— Гм! — Парнелл еще сильнее потер подбородок. — И никакой реакции с Мантикоры по поводу «Звездного рыцаря»?
— Ни слова. Они закрыли сеть туннелей для наших кораблей, выдворили все наши дипломатические курьерские суда из пространства Альянса без каких-либо официальных объяснений и начали преследовать и беспокоить наши караваны, маршрут которых проходит через территорию Альянса. На Каске уже имел место инцидент, но мы не знаем, кто был инициатором. Каска, может быть, официально нейтральна, но они всегда сильно косились в сторону Мантикоры, и некоторые наши аналитики полагают, что первый этап наших действий может привести к тому, что касканцы сами в панике начнут дергаться и попросят у монти защиты. Наш командир конвоя обменялся выстрелами на дальнем расстоянии с мантикорской эскадрой крейсеров, а затем ушел. — Перо неопределенно пожал плечами. — Трудно ругать его за это, сэр. У него не было ничего тяжелее эсминца, и противник раскатал бы его в тонкий блин, если бы он остался и принял бой.
Парнелл кивнул гораздо спокойнее, чем требовало его внутреннее состояние. Ситуация накалялась, но противник так и не предъявил официального дипломатического протеста. Это было и хорошо, и плохо. Это могло означать, что неприятель хорошо представляет себе, что происходит, и предпочитает отмалчиваться, чтобы сохранить в секрете ответные действия до тех пор, пока не схватит их за руку. Но это с тем же успехом может означать, что противник не знает, что происходит… или не догадывается, сколько неприятностей скоро обрушится ему на голову. Если монти подозревают, что инциденты и провокации могут быть началом более крупной операции, то они, скорее всего, придерживают протесты до тех пор, пока не разберутся, что это за операция.
Так или иначе, Мантикора, очевидно, решила, что протесты сейчас бесполезны, и то, что ее флоты перемещаются по всему пространству, а не только в нескольких отдельных точках, очевидно, доказывало, что командиры станций монти получили новые приказы. Разрозненные донесения о маршрутах мантикорских кораблей также подтверждали, что идет массированная передислокация. И если она зашла уже достаточно далеко…
Его глаза опять вернулись к графе, где начисто отсутствовала информация с «Сифорда-9». Он поморщился.
— Ну что ж, леди и джентльмены, — произнес он, повернувшись наконец лицом к штабным офицерам, — давайте приниматься за дело.
Он прошел в конференц-зал, подчиненные проследовали за ним, и коммодор Перо начал подробный доклад. Парнелл слушал внимательно, изредка кивая. Он чувствовал, как с каждой минутой все ближе подступает решительный момент.
* * *
На первый взгляд, никакой возможности определить местоположение и атаковать объект в гиперпространстве просто не могло существовать. Максимальный радиус надежной работы сканера составлял всего двадцать световых минут, а гиперпространство так обширно, и даже точные сведения о запланированном времени прибытия и отхода конвоя не слишком помогали.
Но внешность может быть обманчива. Точнее будет сказать: гиперпространство обширно, однако фактически все маршруты движения в нем проходят по магистралям гравитационных потоков, где корабли черпают энергию и развивают умопомрачительно высокое ускорение с помощью парусов Варшавской. От одной звездной системы к другой проходит не очень много возможных маршрутов по гравитационным потокам, и оптимальные точки их пересечений известны большинству астронавтов. Так же, как и те точки, которых следовало избегать из-за высокого уровня гравитационной турбулентности. Если корабль-перехватчик знал расписание нужного ему корабля, он уже не нуждался в точной информации о маршруте. Он мог работать с теми же астрономическими таблицами, что и шкипер жертвы, и рассчитать вероятный маршрут движения, вполне пригодный для осуществления перехвата.
Для тех, кто не был наделен счастливым даром предвидения, существовали и другие способы. Многие торговые корабли, например, предпочитали передвигаться по гравитационным потокам прямо до конечного пункта назначения. Энергетические затраты оказывались в этом случае ниже, а движение по потоку до самой гиперграницы сокращало нагрузку на технику и людей. А это означало, что налетчики часто скрывались в засаде близ участков, где поступающие потоки пересекали гиперграницу звезды, и неторопливо расправлялись с подвернувшейся добычей.
А если и это не помогало, то всегда существовал метод слепой удачи. Корабли наиболее уязвимы во время и сразу после перехода обратно в нормальное пространство. Базовая скорость низкая, системы управления все еще переваривают внезапный водопад информации нормального пространства — и это продолжается в течение десяти минут, если не больше. А пока цикл гипергенераторов не завершен, они в случае нападения даже не могут вернуться обратно в гиперпространство и сбежать. Выход непосредственно в плоскость эклиптики — штука совершенно заурядная, так что любой терпеливый налетчик мог подвести свой корабль по орбите прямо к гипергранице звезды, снизить мощность (и излучение) до минимального уровня и просто дождаться, пока какой-нибудь большой и неосмотрительный грузовой корабль не попадет в пределы досягаемости. Очень трудно заметить такой маленький объект, как военный корабль, если он не производит никаких сигналов, которые могли бы его выдать, и в большинстве случаев первым сообщением о проблемах несчастного торгового судна был первый ракетный залп по нему.
Но тяжелый крейсер флота Народной Республики Хевен «Меч» и корабли сопровождения не нуждаются в неверных охотничьих приемах, подумал капитан Тейсман.
Благодаря разведке флота коммодор Райхман знала точное расписание своей жертвы. Собственно, тактик Тейсмана засекла караван из пяти кораблей и их охрану несколько часов назад, когда эскадра «Меча», притаившись в удобном «пузыре» локального гравитационного потока, позволила им пройти мимо и осталась незамеченной, а затем пустилась за ними в погоню.
Тейсману не нравилось это поручение, потому что ему не нравились ни коммодор Аннета Райхман, ни предложенная ею тактика. Будь у него возможность выбора, он предпочел бы перехватить конвой в шести световых годах дальше по маршруту, когда кораблям противника придется преодолевать переход между двумя гравитационными потоками на импеллерных двигателях. Райхман решила по-другому — и глупо, по его мнению, — однако это объясняло его неприязнь только отчасти. Он был все-таки флотским офицером, а флотский офицер по природе своей стремится защищать торговые корабли. Тот факт, что два судна обреченной эскадры не являлись строго говоря грузовиками только ухудшал ситуацию. Но за время службы его много раз просили делать то, что ему не нравилось, и если уж он вынужден был что-то делать, то делал это добросовестно… если Райхман позволит.
Тейсман стоял на капитанском мостике «Меча», изучая свою цель, и молча хмурился в ожидании следующего приказа коммодора. Монти были хороши, это он мог подтвердить неприятным личным опытом, однако Райхман выглядела очень уверенной в себе. Возможно, более уверенной, чем позволяла ситуация. И правда, конвой каравана состоял всего из двух легких крейсеров и трех эсминцев, но битва в гиперпространстве не была обычным сражением. Многие стандартные оборонительные преимущества тяжелых кораблей здесь сходили на нет, и беззаботность Райхман по отношению к повышенной уязвимости собственной эскадры очень беспокоила Тейсмана.
