Согласно его предложению, вся она должна была быть изначально поделена на 12 равных частей, и каждое колено должно было вытянуть жребий, чтобы определить, в какой именно части страны будет располагаться его надел. Затем каждый из этих двенадцати участков уменьшается или увеличивается пропорционально численности того колена, которому он достался, — чтобы каждый еврей получил приблизительно равный земельный участок. Сами участки между мужчинами внутри колен также распределялись на основе жребия, после чего эта земля должна была стать вечным наследственным наделом того, кому она досталась. Даже если он продавал его, этот надел должен был быть возвращен ему или его потомкам в ближайший седьмой или пятидесятый год, отсчитываемый с момента заселения Земли обетованной. В случае, если еврей умирал, не оставив после себя наследника, земля должна была отойти его ближайшим родственникам, то есть в любом случае остаться за его семьей.
Уже после того как Моисей провозгласил этот принцип раздела земли и составление родословных книг было вроде бы завершено, ему пришлось столкнуться с неожиданной моральной и юридической проблемой. В ходе переписи к главе колена Манассии обратились пять дочерей Салпаада (Цлофхада) — члена этого колена, вышедшего вместе со всеми из Египта и умершего вскоре в пустыне, так и не оставив после себя наследника мужского пола. Доводы пяти женщин звучали вполне обоснованно: если земля полагается всем семьям, вышедшим из Египта, то значит, она полагалась бы и их отцу, если бы он был жив или его сыновьям, тем более что Салпаад, подчеркнули они, не участвовал ни в одном бунте против Моисея — он умер за свой грех, ведомый Богу. Так неужели его семья должна лишиться положенного ей надела только потому, что у Салпаада не было сыновей?!
Услышав это требование, старейшины колена Манассии растерялись: с одной стороны, в их сознании полноправными наследниками могли быть только сыновья; с другой — доводы Махлы, Ноа, Хоглы, Мильки и Фирцы (Тирца) показались им убедительными. Не зная, как решить эту проблему, они обратились к Моисею, а тот, согласно тексту Пятикнижия, запросил Бога и получил Его ответ на свой вопрос:
«И сказал Бог, обращаясь к Моше так: "Справедливо говорят дочери Цлофхада. Дай им в удел владение среди братьев отца их и отдай удел отца их им. А сынам Израиля скажи так: если человек умрет, а сына у него нет, то отдайте его удел дочери его. А если нет у него дочери, то дайте удел братьям его. А если нет у него братьев, то дайте удел его братьям отца его. Если же нет братьев у отца его, то дайте удел его ближайшему ему родственнику из семейства его, чтобы он наследовал его". И будет это сынам Израиля установленным законом, как Бог повелел Моше» (Чис. 27:6-12).
Здесь следует заметить, что еще до этого Моисей установил законы наследования, согласно которым дочерям не полагалась часть наследства, оставшегося от родителей. Их долю в имуществе отца и матери составляет полученное накануне свадьбы приданое, после чего они уже не имеют права ни на что претендовать. Все наследство после смерти мужчины делится исключительно между его вдовой и сыновьями, причем старший сын, первенец, получает при этом двойную долю.
Объявив закон о «дочерях Салпаада», Моисей таким образом провозгласил, что в случае отсутствия у мужчины сыновей его полноправными наследницами становятся дочери, что, вне сомнения, было чрезвычайно важным шагом на пути к равноправию женщины.
Занимаясь вопросами переписи и принципами раздела земли между коленами, Моисей почти уверился, что Бог решил простить ему грех у Мей-Мерива и разрешит ему войти вместе со всем народом в Святую землю, увидеть, как исполняется то, о чем он пророчествовал еще в Египте. Но, услышав эти его мысли, Всевышний тут же обратился к Моисею, чтобы сообщить, что дни его жизни подошли к концу. Ему не дано будет войти в Землю обетованную, но в награду за его заслуги ему будет дано перед смертью подняться на гору Аварим, расположенную напротив переходов через Иордан, откуда открывается величественный вид на всю землю, которой еще только предстояло стать Эрец-Исраэль — землей Израиля. Кроме того, ему была обещана столь же легкая смерть, какой умерли его сестра Мириам и брат Аарон, — смерть, которую в еврейской мистике принято обозначать как «поцелуй Всевышнего». Отличие этого вида смерти от всех остальных, говорят еврейские мистики, заключается в том, что душу человека из тела забирает не ангел смерти, а сам Бог, и в момент Его «поцелуя» человек не только не испытывает страдания, но и наоборот переживает самое высшее из всех возможных состояний физического и духовного наслаждения. Вот как описывается этот, происходящий, видимо, примерно за два месяца до смерти Моисея его диалог со Всевышним:
«И сказал Бог, обращаясь к Моше: "Взойди на эту гору Аварим и посмотри на страну, которую Я дал сынам Израиля. И когда осмотришь ее, приобщишься и ты к народу твоему, как приобщился Аарон, брат твой. Ибо вы поступили вопреки слову моему в пустыне Цин, когда роптало общество, — чтобы явить святость Мою у той воды на глазах у них, в Мей-Мерива, Кадете, пустыне Цин". И говорил Моше Богу так: "Да назначит Бог, Всесильный дух всякой плоти, человека над обществом, который выходил бы перед ними, и который выводил бы их, и который приводил бы их, чтобы не было общество Бога как стадо, у которого нет пастуха". И сказал Бог, обращаясь к Моше: "Возьми себе Иехошуа сына Нуна, человека сильного духом, и возложи на него руку твою. И поставь его перед Эльазаром-коэном перед всем обществом, и дай ему указания на глазах у них. И дай ему от величия твоего, чтобы слушалось его все общество сынов Израилевых. И пусть он стоит перед Эльазаром-коэном, а тот будет спрашивать для него решение урим перед Богом; по слову его будет выходить, и по слову его будет входить он, и все сыны Израиля, все общество"...» (Чис. 27:12-22).
Этот диалог показателен тем, что, получив сообщение о приближающейся смерти, Моисей — в соответствии со строем своей личности — думает прежде всего не о себе, а о народе; о том, кто именно станет его преемником, и сможет ли тот справиться с теми нелегкими задачами, которые неминуемо встанут при завоевании Ханаана. При этом чрезвычайно важно то, что Моисей не настаивает на том, чтобы его полномочия вождя были переданы по наследству кому-то из его сыновей, а передает их тому, кого считает наиболее достойным роли политического и военного лидера нации. Да, разумеется, с точки зрения глубоко религиозного читателя Библии Иисуса Навина назначает сам Бог, но и при этой трактовке из текста видно, что Моисей просит Господа, умеющего читать в душах людей, назвать имя достойнейшего из всех претендентов на власть, возможно даже втайне надеясь, что Бог назовет имя его сына Гершома.
Как мы видим, и в этом Моисей разительно отличается от всех остальных вождей древности и Средних веков: будучи в течение сорока лет вождем нации, он не создал династии, не попытался провозгласить себя царем, заложив таким образом основы демократической передачи и принципа преемственности власти.
Предупредив Моисея о близкой смерти, Бог сообщает ему, что прежде, чем это произойдет, Моисей должен будет, во-первых, повторить с евреями все заповеди и законы; а во-вторых, расплатиться с мадианитянами за то, что те пытались соблазнить евреев и вернуть их в язычество, выйдя против них на войну. И сразу после этой войны, добавляет Творец, Моисей должен будет умереть.
