Однако прежде чем приступить к строительству Переносного храма, Моисей объявляет сбор пожертвований на его сооружение. При этом каждый мужчина старше двадцати лет должен был дать обязательное пожертвование в половину шекеля серебра, то есть не деньги (денег в нашем современном понятии тогда ни у евреев, ни у других народов этого региона не было), а кусочек серебра весом 11,4 грамма.
Помимо этого, все — и мужчины, и женщины — призывались дать на строительство Храма золото, серебро, медь, дерево, крашеные льняные и шерстяные ткани, шкуры различных животных. Объем этого дара не ограничивался — каждый мог дать столько, сколько пожелает его сердце.
У сбора приношений, как разъясняет Библия, было сразу несколько целей.
Во-первых, чтобы построить Храм, они действительно были необходимы. При этом Моисей вновь предстает перед нами подлинным революционером. Он собирает средства на эту постройку не с помощью введения обязательного налога (такой налог вроде бы есть, но он смехотворно мал — всего полшекеля серебра, и предназначен, как будет сказано ниже, в основном для другого), а именно за счет добровольных пожертвований со стороны всего народа.
Таким образом, строительство главной национальной святыни он сделал не единоличным делом правителя, а делом общенародным, и сам Храм вместе со всеми внутренними атрибутами воспринимался теперь именно как общенациональное достояние. Это, безусловно, способствовало укреплению ощущения единства нации и восприятия каждым евреем самого себя и каждого соплеменника как неразрывной части некого единого национально-религиозного коллектива.
Принесение добровольных даров и уплата половины шекеля серебра рассматривались Моисеем и как способ искупления народом греха золотого тельца — так же, как они жертвовали свое золото на создание этого идола, они должны были пожертвовать на создание Храма во имя Единственного Бога.
Это было прекрасно понято и самим народом, который жертвовал необычайно много и охотно — пока не стало ясно, что пожертвований вполне достаточно, и их сбор было решено прекратить:
«И пришли мужья с женами — каждый, щедрый сердцем, принес браслеты, и кольца, и перстни и нательные украшения, всякие золотые вещи...
...А сыны Израиля все несли дары каждое утро. И все ремесленники, занятые святой работой, оставили работу, которую делали, и пришли, и сказали Моше: "Несут люди гораздо больше, чем нужно для работы, которую Бог повелел сделать". И приказал Моше объявить в стане: "Пусть ни один мужчина и ни одна женщина не приносят больше материал для священного приношения".
И перестал народ приносить, но было слишком много материала для всей работы, которую нужно было сделать» (Исх. 35:22; 36:3-7).
Но у сбора половины шекеля с каждого мужчины, начиная с двадцати лет и старше, была еще и другая цель. Именно с двадцати лет мужчина признавался у израильтян годным к армейской службе. Собирая по половине шекеля, Моисей проводил таким образом перепись своего народа — для того, чтобы понять, какой армией он располагает для предстоящего завоевания Ханаана. После окончания сбора полушекелей ему нужно было только взвесить собранное серебро и умножить получившуюся цифру на два.
Дж. Фрэзер в книге «Фольклор в Ветхом Завете» высказывает версию, что рассказ о переписи с помощью полушекеля был введен в канонический текст Библии не при жизни Моисея, а гораздо позже — уже после смерти царей Давида и Саула. При этом Фрэзер отталкивается от рассказов Библии о том, как Бог сурово карал этих царей и всех израильтян за попытки провести перепись населения путем его поголовного исчисления. Суеверный страх перед поголовной переписью людей, скота или имущества, показывает Фрэзер, присущ и в наши дни не только многим живущим при первобытно-общинном строе народам Африки, но и сохранился в виде атавизма и у европейцев. Таким образом, способ косвенного пересчета боеспособного населения с помощью полушекеля, по мысли Фрэзера, был введен позже и попросту приписан Моисею — иначе трудно объяснить, почему этим способом не воспользовались те же Давид и Саул.
Однако в самом приказе об обязательном пожертвовании полушекеля комментаторы видят еще один аспект. То, что каждый взрослый представитель народа, независимо от размеров своего состояния, будь он богач или бедняк, должен был дать ровно полшекеля серебра, не меньше и не больше, символизировало великую идею равенства каждого человека перед Богом, провозвестником которой также стал Моисей.
Когда сбор необходимых материалов для строительства Переносного храма был закончен, Всевышний, рассказывает Пятикнижие, указал Моисею на Веселеила (принятая в русской православной традиции транскрипция еврейского имени Бецалель) как на человека «мудрого сердцем», то есть обладающего выдающимся природным даром к различным ремеслам. Веселеил, сообщает Библия далее, был внуком Хура, убитого, когда он пытался помешать евреям создать золотого тельца, и именно в счет заслуг деда Бог и наградил Веселеила разнообразными талантами, доверив ему честь сооружения Переносного храма и сделав само его имя символом мастерства и таланта, вдохновляемого Свыше.
В качестве помощника Веселеилу Бог повелел Моисею дать другого мастера — Аголиава, сына Ахисамахова из колена Дана, однако из дальнейшего текста становится ясно, что на самом деле Веселеил и Аголиав выполняли лишь самые ответственные работы, в основном связанные с литьем металлов и изготовлением убранства для святилища Храма. В самом же сооружении всего необходимого для Храма принимали участие десятки, а то и сотни людей, мужчин и женщин, выполнявших работу ткачих, плотников, ювелиров и т. д. И это естественно — такой труд, особенно с учетом технологий того времени, был попросту непосилен двум, пусть даже и очень искусным и трудолюбивым мастерам.
Сам процесс изготовления всех деталей Переносного храма с указанием всех его размеров, способов крепления и т. д. описан в Книге Исхода настолько подробно, что напоминает инструкцию по его сборке и разборке. В результате мы и сегодня не только хорошо представляем, как именно выглядело это сооружение, но и при желании можем с легкостью соорудить его модель. Споры вызывают лишь то, как именно выглядели некоторые детали этого Храма. Причем если для стороннего человека споры эти покажутся совершенно незначительными, то для еврейских религиозных авторитетов они имели огромное значение. Сам Переносной храм рассматривался ими как своеобразная модель мироздания, а потому каждая, даже самая мелкая деталь, каждое ритуальное действие в этом Храме, с их точки зрения, несли в себе глубокий мистический смысл.
Это, по их мнению, следует хотя бы из утверждения Библии, что само устройство Переносного храма не было придумано Моисеем — оно от начала до конца, до самой мелкой детали было показано пророку Богом во время его пребывания вне физического тела на горе Синай, и при этом Бог подчеркнул, что он должен сделать все «в точности». Но Моисей, продолжает далее Библия, видевший Храм в своем воображении, не делал при этом никаких чертежей и рисунков для Веселеила и Аголиава, а просто рассказывал им о том, как он все это видит, и на основе его рассказов Веселеил и Аголиав давали указания остальным работникам. Однако когда все работы над составными частями Храма были закончены и представлены Моисею, выяснилось, что все они в точности соответствуют тому, что он видел перед своим мысленным взором — и это, считают комментаторы Библии, было самым настоящим чудом.
