, надежды таяли. Юрист закончил чтение, оторвался от документа и обратился к принцу:
– Итак, Ваша Светлость, огласите ваше решение…
Глафира чувствовала, как усиливается головокружение. Мулатка подскочила с места, схватила кресло и подставила Глаше. Ей пришлось в него плюхнуться. Иначе просто рухнула бы на пол.
– Не бойся, – успокоила Сапфира. – Укус безвреден для здоровья.
Как же, безвреден.
– Почему же я тогда валюсь с ног?
– Змея впрыснула тебе седативное.
– Седативное? – не очень-то поверила Глаша. – Первый раз слышу, чтобы у змеиного яда был такой эффект.
Хотя, возможно, мулатка и не лжёт. Не будь у яда успокаивающего действия, Глаша бы уже давно прибила кого-то из этих двух: либо двухголовую тварюку, либо её хозяйку, которая не догадалась посадить агрессивного питомца под замок.
– Не переживай, слабость пройдёт через пятнадцать минут.
И почему Глаша должна этому верить? Она глянула на часы. Хотя нет, лучше поверить. Если такое состояние продлится всего пятнадцать минут, то Глафира должна успеть к началу церемонии. Правда, впритык.
Сапфира открыла ящик комода и достала оттуда маленькую красную книженцию. Подошла к Глаше и развернула корочки у неё перед глазами.
– Я – Маирвайн Сцельта, детектив ООМ, – огорошила мулатка. – Это моё удостоверение личности.
Глафира недоумённо похлопала глазами. Потом заставила себя приглядеться к буквочкам. Надпись в книжечке действительно гласила:
Маирвайн Сцельта, детектив ООМ по вопросам миграционной политики.
И даже портретик имелся. Глаша несколько раз недоверчиво перевела глаза с мулатки на портрет и обратно. Вроде сходство есть. Ну и что? Глафира всё равно понятия не имела, как должны выглядеть местные документы и, главное, как их отличить от поддельных.
– В совет ООМ поступила жалоба на то, что одна из претенденток была перемещена в Дарлит без её на то согласия, – продолжила мулатка, пристроив своё кресло напротив Глашиного. – Я расследую данный инцидент.
– Я давала согласие, – испуганно заверила Глафира, – правда-правда, – и осторожно добавила: – Условно добровольное.
– Я знаю, что ты не лжёшь, – успокоила Сапфира (или всё-таки Сцельта?). – Змея вместе с седативным впрыснула тебе сыворотку правды.
– Ничего себе у тебя питомец.
– Это специально выведенная порода змей. Яд одной головы – седативное, яд другой – сыворотка правды. Мы применяем укус змеи перед допросом. Тогда сбор сведений не создаёт стрессовой ситуации для человека, который даёт показания. И к тому же собранные сведения не нуждаются в дополнительной проверке.
