Константин Тарасов: Термин «солдатский (окопный) большевизм» заимствован из книги американского историка Алана Уайлдмана, который написал двухтомник про армию в период русской революции. «Солдатский большевизм» включал в себя разные радикальные настроения и требования солдатской массы. Главные — вопрос о заключении мира, волновавший каждого солдата, и вопрос о наделении крестьян землей. Это было очень важно для нижних чинов армии, и большевики, которые включили лозунги земли и мира в свою программу, сумели попасть в чаяния значительной части солдат. Те начинали называть себя большевиками, хотя не имели к партии никакого отношения.
То есть первичными были все же настроения, а не пропаганда. С вашей точки зрения, почему идея мира оказалась такой популярной к началу 1917 года?
В первую очередь потому, что солдатам было непонятно, за что они воюют. Первую мировую правительству так и не удалось сделать патриотической войной. За эти годы было мобилизовано 15 миллионов человек, основную массу солдат составляли крестьяне. А вопрос, как соотносил себя со страной русский крестьянин начала XX века, не так прост. В то время у большинства была местечковая самоидентификация: мы тверские, мы рязанские — крестьяне были привязаны к своей деревне, редко бывали за ее пределами, и образа страны как таковой у них еще не было. Поэтому свои родные места они были готовы защищать, что, собственно, и произошло потом в период Гражданской войны. Многие из них возвращались с винтовкой с фронта и начинали защищать свою деревню от белых, красных, зеленых. А по поводу «немца» господствовало убеждение, что он до Рязани не дойдет — и за что мы тут умираем, непонятно. Это объясняет, почему, к примеру, латышские части проявили себя во время Первой мировой: война шла уже на их земле. А правительство довольно поздно осознало, что надо выстраивать коммуникацию с крестьянами, у которых преобладал локализм сознания. И надо сказать, что нащупать способы взаимодействия царская власть не сумела.
Мобилизация 1914 года состояла из солдат, которые только что призвались на службу. Это были наиболее боеспособные части, которые война постепенно «выбила». Им на смену пришли солдаты разных возрастов: молодые новобранцы, тридцати- и сорокалетние из запаса. А что такое крестьянин, достигший тридцати или сорока лет в то время? Это глава большой крестьянской семьи. И тут он вдруг оказывается вдали от родных с осознанием, что он их обездолил, потому что на мужчине держалось очень многое. Особенно тяжко было ему получать письма из деревни, рассказывающие, как голодают его дети. Все это снижало боевой дух.
Офицерский состав тоже менялся?
Конечно. В начале войны офицер — это кадровый военный. Но потери в ходе войны привели к тому, что офицерский корпус начал быстро пополняться за счет офицеров военного времени совершенно другого социального происхождения.
Кадровый офицер находился на службе практически всю жизнь. Он окончил военное училище, начал служить в мирное время. В период войны офицеры начинают выпускаться после ускоренных курсов, появляются школы прапорщиков, куда поступают студенты, гражданские чиновники, нижние чины, отличившиеся на службе. Все они сильно изменили структуру армии. Ситуация была совсем другая, нежели в 1905 году, когда можно было четко разделить армию и общество. Сейчас это было уже фактически единое целое. По сути, к 1917-му это был вооруженный народ.
А что представлял собой Петроградский гарнизон? Какова его численность и структура к началу 1917 года?
Это был самый большой гарнизон Российской империи к 1917 году. В Петрограде с пригородами насчитывалось около 300 тысяч человек в различных воинских частях, причем действующими из них были только три казачьих полка, остававшихся в столице на случай уличных беспорядков. Все остальное — запасные. Самой большой группой запасных были резервные батальоны гвардии.
Гвардия традиционно считалась элитой императорской армии, но к 1917 году она приобрела совершенно другой характер, нежели, скажем, в 1905 году. Если раньше гвардия в основном участвовала в парадах, то сейчас она реально воевала, несла большие потери и ничем по существу не отличалась от регулярной армии. Достаточно сказать, что в былые годы при подборе в гвардейцы соблюдались строгие селекционные критерии. Например, в Павловский полк по традиции подбирали тех, кто был похож на Павла I, то есть курносых, в Семеновский полк брали белокурых и с синими глазами (под цвет воротника), в Московский полк — рыжих. Однако по ходу войны эти традиции постепенно размывались — набирали кого получится. Разницы в подготовке с другими военными частями у гвардейцев не было никакой, разве что муштры больше, и они элитой себя не чувствовали. Правда, в гвардии было принято рассказывать о богатой истории своего полка, но этот фактор в условиях усталости от войны мало способствовал укреплению воинского духа.
Также в столице стояло несколько пехотных полков: они располагались на окраинах в рабочих районах, что имело большое значение для дальнейших событий. Кроме того, в Петрограде было множество специальных частей (саперные, огнеметно-химические, моторно-понтонные) и два пулеметных полка (один в Ораниенбауме, второй в Стрельне).
Раз армия олицетворяла всю страну, наверняка она олицетворяла и те противоречия, которые накопились?
Для меня в первую очередь важен социальный конфликт, который закипал в тылу. После того как полк уходил на фронт, в городе оставался так называемый кадровый состав — офицеры-старослужащие, которые должны были готовить новое пополнение. Помимо них в гарнизоне находилось огромное количество раненых офицеров, которые уже не могли вернуться на фронт, а также те, кто был в отпусках (их временно прикрепляли к запасному батальону). Чем больше офицеров в городе, тем больше бросалась в глаза разница в их положении с солдатами — серьезный социальный разрыв.
Во-первых, это чисто бытовая разница. Проблема заключалась в том, что казармы не были приспособлены для проживания такого количества народа. В помещениях находилось в несколько раз больше людей, чем там реально могло разместиться. Но мест все равно не хватало, и солдат селили даже в манежи и конюшни. Специально обустроены были лишь казармы некоторых гвардейских запасных батальонов. Например, канализация была в казармах Павловского полка на Марсовом поле, хотя я не уверен, что она работала. В общем, можно представить, что там творилось.
Но это полбеды. Ситуация в Петрограде была особенной еще и из-за большого количества запретов для солдат. Представьте: нижним чинам не дозволялось ходить по тротуару, они должны были идти только по проезжей части. Нельзя было держать руки в карманах, курить на улице, ездить в салоне трамвая — только на подножке. На некоторых публичных местах вроде кафе и парков висели таблички «Собакам и нижним чинам вход воспрещен». Все это унижало человеческое достоинство, резко диссонировало со статусом защитника родины и точно не способствовали усилению патриотических чувств. И это мы говорим о новобранцах, а представьте себе людей, получивших ранение на фронте. После выздоровления солдат снова оказывался в запасном батальоне и видел к себе то же самое отношение.
