Вероятно, строителям таких стен казалось, что они куда более надежны, чем одна толстая стена, и вдобавок между ними появлялась большая полезная площадь. Однако если последнее было верно, то вот с их надежностью получился полный конфуз: последующие события доказали, что такие стены куда более уязвимы для стенобитных машин ассирийцев, чем монолитные стены древних крепостей.
Еще одна примета «Соломонова времени»: заметную часть территории этих городов занимали конюшни. Именно их и обнаружили археологи Г. Лауд и П. Л. О. Ги в ходе раскопок холма Телль-эль-Мутеселлима, стоящего на месте древнего Мегиддо.
«В ходе раскопок у края Телля, — пишет В. Келлер, — среди обломков появилась ровная каменная поверхность, прямоугольная по очертаниям, усеянная длинными рядами невысоких каменных столбиков с квадратным срезом.
Поначалу Лауд и Ги не поняли, что бы это могло быть. Ярд за ярдом возникала эта ровная поверхность, и казалось, что ей не будет конца. И тогда Ги пришло на ум, что это, возможно, остатки конюшен. Разве в Библии не говорится о бессчетном количестве лошадей царя Соломона?..
…Удивление археологов росло по мере того, как появлялось на свет каждое новое строение. Ученые обнаружили, что несколько больших конюшен постоянно располагались вокруг двора, покрытого известняковым раствором. К середине каждой конюшни подходил широкий десятифутовый коридор. Он был грубо вымощен, чтобы лошади не поскользнулись. С каждой стороны за каменными столбиками находились стойла — каждое ровно десять футов шириной. Во многих стойлах до сих пор сохранились остатки кормушек и части поилок. Эти конюшни были по-настоящему роскошными даже по нынешним меркам. Судя по тому необычайному вниманию, которое щедро уделялось постройкам конюшен и уходу за животными, лошади в те времена были в большом почете. Во всяком случае, им уделялось больше внимания, чем людям. Когда появилось все сооружение, Ги подсчитал, что одиночных стойл для лошадей было четыреста пятьдесят, а сараев для колесниц — сто пятьдесят. Поистине гигантская царская конюшня!»
[142]
Правда, вскоре стало ясно, что, вероятнее всего, открытые Лаудом и Ги строения являются не конюшнями, а продовольственными складами, но это отнюдь не отменяет того факта, что Мегиддо, Хацор и Гезер были заново отстроены именно в период правления Соломона.
Что касается небольших крепостей для гарнизонов и складов оружия и продовольствия, то, как показали раскопки, их размеры колебались от 1,1 до 2 гектаров. Высота зданий внутри крепостей могла доходить до трех этажей, но мощные стены обеспечивали достаточно надежную защиту их жителям, то есть бойцам гарнизона и их семьям, с башен хорошо просматривались окрестности, а имевшиеся в каждой крепости водосборники позволяли выдержать длительную осаду.
***
Одним из самых больших строительных проектов Соломона стало строительство Фадмора (Тадмора), располагавшегося в оазисе на пути из Сирии в Месопотамию.
Сегодня мы привычно называем Санкт-Петербург и Одессу соответственно Северной и Южной Пальмирой, даже не задумываясь о том, что Пальмирой греки и римляне называли один из самых красивых и крупных экономических центров античного мира; что центр этот располагался на территорий Сирии и что его изначальное арамейское название было Тадмор. В еврейских легендах Тадмор называется безлюдной и безводной пустыней, в которой некогда существовала могущественная цивилизация. После ее гибели Тадмор стал местом обитания демонов, которое Соломон часто посещал из любопытства, летая туда на огромном орле или ковре-самолете.
Что касается орла и ковра, то верить в это или не верить — дело читателя. Но вот то, что Соломон осознал все выгоды караванного пути из Месопотамии в Сирию и дальше на Аравийский полуостров, не вызывает никаких сомнений. Само собой, этот путь существовал и раньше, но идти так долго по безводной пустыне решались немногие. Построив в 250 километрах от Дамаска, на месте крохотной деревушки, новый город, где можно было пополнить запасы воды, докупить продовольствие, да и просто отдохнуть, прежде чем продолжить путь, Соломон во много раз увеличил число идущих по этой трассе караванов. Затем он сам стал интенсивно пользоваться этой дорогой для своих торговых операций, а также взимать пошлины с двигавшихся по ней купцов, и все это в итоге принесло новые богатства в его казну.
С того времени Тадмор стал символом города, возникшего на пустом месте, чтобы притягивать к себе людей, расти и богатеть на глазах. Греки и римляне, считая, что слово «тадмор» ведет свое происхождение от «тамор» («финиковая пальма»), переименовали его в более понятную им Пальмиру («Город пальмы»). Судя по всему, к III веку н. э. Пальмира утратила свое экономическое значение, и сегодня лишь развалины величественных построек римского периода напоминают о ее былом расцвете. Но в качестве символа Пальмира сохраняет свое значение и поныне, и не случайно города и поселки с таким названием можно найти во многих странах мира.
***
То насколько опасно спешить с какими-либо категорическими выводами, когда речь касается Библии и истинности изложенных ею фактов, доказывает судьба опусов все того же страстного и убежденного атеиста Лео Таксиля.
Цитируя слова Третьей книги Царств, что «Царь Соломон также сделал корабль в Ецион-Гавере, что при Елафе на берегу Чермного моря, в земле идумейской…», Таксиль в своей вышедшей в 1897 году «Забавной Библии» восклицает: «Чтобы заставить верующих проглотить такую невероятную вещь, как флот его величества Соломона, необходимо, конечно, указать и какую-нибудь морскую гавань на принадлежавшем ему берегу. Автор не посмел устроить эту гавань на берегах Средиземного моря, потому что все порты этого побережья принадлежали финикиянам и все слишком известны. Выдумав какой-то порт Ецион-Гавер в глубине Элатского залива Красного моря, то есть на востоке Синайского побережья, „священный“ мистификатор не рисковал, что кто-нибудь установит фантастичность этой гавани. В географии библейский Ецион-Гавер имеет такое же значение, как и знаменитые библейские мудрецы Ефан, Еман, Халкол и Дарда имеют в истории»
[143].
Книга Таксиля, как известно, стала бестселлером не только своего времени, но и оставалась популярной еще несколько последующих десятилетий. Таким образом, не одно поколение читателей изумлялось остроте ума и логичности доводов автора «Забавной Библии». Но первые читатели «Забавной Библии» были бы, наверное, в немалой степени удивлены, если бы узнали, что к 1940 году американский археолог Нельсон Глюк объявит о том, что ему удалось открыть библейский Ецион-Гавер и таким образом, в числе прочего, продемонстрировать истинную ценность «Забавной Библии». Вот как рассказал об этом открытии Вернер Келлер в вышедшей в 1955 году и также мгновенно ставшей бестселлером книге «Библия как история»:
«Наконец караван достиг берегов залива Акаба. Как бы ни манили к себе белые дома библейского Елафа, залитые ослепительным солнечным светом, как бы ни были соблазнительны после перехода через безлюдную долину звуки этого оживленного восточного морского порта, все же ученые не поддались очарованию этого места — места пересечения трех миров. Их задачей был Телль-эль-Хелейфех — одинокий холм, который выглядел просто грудой камней, поднимающейся из глубины пустынной равнины.
