(8) Калата и Александра, сына Асропа, он послал в область Мемнона и с ними пелопонесцев и множество других союзников, кроме аргивян, которые остались в Сардах охранять кремль.
(9) Тем временем до наемников, стоявших в Эфесе, дошла весть о конном сражении при Гранике, и они бежали, захватив у эфесян две триеры. Вместе с ними ушел и Аминта, сын Антиоха, бежавший из Македонии от Александра. Александр ничего плохого ему не делал, но Аминта ненавидел его и считал, что недостойно претерпеть ему от Александра какую-нибудь немилость.
(10) Александр прибыл в Эфес четыре дня спустя, вернул изгнанников, которых удалили из города за расположение к нему, уничтожил олигархию и восстановил демократию; взносы, которые эфесяне делали варварам, велел уплачивать Артемиде. (11) Народ, избавившись от страха перед олигархами, бросился убивать тех, кто привел Мемнона, ограбил храм Артемиды, сбросил статую Филиппа, стоявшую в храме, и разрыл на агоре могилу Геропифа, освободившего город.
(12) Сирфака, его сына Пелагонта и детей Сирфаковых братьев вытащили из святилища и побили камнями. Что касается остальных, то Александр запретил их разыскивать и наказывать: он понимал, что народ, если ему позволить, убьет вместе с виновными и невинных – одних по злобе, других грабежа ради. И если Александр заслуживает доброй славы, то, между прочим, конечно, и за свое тогдашнее поведение в Эфесе.
18
Тем временем пришли к нему граждане Магнесии и Тралл сдавать свои города. Он послал к ним Пармениона, дав ему 2500 пехотинцев-чужеземцев и примерно столько же македонцев и около 3200 всадников– «друзей»; Алкимаха, сына Агафокла, он послал с неменьшими силами к эолийским городам и тем ионийцам, которые еще находились под властью варваров.
(2) Он приказал всюду уничтожать олигархию, восстанавливать демократическое правление, разрешать всем жить по их законам и снять подати, которые платились варварам. Сам он остался в Эфесе, принес жертву Артемиде и устроил в ее честь торжественное шествие, в котором участвовало все войско, вооруженное и выстроенное, как для сражения.
(3) На следующий день, взяв остальную пехоту, лучников, агриан, фракийских всадников, царскую илу «друзей» и к ней еще три других, он выступил к Милету. Так называемый внешний город, оставленный гарнизоном, он взял с ходу, расположился там лагерем и решил осаждать внутренний город, обведя его стеной. (4) Дело в том, что Гегесистрат, которому царь поручил охрану Милета, писал раньше Александру, что он сдает Милет.
Теперь он осмелел, так как персидское войско было уже недалеко, и стал думать, как сохранить город для персов. Никанор, командующий эллинским флотом, опередил персов: на три дня раньше их пришел к Милету со своими 160 кораблями и бросил якорь у острова Лады, который лежит возле Милета.
(5) Персидские суда запоздали; навархи, узнав о том, что Никанор уже стоит у Лады, бросили якорь у горы Микале. Александр еще раньше захватил Ладу в расчете, что здесь будет не только пристань для судов; он высадил здесь тысяч до четырех фракийцев и других чужеземцев.
У варваров было 300 кораблей, (6) но тем не менее Парменион советовал Александру завязать морское сражение: он надеялся, что эллины вообще сильны на море, а к тому же уверенность вселяло в него и божественное знамение: видели, как орел сел на берегу около кормы Александрова корабля. Он считал, что победа принесет великую пользу для всего дела, а поражение не нанесет великого урона, так как персы все равно господствуют на море. Он сказал, что сам желает взойти на корабль и принять участие в сражении.
(7) Александр ответил, что мнение Пармениона ошибочно, а его толкование знамения противно вероятию. Бессмысленно маленькому флоту вступать в сражение с гораздо большим, и его неопытным морякам идти на искусившихся в морском деле киприотов и финикийцев.
(8) Он не желает, чтобы отвага и опытность македонцев оказались ни к чему в этой неверной стихии и перед лицом варваров. И поражение на море принесет немалый вред, так как умалит славу их первых воинских дел; кроме того, и эллины заволнуются и поднимутся при известии об этой неудаче на морс. (9) Обдумав все это, он и заявляет, что морская битва сейчас несвоевременна. Божественное же знамение он истолковал иначе: орел послан ради него, но так как он сидел на земле, то это скорее знаменует, что он одолеет персидский флот с суши.
19
В это время явился Главкипп, один из почтенных милетян: его послали к Александру народ и наемники-чужеземцы, которым главным образом и была поручена охрана города, сказать, что милетяне согласны открыть свои ворота и свои гавани одинаково Александру и персам и просят его снять на этих условиях осаду.
(2) Александр велел Главкиппу немедленно возвращаться домой и объявить милетянам, чтобы они приготовились: с рассветом начнется сражение. Он поставил у стен машины; через короткое время часть стен оказалась разрушена, а другая сильно разбита, и он повел свое войско на город через развалины и проломы. Персы у Микале не только смотрели, а почти присутствовали при том, как македонцы брали приступом город их друзей и союзников.
(3) Тут и Никанор, увидев с Лады, что Александрово войско пошло на приступ, направился в милетскую гавань, идя на веслах вдоль берега. У входа в гавань в самом узком месте он стал на якорь, сгрудив свои триеры и обратив их носами вперед: гавань была теперь заперта для персидского флота, и милетянам нечего было ждать помощи от персов.
(4) Под натиском македонцев, напиравших со всех сторон, часть милетян и наемников бросились в море и доплыли на перевернутых щитах до безымянного островка, лежавшего недалеко от города; другие же садились в челноки, торопясь ускользнуть от македонских триер, но были застигнуты у входа в гавань. Большинство погибло в самом городе.
(5) Александр, завладев городом, сам пошел к острову, где сидели беглецы; он распорядился поставить на носу каждой триеры лестницы, чтобы взобраться с кораблей, как на стену, на отвесные берега острова. (6) Когда он увидел на острове людей, готовых стоять насмерть, его охватила жалость к этим людям, обнаружившим такое благородство и верность.
Он предложил им мир на условии, что они пойдут к нему на службу. Были это наемники-эллины, числом до 300. Милетян же, которые уцелели при взятии города, он отпустил и даровал им свободу.
(7) Варвары ежедневно снимались с якоря у Микале и подходили к эллинскому флоту в надежде вызвать моряков на сражение. На ночь они приставали у Микале, но в неудобном месте, так как вынуждены были далеко ходить за водой, к устьям реки Меандра. (8) Корабли Александра сторожили милетскую гавань, не допуская варваров туда ворваться; а к Микале он послал Филоту со всадниками и тремя пехотными полками, велев им не допускать высадок с кораблей.
Персы, находясь на своих кораблях, попали в положение осаждаемого города и, вследствие недостатка воды и прочих припасов, отплыли на Самос. Там, запасшись продовольствием, они опять подошли к Милету (9) и выстроили в открытом море перед гаванью множество кораблей, думая вызвать в море и македонцев; пять же судов вошло в пролив между островом Ладой и гаванью у лагеря в надежде захватить корабли Александра пустыми.
