Сам же Повелитель похоти молча стоял, опустив голову.
– Ты не проиграл, – произнес Лион. – Но ты и не выиграл. В этой игре проиграли все.
– Нет! – выкрикнула я, сама не осознавая собственной смелости. – Этот кон – мой. Это мой выигрыш.
– Да будет так… – раздался глухой голос Омона.
Аркерон развернулся и потянул меня на выход, при этом осторожно поглаживая большим пальцем мою ладонь. А я млела, сдерживая улыбку радости на устах. Он мой! Только мой! Навсегда… Навечно!
Эпилог
Есть ли жизнь в аду? Разумеется, есть. Вот только моя судьба оказалась куда более изворотливой. Аркерон запретил Смерти забирать меня с Земли, после чего жизнь на этой самой Земле стала казаться мне адом.
Ну посудите сами…
Каждое утро я галопом спрыгивала с семейного ложа, на котором как раз под утро частенько оставалась одна, и неслась к неприметной дверке. Распахнув ее ногой, вваливалась в собственную комнату на Земле, где, матерясь на чем свет стоит, облачалась в офисный костюм и, кидая приветствие Ваньке с Милкой, мчалась вниз. Утренние автомобильные заторы добавляли мне более чем истеричного состояния, в итоге в офис я врывалась, словно фурия. После последнего разговора с шефом на повышенных тонах, с посылом Стасика к чертям собачьим, которые тут же мелькнули в углу кабинета, я получила более чем скользящий график.
Сливая всю свою безудержную энергию на клиентов, сделки, договоры и отчеты, уже в четыре часа дня я оказывалась в квартире, где, с умилением гладя Милкин выступающий животик, получала дозу позитива.
Раз в неделю я заскакивала к родителям, но выслушав очередную проповедь относительно того, что жизнь моя ужасна, ибо нет в ней ни нормального мужика, ни хотя бы ребенка, целовала мамулю в щеку, желала папуле только положительных эмоций и покидала родительское гнездо.
Оказавшись в собственной комнате, я скидывала ненавистный костюм и, переодевшись в более удобную одежду, покидала скромный уголок, являющийся окном в родной мир. Ах да, за это время мы сумели значительно расширить габариты квартиры, элементарно выкупив соседнюю и поломав несколько стен.
И вот, оказавшись опять дома, а в этот раз я про ад, без зазрения совести отправлялась на поиски любимого. Находя его, висла на шее, жалуясь на клиентов, работу, начальника, автомобилистов и прочие неурядицы.
– Дорогая, – каждый раз шептал Аркерон, целуя меня в лоб. – Нормальные люди грешат на Земле, а в аду отрабатывают свои шалости. Ты сама выбрала такую участь, так что, получая удовольствие в аду, будь добра нести повинность на Земле.
– Долго?! – возмущенно спрашивала я.
– Пока душа твоя не станет кристально чистой, – заученно отвечал муженек.
– Понятно… – с грустью кивала я. – Вечность…
– Ну вот, ты же у меня такая умничка, – с гордостью вещал любимый и старался как можно быстрее улизнуть, сославшись на очередные дела.
Наш союз не только позволял мне перемещаться между мирами, но и Аркерон частенько посещал Землю, чем фактически выполнял условия присутствия каждого атеркара на Земле, но без чарующих последствий в виде Судного дня.
Счастлива ли я?
У каждого свое понятие счастья, свое понятие любви и свое понятие грехов. То, что одни считают недопустимым, другие спокойно делают и получают от этого удовольствие. Однажды Лион, сидя в том самом цветущем саду, в которым я частенько отдыхала сама, сказал:
– Не суди других, да несудима будешь.
– Сам-то понял, чего сказал? – откровенно развеселилась я.
– Ах да, – кивнул Повелитель лени. – Не с твоим муженьком.
– Вот-вот…
* * *
В небольшом помещении за круглым низким столиком в мягких и удобных креслах сидели атеркары. Маски и плащи остались на узкой кушетке, стоявшей вдоль стены при входе. Мужчины наслаждались тишиной, спокойствием и редким, а оттого более ценным отдыхом.
– Он обманул Алену, не желая говорить, что на самом деле ему очень тяжело жилось бы без нее, – усмехнулся Лионард, протягивая руку к хрустальному бокалу.
– Ну, знаешь ли, она тоже обманула его, – парировал Повелитель гнева. – Ведь никто не подозревал, что под внешностью эмоциональной блондинки скрывался жесткий аналитик, сумевший оценить выгоду. Ведь даже Ракерион не разглядел в ней алчности. Экар всех убедил, что на девушку влияет лишь похоть.
– В итоге Алена получила Аркерона в личное пользование, – усмехнулся Повелитель лени. – Заметь, ограничений у срока действия этого желания нет, ведь девочка учла наличие двух миров.
– Да, пора признать, что люди поумнели, – кивнул Даомон. – Но и Аркерон в итоге получил бездонную энергоподпитку. Играть с ним бесполезно, он слишком часто будет побеждать.
– М-да, всегда… – протянул Лионард. – Они обманули друг друга…
– Желая сохранить каждый свое личное счастье, – закончил Омон. – Возможно, стоит пересмотреть отношение к эгоизму? Что-то тут не так… Все-таки это грех…
– Грех… – согласился Лион, лукаво улыбаясь.
В аду у каждого своя правда, а на Земле у каждого свое отображение этой самой правды. И лишь в раю все едино, ибо туда души приходят очищенными.
P. S. За кухонным столом располагалась семья. Отец щелкал пультом, переключая каналы на телевизоре. Мать монотонно листала глянцевый журнал, а подрастающий сын, нахмурив брови, смотрел в окно.
– Мам! Мама! – позвал мальчик.
– Да, – отозвалась женщина, продолжая рассматривать очередную звезду, сделавшую подтяжку лица.
– А если все души людей после смерти попадают или в ад, или в рай, то тогда там должно быть слишком перенаселено, ведь так? Как в коммуналке, да?
– Ну, это смотря какую религию ты исповедуешь, – произнес отец, переводя на женщину предупреждающий взгляд.
– Знаешь, пап, – рассеянно продолжил ребенок. – Я не хочу в рай, там все в белом и никакого разнообразия. А в аду хотя бы тепло.
Семья перевела взгляд на окно, отмечая пышные хлопья снега, укрывающие апрельскую землю.
– Дорогой, а основы религии уже преподают в школе? – с легким опасением уточнила мать.
– Угу, – кивнул сын. – Но как-то однобоко…
