«Экстрасенсом» заинтересовалась и «Роман-газета». Я, естественно, не возражал — печатайте. Несколько тысяч рублей лишними не будут. И тираж у издания под два миллиона. Нарисовались киностудия. «Лебедя», к слову, так и не сняли — сценарий лег на полку. Но в этот раз на меня вышел режиссер Меньшов. Он как раз выпустил фильм «Розыгрыш» и находился в простое. На переговоры в Минск Владимир Валентинович приехал сам. Мы плодотворно пообщались. Договорились, что сценарий пишет он, а я довольствуюсь платой за экранизацию. При этом даю режиссеру полный карт-бланш. Пусть делает с повестью, что хочет. Меньшов был поражен. Он ожидал, что автор станет капризничать. Не знает, что через четыре года фильм «Москва слезам не верит» получит «Оскар» и Государственную премию. А сам Меньшов из малоизвестных режиссеров шагнет в мэтры. Такому и бесплатно можно отдать…
Подтянулся и театр. Как я и ожидал, долго на сцене «Лебедь» не продержался. Но дебют признали успешным. Спектакль оценили театральные критики, авторам он принес денюжку. Отчего бы не продолжить? Из Москвы приехал Семен Иосифович. Неделю он жил в гостинице. Я ходил в нее, как на работу. Мы намечали сцены и действия, писали основные диалоги. Остальное Семен Иосифович обещал дотянуть сам. О долях не торговались. Соавтор попросил те же 30 процентов, я не возражал. В этот раз он их отработает, с чего пальцы гнуть?
Разобравшись с «Экстрасенсом», я засел за роман. Пора ознакомить читающую публику с жанром попаданчества. Первооткрывателем здесь я не стану — похожие книги уже есть. Но их авторы слабо используют потенциал жанра. Стесняются. В литературе господствует социалистический реализм, который ставит рамки. А мы их сметем. Читатель любит рояли, без них книга не интересна. И не надо брюзжать! Возьмем классику. Питер Блад из «Одиссеи» Сабатини не просто врач. Он морской офицер, воевавший под началом лучшего адмирала того времен де Рюйтера. В совершенстве знает испанский язык. Это что, не рояль? А захват двадцатью безоружными каторжниками сорокапушечного корабля испанцев? Да это целый орган! Сабатини не зря подпустил здесь иронии. Дескать, автор сам понимает, что невероятно. Читатель не обратил на это внимания.
Герой моего романа, сержант-десантник, попадал в прошлое вместе со складом вооружения роты. А чего стесняться? Воевать так воевать! Переместил я его в средневековую Русь. Почему не в 1941-й? Ага! Живы еще миллионы фронтовиков. Они покажут тебе, как громили Гудериана. И чего им это стоило… Активно творят авторы «лейтенантской» прозы. Быков, Бакланов, Бондарев, Воробьев, Кондратьев… Война — их тема, выстраданная и орошенная кровью. Не с моим рылом соваться в тот ряд. А вот в Средневековье — пожалуйста. Отстоит далеко, резвись — не хочу. Упрекнуть некому.
Писалось легко. В том времени у меня был похожий роман. Не самый удачный, к слову. Тогда меня понесло не в ту сторону. Сразу я этого не заметил, а когда роман напечатали, стало поздно. Сейчас можно исправить. Сделать героя полководцем и князем, объединителем русских земель. А что? Пусть читатели спорят, ломая копья. Лучшая реклама книге.
Я заканчивал очередную главу, когда зазвенел телефон. Чертыхаясь, я метнулся в прихожую. Как же плохо без мобильников!
— Сергей Александрович? — раздалось в наушнике. — Это Дюжев, Петр Фомич.
Я похолодел. За работой забыл о несчастном мальчике. Сейчас сообщат…
— Какие у вас планы на сегодняшний вечер?
— Обычные, — растерялся я. — Придет жена, накормлю ее ужином. Затем сядем работать над романом.
— А если я попрошу отложить работу? Ведь надо и отдыхать. Короче, мы с Игорем приглашаем вас в ресторан.
— По какому поводу? — удивился я.
— Выздоровел ваш пациент. Полностью.
— Точно? — не поверил я.
— Есть заключение врачей. Они, кстати, Игорю форменный допрос устроили. К кому возил сына? Кто помог? Игорь не признался.
— Правильно. Пусть думают, что это они мальчика вылечили.
— Пусть, — согласился генерал. — Согласны?
— Да.
— Тогда к шести подошлю за вами машину. До встречи!
Генерал положил трубку. А я свою еще некоторое время держал в руках. И вот как это понимать? Мое внушение подействовало? Сомнительно. Тогда почему? В том времени я изучал тему. Читал, что медициной зафиксировано сотни случаев самопроизвольного исцеления больным раком людей. По какой причине это происходило, врачи не знали. Скорее всего, с тезкой вышло именно так. Бог услышал молитвы матери. Или «херувим» за мальчика похлопотал. В любом случае не моя заслуга. Только генерала в этом не убедить. Родителей Сергея — и пытаться не стоит. Я позвонил Лиле и объяснил ситуацию.
— А это точно милиция? — поинтересовалась жена. Ревнует она меня, куда денешься?
— Если приедешь вовремя, увидишь милицейскую машину, — сказал я.
Лиля приехала. Я ждал у подъезда, когда она появилась. Тут же покатили и «Жигули» в милицейской расцветке. Все тот же лейтенант Синельников выскочил из автомобиля и отдал мне честь.
— Жди меня, и я вернусь, — сообщил я Лиле и полез в салон.
Синельников отвез меня на Толбухина в ресторан «Каменный цветок». Не поскупились милицейские начальники! Самый престижный ресторан в Минске и самый дорогой. Единственное место в городе, где имеется варьете. Места за столиками заказывают за месяц. Хотя для генерала МВД это, наверное, не вопрос.
Храмой встретил меня у дверей и проводил за столик. Дюжий при моем появлении встал. Мы обменялись рукопожатиями. Оба офицера были в штатском. Оно и понятно. В форме милиция в общественных местах не пьет. Мы расселись.
— Наливай! — приказал Дюжев Храмому. — У тебя рука легкая.
Подполковник свернул пробку с бутылки. Водка. Другого напитка милиция не признает. Коньяк в ее представлении пьют аристократы и дегенераты. Вино… Даже не смешно. После того, как рюмки наполнили, Дюжев поднял свою.
— За вас, Сергей Александрович! За ваш писательский и целительский талант!
— Стоп! — прервал я. — Насчет писательского согласен, а вот целительский отставим. То, что мой тезка поправился, не моя заслуга. Случайность.
— Не скажите! — не согласился генерал. — Мне Игорь рассказывал, как вы Ирину успокоили, а потом с сыном разговаривали. У него мурашки по коже ползли.
— Так было нужно, — объяснил я. — Способствует восприятию внушения. Меня этому обучили в армии. Спецназ ГРУ. При допросе «языка» требуется быть убедительным.
— Вот как! — покрутил головой генерал. Пусть крутит. Уличить меня во лжи невозможно. Силовые ведомства в СССР разобщены. Повсюду параноидальная секретность. Никто не знает, чем занимаются «соседи». Так что можно нести любой бред.
— Ладно, — продолжил генерал. — Скажем по-другому. Вас попросили, вы откликнулись. Сделали, что смогли. Результат есть. За это и выпьем Согласны?
Я кивнул, и мы чокнулись. Затем закусили. Игорь разлил вновь. Официант притащил горячее. По моему предложению выпили за здоровье Сережи Храмого. Чтобы не болел и рос умным. Затем за женщин — стоя, разумеется. За мужчин — тех, у кого служба и опасна и трудна, естественно. Застолье набирало обороты. Генерал отдавался ему с удовольствием, а вот подполковника что-то мучило. В конце концов, он не выдержал и спросил:
