— В деньги не вписались, — пожаловался прораб. — В раствор для плитки добавляли клей ПВА. Просто так его не купить, брали у спекулянтов. Зато стоять будет век.
— Сколько? — спросил я.
— Еще двадцать пять.
Я заплатил, прораб убежал довольный. Наверняка меня развели, но я не расстроился. Пусть! Еще раз прошелся по комнатам. С точки зрения человека из будущего квартира смотрелась убого. Двери из соснового бруса, покрытого ДВП и окрашенного в белый цвет. Ручки из дюралюминия, жуткие. Но что делать, если других нет? Стройматериалы в этом времени дефицит, да и качество их… Танки и самолеты производим лучшие мире, а приличную дверь сделать не в состоянии.
Последующие пару недель я доводил жилье до ума. Лиле сказал, что сдача дома затягиваются — хотел сделать сюрприз. Сам отправился в мебельные магазины. Мебель здесь — дефицит, за ней стоят в очереди. Но пообещай грузчику десять процентов от стоимости — и выбирай, чего душа хочет. Моя душа захотела чешскую кухню. 640 рублей, плюс доставка, плюс десять процентов грузчику. Понятно, что деньги пойдут директору, грузчик — посредник. Кухню смонтировал я сам. Мы слесари или кто? Электрическая дрель, сделанная в Борисове, и сверла с победитовыми наконечниками сделали этот процесс быстрым. Гарнитур выглядел богато. Светло-серые шкафчики со вставками из натурального дерева, мойка из нержавейки, и мягкий уголок в комплекте со столом и стульями. По этому времени — шик. В Доме мебели на Комаровке мне подогнали румынский гарнитур: спальня и гостиная одним комплектом. Без малого три тысячи рублей, плюс доставка и проценты сверху. Предложили и сборку, но я решительно отказался. Отдать 300 рублей? Лучше холодильник куплю! А гарнитур сам соберу, руки имеются.
Деньги текли, как песок меж пальцев. Хорошо, что пьесу залитовали, и мне прислали по почте полторы тысячи рублей. Я купил и навесил карнизы, шкафчик в ванной, приобрел кое-какую посуду, постельное белье и прочие необходимые для жизни мелочи. На этом деньги иссякли. Хватило на скромную прихожую, после чего — все! Вместо люстр в квартире висели провода с патронами, не было стиральной машины, девственно пустой стояла одна комната. Ну, и фиг с ней! В той жизни у меня гостиная два года пустовала. Дочке очень нравилось там бегать…
Я заполнил холодильник продуктами, и поехал за хозяйкой гнездышка.
— Получил ключи? — обрадовалась Лиля.
— Ага! — подтвердил я. — Поедем смотреть?
— Конечно! — подпрыгнула она.
К улице «Правды» мы добрались на троллейбусе. Возле дома уже заасфальтировали проезд, так что босоножки супруги даже не запылись. Лифты были заняты — народ таскал мебель, и мы поднялись по лестнице.
— Почему столько дверей? — удивилась Лиля.
— Незадымляемый подъезд, — объяснил я. — В случае пожара лифты встанут, люди будут спускаться по лестнице. Дым сюда не проникнет — двери отсекут. Предусмотрено правилами для домов от двенадцати этажей.
Мы зашли в тамбур и подошли к своей двери.
— Почему она утеплена? — удивилась Лиля. — И глазок есть.
— Потому что я заплатил за это тридцать рублей.
Я открыл замок, распахнул дверь и подхватил Лилю на руки. Она ойкнула.
— Жену в будущий дом нужно вносить на руках, — объяснил я.
В прихожей я поставил ее на ноги и распахнул дверь справа.
— Начнем с кухни! Прошу!
Лиля шагнула за мной, глаза ее стали по блюдцу.
— Это точно наша квартира?
— Можешь сверить с ордером, — предложил я. — Не сердись, солнышко, но я тебя обманул. Дом сдали две недели назад. Все это время я приводил в порядок и обставлял квартиру. Хотел сделать тебе сюрприз. Нравится?
Лиля подбежала к шкафчикам и захлопала дверцами. Затем унеслась смотреть другие комнаты. Я включил конфорку электроплиты, поставил сковородку и плеснул в нее растительного масла. Есть хочется.
Сквозь распахнутую дверь до меня доносились звуки. Хлопали дверцы, шумела открываемая вода, бурно выдохнул унитаз. Я перевернул на сковородке колбаску и разбил поверх яйца. Глазунья заскворчала. В этот момент в дверях показалась Лиля. По щекам ее бежали слезы. Я метнулся к ней.
— Что случилось?
— Сережа, — бормотала она сквозь всхлипывания. — Это дворец. Я не заслужила…
— Но, но! — я погладил ее по плечикам. — Как это не заслужила? А кто печатал и правил мои рукописи? Когда в последний раз мы были в кино или театре, помнишь? Жили затворниками, пахали, как проклятые. Нет, любимая! Мы заслужили каждый сантиметр этой бетонной клетки. Каждый шкафчик из ДСП, который по недоразумению зовут мебелью. Присядь, не то яичница сгорит.
Я поместил ее на диванчик, плюхнул на стол подставку и разместил сверху сковороду.
— Тарелок нет, будем есть прямо так. И пить из стаканов.
Я открыл бутылку и разлил вино.
— С новосельем, любимая!
Мы выпили и закусили. Ела она с аппетитом — тоже проголодалась. Вот и славно! А то слезы… С яичницей мы покончили быстро. Лиля глянула на меня и вдруг рассмеялась.
— Ты что?
— Вспомнила, как ты в первый раз пригласил меня в гости. Мы пили вино и ели яичницу. Года не прошло. Ох, Сережа, все как в сказке…
— Эта сказка обошлась нам дорого, — буркнул я. — Я потратил все наши деньги. В кошельке три рубля. Гонораров не ожидается, отчисления за пьесу придут не скоро. На что будем жить?
— Нашел из-за чего расстраиваться! — хмыкнула она. — Перехватить денег я смогу хоть сейчас, а там родители подвезут. Они обещали помочь с мебелью. У меня есть предложение, — глаза ее озорно блеснули. — В общежитии после ужина мы опробовали твою кровать. Как насчет новой?..
* * *
Тесть с семейством приехали в следующие выходные. В подарок нам притащили перину и две подушки, набитые гусиным пухом. Они весили, как кирпичные — и как только дотянули? И, главное, кто будет на этом спать? Мне ответили, что перина с подушками — это приданое Лили, его несколько лет готовили. Раньше везти было некуда, поэтому отдали сейчас.
Гости осмотрели квартиру, все потрогали, пощупали и понажимали. После чего, довольные, уселись за стол. Уместились мы с трудом. Стол уставили деревенскими гостинцами, Лиля тоже кое-чего приготовила.
— Вось! — сказал Вацлав, подняв рюмку буряковой. — Давно казав, што дачка у нас золота.
— Прычым тут дачка? — возмутилась теща. — Кватэру зятю дали.
— А хто яго такого знайшов? — не согласился тесть. — Ён, можа, адзин таки на увесь Минск, а папав Лиле. Самага лепшага абрала. Разумная у нас дачка.
— Не в цябе! — съязвила теща.
— Не в мяне, — согласился Вацлав. — Але ж мая. Ци не?
Теща от возмущения сплюнула, Вацлав захохотал. Мы выпили и закусили. К концу застолья Вацлав захорошел и полез обниматься.
