Де Мец рассмеялся и похлопал его по спине:
– Именно поэтому он и называется прыжком веры.
15
– Я перемещаю вас в другую симуляцию.
Саймон почувствовал разочарование, когда краски леса поблекли и все потонуло в серых облаках тумана.
– Это было здорово, – признался Хэтэуэй.
– Слишком не увлекайтесь. Мне бы не хотелось, чтобы вы перешли на сторону противника.
– Не вздумайте даже шутить на эту тему.
Виктория рассмеялась:
– У вас еще один день тренировок… подождите немного, ищу временну́ю точку… вот она.
Когда туман уплотнился и принял форму, Саймон обнаружил прикрепленный к руке скрытый клинок.
Такое оружие требовало изумительной точности и быстроты, в то время как искусство владения мечом предполагало смелость и напор. На мгновение Габриэль остановился и посмотрел на клинок.
– Что? – спросил де Мец.
– Думаю, как им пользоваться, – ответил Габриэль. – В бою – там все на виду, никаких тайн, никаких секретов. Я… я думаю, если нужно будет, в бою я смогу убить.
– Конечно, потому что в бою всегда есть тот, кто хочет убить тебя.
– Но клинок… – Он с тревогой посмотрел на Жана. – Вы им уже пользовались?
Де Мец пристально посмотрел на Габриэля:
– Да.
– И что… что вы чувствовали?
– Я не могу сказать, что почувствуешь ты, – ответил ассасин. – Но я в ту ночь спал хорошо. Человек, в чье горло я всадил клинок, заслуживал смерти. Скажу более того. Да, я лишил человека жизни. Но этим спас много других жизней. – Жан натужно улыбнулся. – Но не волнуйся. Ты свой скрытый клинок получишь только после того, как мы решим, что ты обучен им владеть.
– Я не знаю, смогу ли я с ним обращаться правильно, – сказал Габриэль.
– Думаю, сможешь. Ты это поймешь, когда придет время.
Габриэлю хотелось верить, что так и будет. Он не был в восторге от того, как легко и привычно шло обучение с клинком, который ощущался как продолжение его собственной руки. И Саймон испытывал сходные чувства.
Юноша обрадовался, когда они вернулись после тренировки, а в доме священника их ждал королевский гонец. Коле де Вьен привез им каждому по письму.
– Дева продиктовала вам письмо, Габриэль, – сказал де Вьен, улыбаясь.
Радость переполняла Габриэля, и он сразу же забыл все странные мысли, что вертелись в его голове последние несколько часов. Он извинился и отошел в сторону, большим пальцем сковырнул восковую печать и непослушными руками развернул пергамент.
Мой Свидетель,
до меня дошли хорошие новости о том, что по воле Бога вы нашли предназначенный мне меч там, где я предсказала. Я готова принять его из ваших рук, когда вы прибудете сюда, в Пуатье.
Я немного устала от постоянных расспросов. Первый раз меня допрашивали в Вокулере, и, насколько ты помнишь, отец Жан Фурнье даже подверг меня экзорцизму. Потом меня допрашивали в Шиноне, пока я ждала благоволения дофина, и допрашивали после того, как он меня принял. И вот теперь меня снова допрашивают, уже здесь!
Читая письмо Жанны, Габриэль чувствовал, что улыбается. Он вспомнил, какое нетерпение проявляла девушка, как все эти «предосторожности» раздражали ее.
Собралось много прелатов, не меньше дюжины, они подвергли меня испытанию многочисленными казуистическими вопросами. А тем временем каждый новый день приносит страдания добрым жителям Орлеана, которые взывают к помощи Бога. Меня убеждают, что я должна быть терпеливой, но я не ангел, я не умею страдать кротко.
Мне говорят, как важно убедиться, что я и есть настоящая Дева, и что королева Анжуйская, мать супруги дофина, едет сюда познакомиться со мной и убедиться, что я не лгу. Говорят, если я самозванка, то все мои слова – ложь. Королева Иоланда Арагонская скоро узнает, что я послана Богом.
Герцог Алансонский пришел развлечь меня. Я чувствую к нему большую симпатию, как и он ко мне, он будет надежным союзником в нашем деле. Но особенно я скучаю по моей Тени. Прошу Отца Небесного поторопить тебя, так как могу сойти с ума, если скоро не увижу тебя.
Написано в этот день – среда, 9 марта 1429 г.
Габриэль свернул письмо и приложил его к губам. На мгновение он позавидовал герцогу Алансонскому, но последние слова Жанны уверили его в том, что она ценит его. И он останется подле нее, пока она не отошлет его прочь.
«Потеря Жанны станет для парня трагедией», – подумал Саймон, когда туман снова начал клубиться.
– Нужен перерыв? – спросила Виктория.
– Нет, – ответил Саймон. – Умираю, хочу посмотреть, как Жанна возьмет меч в свои руки.
Возникла пауза.
– Хорошо, но после этого мы должны будем сделать перерыв на обед.
– Договорились.
Суббота, 12 марта 1429 г.
В Пуатье Жанну поселили в доме мэтра Жана Рабато, адвоката парижского парламента, который присоединился к королю двумя годами ранее. Не успели Габриэль с Жаном подъехать к дому адвоката, как юноша услышал знакомый голос, звавший его по имени.
Он повернулся в седле и почувствовал глубокое разочарование, увидев девушку, выбежавшую из дома им навстречу. На ней было длинное красное сюрко с разрезами по бокам, подол голубой юбки оторочен мехом и высоко подобран, чтобы не мешал бежать. Черные завитки с высокого лба скромно прятались под красной шелковой сеточкой для волос. На шее висел маленький мешочек, размером с грецкий орех.
И только лицо у незнакомой девушки было ее, Жанны, как и глаза – большие, синие, полные радости. Она улыбалась и сияла своим чудесным светом. Жанна протянула руки Габриэлю, и он крепко сжал их.
– Я не узнал тебя, – запинаясь, произнес он. – Ты такая… – Он не мог подобрать слово: «красивая» было слишком простым для нее.
Жанна сделала гримасу и рассмеялась, и маленький завиток волос непослушно выскользнул из-под сеточки.
– Я не похожа на себя? – спросила она.
– Ты – это ты, всегда, не важно, какое на тебе надето платье, – сказал Габриэль.
– Дева скучала по тебе, – раздался мужской голос.
Юноша обернулся и увидел приближавшегося к ним герцога Алансонского. И он был одет не так, как в их первую встречу, более соответственно его титулу. Габриэль низко поклонился:
– Ваша светлость, простите, я не знал…
– Никакой обиды с моей стороны. Наша Дева сияет так ярко, что способна затмить всех и вся. Но я полагаю, вы привезли нечто такое, что горит даже ярче ее.
Невероятно, но Габриэль забыл о мече.
