– Тогда мы можем вскоре ожидать военной реакции. – Хонор заметила, что снова потирает онемевшее лицо, но на этот раз позволила себе не отвлекаться. – Протектор Бенджамин, теперь еще важнее не тратить больше времени. Я должна немедленно начать совещания с вашим флотом.
– Я согласен, и здесь у вас больше проблем не будет.
– Так вы сняли адмирала Гаррета с должности? – спросила Хонор с надеждой.
– Не совсем. – (Она сощурила здоровый глаз, но Мэйхью почти естественно улыбнулся ей.) – Я сумел немного сберечь его достоинство, капитан, – учитывая царящие здесь умонастроения, это очень важно. Вместо снятия с должности я назначил его командовать стационарной орбитальной обороной Грейсона. Коммодор Мэтьюс повышен в звании до адмирала, и он будет командовать мобильной обороной. Я дал ему указания координировать с вами свои передвижения и ресурсы, и он выразил полное согласие.
– Это может сработать, – сказала Хонор, лихорадочно соображая, – но наши коммуникации все равно завязаны на командный центр. Если Гаррет решит обидеться…
– Не решит, капитан. Он не посмеет сделать хоть что-нибудь, что можно расценить как оскорбление в ваш адрес.
Хонор снова приподняла бровь, удивленная уверенным тоном Протектора. Теперь уже он удивился:
– Разве вы не смотрели наши новости, капитан?
– Сэр, я только сорок минут как покинула медотсек. – Хонор нахмурилась, гадая, при чем тут новости. Потом она вспомнила странное выражение лица Веницелоса и бросила на него подозрительный взгляд. Он пожал плечами, и на лице у него появилось что-то сильно напоминавшее довольную ухмылку.
– Понятно. – Голос Мэйхью заставил ее снова повернуться к экрану. – Тогда вы, конечно, не знаете. Секундочку. – Он на секунду отключил звук и повернул голову, обращаясь к кому-то еще, потом снова повернулся к ней.
– То, что вы сейчас увидите, капитан, предоставлено дворцовой безопасностью и с самого покушения практически беспрерывно показывают по всем видеосетям. Это уже видело больше народу, чем любой другой новостной репортаж в нашей истории.
Его лицо исчезло прежде, чем Хонор успела спросить, о чем он говорит. На секунду экран опустел, а потом появилось новое изображение.
С художественной точки зрения это был далеко не шедевр, подумала она краем сознания, но для примитивной видеопленки четкость изображения очень хорошая. На экране демонстрировали их обед, и Хонор увидела себя, увидела, как она наклоняется к Протектору и внимательно его слушает, а в это время Нимиц взлетает с табурета и атакует первого убийцу.
Она уставилась на экран, придя в ужас от бойни, а ее изображение вскочило со стула и расправилось со вторым убийцей. Капитан Фокс упал, и она видела, как убивает того, кто его застрелил, а потом разворачивается к остальным нападавшим. Брошенный поднос сбил лидера, а потом по всей комнате началась стрельба, и люди стали падать как подкошенные.
Глядя на то, как люди падали и умирали, она почувствовала ужас, для которого не было времени тогда, и подивилась, как их с Нимицем не задел перекрестный огонь, а потом, после гибели последних охранников Протектора, увидела свою отчаянную атаку.
После этого запись шла в замедленном темпе, но она не стала намного длиннее. Тела разлетались от нее во все стороны, то и дело в кадре мелькал бешено сражающийся Нимиц, и тем же краем сознания она подумала, как бы все это оценили ее инструкторы в Академии.
То, что она выжила, казалось совершенно невозможным, и, видя, как Нимиц вцепился в человека, собиравшегося выстрелить ей в спину, она осознала, что погибла бы без своего маленького соратника. Все еще глядя на экран, она потянулась к нему, и он утешительно замурлыкал, прижав голову к ее ладони.
Наконец подмога из дворцовой охраны прорвалась внутрь, вокруг нее лежали мертвые и искалеченные враги, и она напряглась всем телом, когда на экране в нее выстрелили. Ее изображение упало, на лбу у Хонор выступил пот, когда дуло раптора снова повернулось в ее сторону, а потом он упал замертво, и экран очистился.
Снова появилось лицо Мэйхью, и он улыбнулся ей.
– Вот что смотрит весь Грейсон последние несколько часов – запись того, как вы спасаете жизни моей семьи, – тихо сказал он, и здоровая сторона ее лица вспыхнула.
– Сэр, я… – начала она неуверенно, но он остановил ее жестом.
– Не надо, капитан. Я не буду вас смущать повторениями, но в этом и нет нужды. Эта пленка, по-моему, полностью снимает любое подозрение, что это вы стояли за покушением. И после ее показа ни один человек на этой планете, включая адмирала Гаррета, не посмеет оспаривать вашу профессиональную пригодность как офицера.
Глава 22
Хонор впервые оказалась в командном центре. Размер ее впечатлил, но шум в основном зале царил удивительный. А у Нимица звон срочных сигналов коммуникаторов, гул голосов и жужжание принтеров вызвали даже не удивление. Он поднялся на ее плече, прижав уши, и его протестующий визг как ножом прорезал царящую вокруг суматоху.
Со всех сторон на них стали оборачиваться, и Хонор почувствовала, как уродство ее израненного лица жжет ее, словно клеймо. Коммандер Брентуорт рядом с ней ощетинился и в гневе шагнул вперед, готовый разгонять любопытных вне зависимости от их ранга, но она остановила его жестом. Во взглядах было любопытство, шок, а иногда даже отвращение при виде ее лица, но намеренной грубости она не заметила. Многие краснели и отворачивались так же быстро, как поворачивались к ней.
Коммодор Брентуорт уже ждал ее. Он вышел из толпы и протянул руку, едва заметно поколебавшись.
– Я коммодор Уолтер Брентуорт, капитан, – сказал он, и если с протянутой рукой он колебался, то ранг ее назвал без малейшей запинки. – Добро пожаловать в командный центр.
– Спасибо, коммодор, – сказала Хонор как можно четче. Она много тренировалась, чтобы победить свои застывшие губы, но по глазам коммодора было заметно, что она не вполне справилась. Хонор знала, что его тянуло взглянуть на искалеченную сторону ее лица, но он каждый раз удерживался.
– А это мои капитаны, – продолжила она. – Коммандер Трумэн с «Аполлона» и коммандер МакКеон с «Трубадура». Думаю, коммандера Брентуорта вы уже знаете, – закончила она, улыбнувшись подвижным краешком губ.
– Вы правы, – улыбнулся коммодор ей в ответ, кивнул своему сыну и пожал руки Трумэн и МакКеону. Потом он снова повернулся к Хонор. – Капитан, – начал он, – позвольте мне извиниться за…
– Никаких извинений не требуется, коммодор, – прервала она его.
Коммодор явно отличался той же упрямой честностью, что и его сын. Он пытался возражать, но она не позволила ему распинаться. Говорить ей приходилось очень короткими предложениями:
– Мы происходим из разных культур. Трения были неизбежны. Важно, чтобы их не было в будущем.
Он посмотрел на нее, наконец откровенно рассмотрев ее распухшее, парализованное лицо, и медленно склонил голову.
