– Может, пока ищут покупателей, решили срубить денег с аренды?
– Может быть. Все может быть. По бабушке поделишься информацией?
– Какой?
– Филипп Олегович, ну что ты, как девочка, ломаешься? Если есть что подсказать – подскажи, между нами, отвечаю.
Я погружаюсь в карту, масштабирую по максимуму.
– Свалка, юго-запад, ближний ориентир – синий почти заваленный корпус от какого-то велика.
– Понял. Все проверим. Дай еще данные по этой риелторше, как ее там?
– Галина Пархоменко. Вот ее номер… Еще ее расписка есть, там указан адрес сдаваемой квартиры.
– А вот это ты молодец! – Игоревич записывает все данные в блокнот, фотографирует на телефон расписку, потом складывает все в карман и закуривает. – Будет чем ее привлечь. Свидетелем пойдешь?
– Да как-то не хотелось бы…
– Понял, понял, не переживай. Ладно, все равно спасибо.
– Да пока не за что. Дадите знать потом, как все сложилось?
– Посмотрим, Филипп Олегович, как все сложится, – Игоревич протягивает мне руку. – Счастливо.
– Счастливо, – я жму ему руку, но он не отпускает.
– Кстати! – говорит он, уставившись мне в глаза. – Мне недавно одно интересное письмецо пришло, анонимка. И, представляешь, там были указаны координаты некоторых разыскиваемых мною пропавших детей!
– Надо же! – почти искренне удивляюсь я. – И что? Нашли?
– Нашли! – радостно подтверждает Игоревич. – Всех до единого. А одну девочку даже живой, представляешь? В Дубае чуть ли не в рабстве была, сегодня освободили и перевезли в наше посольство. Вроде бы этой ночью она уже летит домой.
– А тех, кто это сделал?
Майор мрачнеет и со злости запуливает окурком в урну.
– А этих уродов – пока нет. Зацепочки есть, но расследование пока идет.
– Жаль.
– Найдем, я тебе отвечаю! – чуть не рычит он. – Ты лучше скажи – посмотришь еще?
– Дмитрий Юрьевич… Это же так не работает.
– Да не ссы ты, между нами! Загляни на наш сайт в раздел «Розыск», может, опять что привидится, а? – Майор смотрит с надеждой, все еще не отпуская мою кисть.
– Посмотрю, – обещаю я.
– Хороший ты человек, – делает неожиданный вывод майор, отпускает мою руку и, не прощаясь, уходит в отделение.
И слава богу, что он не видит, потому что меня накрывает пароксизмом удовольствия, и я только успеваю приземлиться на стоящую неподалеку скамейку.
Получены очки опыта за важное социальное деяние: 10 000.
Поздравляем! Вы подняли уровень!
Ваш текущий уровень социальной значимости – девятый!
Доступны очки характеристик: 1.
Доступны очки навыков: 1.
Очков опыта до следующего уровня социальной значимости: 9650/10 000.
Оклемавшись, я чувствую бешеный заряд бодрости и энтузиазма. Я рад, что с Игоревичем все сложилось именно так, а не иначе, что он где-то эгоистично скрыл источник полученной информации. Я, может, глуп и наивен, но даже будь у меня возможность поступить иначе, все равно поступил бы так же. Мне достаточно было того звонка матери Оксаны с ее «Храни вас Бог!» после того, как нашлась ее дочь.
Да, я не хитрый, не прошаренный, и захоти завтра власть схватить меня за жопу, мне останется винить только себя, пытаясь выкрутиться. Но впервые за три десятка лет я ощущаю важность того, что я делаю, свою пользу и правильность поступков.
На таком кураже я еду домой, переодеваюсь, беру Ричарда и иду в парк. Надо добить навык бега до апа. Это даст недостающие очки для еще одного левел апа.
Еще полчаса, час максимум, и привет, десятый уровень социальной значимости!
В парке я начинаю бег, чувствуя во всем теле легкость. Ричи бежит где-то рядом, резвясь среди деревьев.
– Эй, мужик! – узкую парковую дорожку преграждают три темных силуэта. – Курить есть?
– Не курю, – не замедляя бег, отвечаю я и делаю попытку обогнуть этих непонятных ребят.
В следующее мгновение я спотыкаюсь о чью-то вытянутую ногу и лечу лицом в асфальт, успевая сгруппироваться и упасть на ладони, стирая их в кровь.
Глава 27
Пожалуйста, высадите меня на обочину
Когда грабеж становится способом жизни группы людей, они вскоре создают для себя легальную систему, которая разрешает это, и моральный код, который прославляет это.
Фредерик Бастиа
При падении больно ушибаю колено. В поле зрения прокатывается лог повреждений – ничего страшного, но неприятно. Сколько себя помню, от дворовых детсадовских до университетских времен, и пару раз позже, уже во взрослой жизни, всегда при встрече с хулиганами, задирами и обычными гопниками мгновенно покрывался потом, еле стоял на ватных ногах. Какое-то паническое, идущее изнутри, липкое чувство страха накрывало меня, и еще долго после встречи я пытался загасить неприятные мысли – о моем испуге, о боязни боли и злости на себя за свою никчемность.
В этот раз чувствую досаду. Боль в ушибленном колене не позволит бегать и выполнять упражнения с приседаниями на завтрашней тренировке. А может, и больше, неделю-другую. Досадно, что отвлеченный чем-то Ричи отклонился от маршрута, ведь будь он рядом, вряд ли гопота осмелилась бы докопаться. И досадно, что за две недели с интерфейсом с премиальным аккаунтом и бустером прокачки я так и не удосужился научиться драться хотя бы на начальном уровне.
Все эти мысли проскакивают в пару секунд, после чего я слышу запоздалый гогот гопников. Оценили, что не вскочил сразу и не попер буром. Значит, лох, и смеяться можно. Черт, где же Ричард?
Держась за ушибленное колено, встаю, всматриваюсь в напавших и прикидываю шансы. О нет, драться я не собираюсь, хотя очень хочется наконец научиться и мочь в такой ситуации. Я прикидываю шансы выйти из конфликта с наименьшими для здоровья потерями. Моральные меня не интересуют – я уверен, я знаю, что совсем скоро смогу достойно ответить, дело за качем навыка и физических характеристик, а потому не расстраиваюсь. Их трое, и они умеют драться. Я – один, и совсем не имба, а вчерашний нуб. Так что без шансов.
Двум парням по восемнадцать лет, а третьему – похоже, вожаку по прозвищу Жека – двадцать один год. Уровни у ребят так себе – от третьего до четвертого. Что же вы, пацаны…
«Пацаны» выжидающе-насмешливо смотрят. Все в шортах, старший в майке, другие двое – в футболках. Широкоплечий и короткостриженый вожак Жека обнажает зубы в ухмылке, затягивается сигаретой и, сплевывая, спрашивает:
– Так че, есть курить че, братан?
В полутьме – свете тусклых парковых фонарей – его зубы чуть ли не озаряют пространство. Замечаю, как его пристяжь обходит меня – один слева, другой справа. Нет, просто уйти, проглотив обиду, не получится. Эти настроены серьезно.
