Фокусируюсь и запоминаю его имя: Руслан, 36 лет, безработный. Не везет мне на Русов…
Боль выворачивает кишки наружу. Я жду, когда она меня отпустит.
Сява идет к ним.
Глава 18
Из лучших побуждений
Родители – они как Бог. Тебе важно знать, что мать и отец всегда с тобой, что одобряют твои действия и поступки. Тем не менее ты звонишь им, только когда попадаешь в беду или в чем-то нуждаешься.
«Невидимки», Чак Паланик
Я дрался два раза в жизни. Первый раз случился в садике – дрался с девочкой за игрушку, во второй – с задиристым доходягой за девушку в институте. Оба раза проиграл. Только что случился третий, и опять без шансов. Мне настолько обидно, что я открываю интерфейс, собираясь разблокировать «Оптимизацию» и сконвертировать очки навыка Игры в рукопашный бой. Спасает меня только высокий уровень самообладания: «Не дури, Фил! Включи голову!» Да, глупо было пулить этого забулдыгу.
В логах вижу системные сообщения о полученном уроне – удар ладонями (44), удар кулаком (118), но полоска здоровья быстро восстанавливается. Мой кривой панч нанес его здоровью всего тринадцать единиц урона, и эти цифры очень красноречивы. Понимаю, что пора заняться прокачкой навыка драки. Бокс, карате, рукопашный бой, да что угодно. А в том, что промазал, повинна низкая ловкость. Ставлю задачу изучить, как ее развить, и плотно этим заняться.
Привстаю, опираясь на локоть, посмотреть, что там у гопоты. Сява что-то тихо объясняет местному авторитету, показывая то на меня, то на свою рубашку, то на накрытую «поляну». Уголовник что-то переспрашивает. Сява кивает и идет ко мне.
– Как ты, оклемался?
– Почти. – Я сажусь, хватаю протянутую руку и встаю. – Зачем ты с ними якшаешься?
– Там это… Ягоза просил подойти, – не ответив, говорит он, пока я отряхиваюсь. – Не бои€сь, просто на пару слов.
Мне хочется ответить что-то типа гордого «Ему надо, пусть сам и подходит» или сослаться на дела и уйти. На кой черт они мне сдались? Не сегодня завтра я перееду и этих товарищей больше не увижу, так к чему мне тратить время на общение с ними, опускаясь до их уровня? Но вместо этого я смотрю на беседку, вижу несколько пар глаз, наблюдающих за нами и чего-то выжидающих, говорю: «Ладно» и просто иду за Сявой, решив докрутить ситуацию до логического конца.
Каким бы спокойным я ни казался внешне, система показывает, что я волнуюсь и мой пульс много выше нормы. Мне никогда не давалось общение с такого рода ребятами, и внутренне я сжимаюсь, опасаясь снова получить, теперь уже в глаз, или каких-то наглых нелогичных наездов. Так что представляю себе, что эта встреча – очередная продажа, и продать мне надо себя так, чтобы больше не беспокоиться. Еще и время поджимает, скоро приедет Кира, а мне еще собаку выгуливать.
Мужики сидят за деревянным растрескавшимся столом, на развернутом пакете разложена нехитрая закуска: шпроты, паштет, хлеб, вареные яйца, копченая колбаса, соленые огурцы, нарезанный кольцами лук; тут же пластиковые стаканы и баклажки с пивом. В углу беседки уже располовинен ящик водки.
– Мужики, это Фил. – Голос Сявы без прежнего приблатненного говорка, скорее это голос послушного младшего члена группы товарищей.
Все молчат. Ягоза полусонно изучает меня, а я внимательно – его и собутыльников. Маленький, плюгавый Кецарик мастрячит бутерброды: режет хлеб, солит и раскладывает кольца лука со шпротами. Вася, мужик моих лет, ковыряет ногтем в зубах. Жирный, криво ухмыляясь, разливает водку. Чуть поодаль от беседки с кем-то развязно флиртует по телефону мужик в майке-алкоголичке и кепке по имени Радик. Клуб анонимных алкоголиков перестает быть для меня анонимным.
– Ну что… здравствуй… Филя, – цедит слова Ягоза, он же сорокачетырехлетний Степаненко Игорь Валерьевич девятого уровня социальной значимости.
– И вам не хворать, Игорь Валерьевич! – вырывается у меня, не Ягозой же мне его называть.
Он настораживается, а я снова ругаю себя за непродуманное ребячество. Мало мне было Махарадзе?
– Какой ты прыткий! – удивляется Ягоза. – Ну, имя ладно, а отчество откуда знаешь?
– Да я всех вас знаю. Сява – это Слава, понятно. Этот вот, который шутник, – Руслан, погоняло Жирный, неплохой сантехник, кстати, но бухает, а потому без работы. Тот, что бутер жрет, – Леша-Кецарик, дайте ему по спине, подавился. Это – Вася, жена у него Катерина была, развелись они. А, вон тот еще в кепочке – Радик Низамутдинович, все его так и кличут – Радиком.
– Ни-за-мут-дин-о-вич! – ржет Жирный.
– Ешкин кот! – восклицает Сява. – Фил, ты же еще тогда знал мою фамилию! Откуда?
– Да ты, по ходу, из этих! – Ягоза хлопает себя по плечу. – А? Или с участковым нашим кентуешься?
– Да не из тех и не из этих. Не суть. Чего хотели?
– Так! Мужики, – трет ладони авторитет, – налейте гостю! За знакомство надо выпить!
Не понимаю, что Ягоза надумал, но не собираюсь его поддерживать.
– Так себе знакомство получилось, Игорь Валерьевич. Говорите, что хотели сказать, да я пойду. Некогда мне тут…
– Не понял! Че… – возмущается Жирный.
– Захлопни форточку! – затыкает его Ягоза. – Ты в детстве головой с лестницы не падал, Жирный? Извинись перед Филиппом… как вас по батюшке?
– Олегович.
– Приносим наши извинения, Филипп Олегович! Да, Жирный?
– Приносим… извинения… – тушуется под взглядом Ягозы Жирный. – Шутка была, не обессудьте.
Я морщусь, дотрагиваясь до ноющего бока. В ментовку соваться… Не хочу. Хрен с ними. Да и драку, по идее, начал я, потому что то, что было до этого, в их разумении есть просто шутка.
– Извинения принимаются, – отвечаю и ухожу.
– Фил! – окликает меня Слава. – Удачи!
– И тебе… – я повторяю ответное пожелание про себя.
Хочу надеяться, что окружение не затащит его назад, в привычный безденежный пьяно-угарный быт. Он еще молод, ему жить да жить.
Дома, раздевшись, осматриваю темнеющий синяк под ребрами – ничего страшного, заживет. Вообще, все произошедшее как второе предупреждение. Первое было, когда я получил от цыгана. Умение постоять за себя нужно не только в игре, и никогда не предугадаешь, когда оно пригодится в жизни. Можно прожить всю жизнь и ни разу не подраться, а можно как я – два раза за неделю.
Ладно, хватит рефлексий, надо собираться к родителям.
Зову питомцев на кухню и, пока они ужинают, скидываю новое фото Ричи его хозяйке. Тут же от Светы приходит голосовое сообщение: «Спасибо огромное вам, Филипп! Считаю дни до возвращения домой – осталось всего пять дней! Обнимите Ричи за меня».
Пять дней… С собакой и кошкой квартиру не найти, придется дождаться приезда Светланы.
Звонит Кира и предупреждает, что задерживается в пробке. Смотрю на карту – она еще далеко, и будет не скоро. Чтобы не уснуть, веду Ричи гулять в парк, чтобы заодно и побегать. На долгий бег меня не хватает, причиной тому и слетевшее «счастье», и слабость от голода, и дебаф недосыпа, и ноющий бок. Впрочем, и этих пятнадцати минут бега хватает, чтобы взмокнуть. Выносливость получает еще процент – следующий уровень характеристики уже близок.
