— Не откажусь, — поддержал я.
* * *
На следующий день я понял, как живется популярным артистам. За автографом писателя Девойно явилась толпа. Хвост очереди струился по залу, выползал из дверей и терялся на площади. Если бы не охрана, меня бы смяли. Охранники регулировали движение и не позволяли читателям задерживаться у стола, где сидел автор. Я работал как автомат.
— Наме?
— Лизхен.
«Лизхен от автора». Подпись.
— Наме?
— Фриц.
«Фрицу…»
Через пару часов у меня стала отваливаться рука. Ситуацию спас Циммерман, выглянув из кабинета.
— Майн либен дамен унд херен! — обратился он к читателям. — Герр Девойно устал. Столько желающих… — он провел вдоль очереди рукой. — Позвольте нашему уважаемому гостю передохнуть и пообедать. После этого он продолжит.
К моему удивлению, очередь не взроптала. Никто не крикнул: «Да что это такое? Я тут два часа стоял!» Немцы дисциплинированно разошлись. Я нырнул в кабинет к Циммерману.
— Зачем вы это устроили? — набросился на редактора внутри. — Вы, что, объявление по телевидению давали?
— Нет, — покачал он головой. — О вашей автограф-сессии было сообщено наряду с прочими мероприятиями. Но люди узнали и пришли. Это слава, герр Девойно. Так что примите ее как должное. Тем более что это идет на пользу продажам. Автограф-сессию снимали журналисты, завтра это появится в газетах. Все как нельзя лучше. Идемте в ресторан! Я приглашаю.
За обедом к нам присоединился Байер. Вчера я пообещал свести его с Цимеррманом. Попросил отыскать нас на ярмарке. Он и отыскал. Заглянув в ресторан, Байер направился к нашему столику. Я представил его Циммерману.
— Так вы и есть тот врач, с которым наш гость создает фонд? — обрадовался редактор. — Присаживайтесь, герр Байер! Нам есть, что обсудить.
К моему удивлению разговор не затянулся. К концу обеда мы обо всем договорились. Благотворительный фонд «Дина» (название предложил я) возглавил попечительский совет из трех человек: меня, Циммермана и Байера. Последнего избрали председателем совета — единогласно. Кандидатуру предложил я, Циммерман кивнул. Байер заулыбался и расправил плечи.
— Завтра в одиннадцать пресс-конференция, — сказал Циммерман. — На ней объявим о создании фонда. Вас, герр Байер, прошу присутствовать.
— Натюрлих! — кивнул врач…
Его выступление на конференции сломало ход разговора. Журналисты явились в пресс-холл, чтобы поговорить с модным писателем. Расспросить о книге, поинтересоваться планами. Но Циммерман решил вначале объявить о фонде. Затем дал слово Байеру.
— Было время, когда мы с русскими смотрели друг на друга сквозь прорезь прицела, — сказал тот. — Это были страшные годы. Миллионы погибших, разрушенные города… Русские солдаты, в помощь которым мы создаем фонд, сражались за свою Родину. Не они напали на нас, а мы — на них. В той войне они победили. Но, войдя в Германию, не стали мстить, хотя имели на это право. Они кормили гражданское население и давали ему работу. Я провел в русском плену восемь лет. Меня не били и не унижали, как и других немецких солдат. От нас требовали лишь восстановить нами же разрушенное. Когда мы сделали это, нас отпустили. Я до сих пор помню русских женщин, приходивших к лагерю и приносивших нам хлеб. У многих из них на войне погибли мужья и дети. Но они не испытывали к нам злобы. Наоборот, помогали нам выжить. Теперь мы можем вернуть русским долг. Я призываю всех честных немцев внести свой вклад в дело помощи инвалидам в СССР. Со своей стороны обязуюсь перечислить в фонд «Дина» пятьдесят тысяч марок.
Я едва усидел. Ну, дед! А я думал, что он любви к делу.
— Издательство, в свою очередь, перечислит полмиллиона, — подхватил Циммерман. — Разумеется, частями, по мере продажи книги. Герр Девойно передает в фонд все полученные за нее гонорары. Это около миллиона марок. В дальнейшем сумма возрастет. Могу заверить, что средства фонда будут потрачены строго на уставные цели. Мы будем публиковать отчеты. Желающим предоставим копии банковских документов. Призываю всех честных немцев присоединиться к нашему начинанию.
Новость взбудоражила журналистов, посыпались вопросы. О книге забыли. Лишь один журналист поинтересовался продолжением «Курта». Я сообщил, что оно непременно будет, и получил благодарный кивок. Остальная аудитория спрашивала о фонде. Почему его так назвали? Я рассказал. История русской медсестры, которой немецкий врач сделал протез, аудитории понравилась. Как и тот факт, что большинство голосов в правлении фонда будет принадлежать немцам. Именно они будут решать, как тратить средства. В зале установилась доброжелательная атмосфера. Так продолжалось с полчаса, пока не вылезла эта паскуда. Она только встала, как я почуял тревогу.
— Сусанна Кляйн, — представилась носатая брюнетка. — Корреспондент газеты «Зюддойче цайтунг».
— Очень приятно, — сказал я. — Как поживает герр Бильдерлинг?
Лица журналистов украсили усмешки. Прошлогоднюю пресс-конференцию не забыли.
— Спасибо, хорошо, — сказала Кляйн. — Сразу предупреждаю, я не собираюсь приближаться к вам, герр Девойно. Меня вы не загипнотизируете. Я не хочу крутить головой.
— Зря, — сказал я. — Вашему коллеге понравилось.
Аудитория засмеялась. Брюнетка зло зыркнула.
— Я, как и мой коллега, придерживаюсь мнения, что вы, герр Девойно, проект КГБ. Книги, что выходят в Германии под вашим именем, написали там. Поэтому они так популярны.
— Я передам «кей джи би» ваш комплимент, — кивнул я. — Там оценят. Можете рассчитывать на лучшее место на нарах. Плюс дополнительный сухарь к ужину.
Шутка на грани фола, но аудитория ее оценила. Журналисты заулыбались.
— Вы мне угрожаете? — вскинулась девица.
— Завидую. Мне такого не перепадет.
В зале захохотали. Журналистское сообщество корпоративное. За коллегу, преследуемого властью, горячо вступится. Но над глупостью посмеются. Кляйн топнула ногой.
— Я знаю, что вы мастер вести дискуссию, герр Девойно. Вас этому хорошо обучили. Но я продолжу. Почему я придерживаюсь мнения, что вы проект КГБ? Три года назад СССР выслал писателя Солженицына. На Западе он создал фонд, куда поступают гонорары от издания его книги «Архипелаг ГУЛАГ». Эти средства идут в помощь советским гражданам, пострадавшим от политических репрессий. Это удар по имиджу СССР. Не удивительно, что там встревожились. И вот появляетесь вы. Публикуете книгу, которая завоевывает сердца немецких читателей. Создаете фонд, куда направляете гонорары от своих книг. Но Солженицын отказался от гонораров за «Ахипелаг», поскольку написал эту книгу на основе писем и рассказов бывших заключенных. Поэтому счел себя не вправе пользоваться этими деньгами. Вы же утверждаете, что писали сами. Я ни за что не поверю, что автор, положивший много труда на сочинение книги, с легкостью отдаст гонорар в какой-то мутный фонд. Который, по моему мнению, создан с одной целью — дискредитировать Соженицына и его борьбу против тоталитаризма в России.
