Вскоре Стуров доложил:
— Есть разрушение, Первый!
— Где?
— У меня на третьем этаже. Даже не разрушение. Это специально проделанный лаз между квартирами. Он был прикрыт ящиком. Аккуратный, метра полтора высотой, полметра шириной. На противоположной стороне ничего нет, но откуда-то снизу, по-моему, доносились голоса. Люди говорили по-английски.
— Заходи в третий подъезд. Смотри квартиру, далее контролируй лестничную площадку и хату напротив. Слушай, откуда точно идут голоса. Если возможно, определи, о чем толкуют боевики.
— Понял, выполняю!
— И аккуратней.
— Само собой.
— Мы к тебе.
— Принял.
Валиев вызвал Герасина и приказал ему выйти в квартиру третьего этажа. Через пару минут тот был там. Офицеры прошли на балкон.
Оттуда Валиев вызвал Стурова:
— Второй, ответь!
— Да, — тихо отозвался старший лейтенант.
— Что у тебя?
— Я у проема двери нужной квартиры. Вижу соседнюю и лестничную площадку. Голоса идут снизу, со второго этажа. Разобрать, о чем говорят, не могу, но что-то обсуждают.
— Они могут обсуждать лишь одно. Как свалить из этого дома.
— Поздно спохватились.
— Продолжай наблюдение. Входим в твою хату.
— Принял.
Валиев с Герасиным выбрались на соседний балкон, оттуда через спальню и комнату прошли в коридор. Там, подложив под себя коврик, с удобствами расположился старший лейтенант Стуров.
— Неплохо… — начал было капитан, но Стуров приложил палец к губам.
Валиев замолчал и услышал обрывки английской речи. Суть разговора, к сожалению, понять было невозможно.
Капитан прошел в спальню, там включил радиостанцию.
— Латар, ответь Бархану!
— На связи.
— Двор?..
— Пустой.
— Фасад здания?..
— Никого.
— Мы в крайнем подъезде на третьем этаже. Боевики на втором в торцевой квартире. О чем-то беседуют. Давай врубай свой мегафон и говори не меньше трех минут. А мы начинаем.
— Принял.
Валиев вернулся к офицерам и тихо сказал:
— Как Тайфур начнет вещать через громкоговоритель, выходим на площадку второго этажа. Дальше по обстановке.
— О чем собирается вещать Тайфур? — спросил Герасин.
Валиев улыбнулся и ответил:
— Хочет предложить боевикам легкий завтрак.
— Не понял.
— А что тут понимать, Миша? Отвлекать «духов» будет. Предложит им сдаться.
— Так бы и сказал.
Бреун втащил раненого Лаурье в квартиру, достал второй санитарный пакет и сказал:
— Держись, сержант.
— А ведь ты прикрылся мной, Райан! — заявил француз.
— Нет! Я вытащил тебя из-под огня.
— Прикрыв себя.
— Не неси глупостей и вообще ни о чем не говори. Тебе вредно.
— Слушай, лейтенант, пристрели меня.
— Молчи!
— Тебе все равно придется это сделать, или я попаду в плен к сирийцам.
— Мы найдем выход отсюда. Уйдем назад. Там противника нет.
— Не дадут нам уйти.
Бреун повысил голос:
— Я сказал молчи, сержант!
Он вколол Лаурье еще дозу обезболивающего, осмотрел, обработал раны, перебинтовал их, прислушиваясь ко всему, что происходило в доме и на улице. Лейтенант понимал, что асадовцы, устроившие засаду, долго сидеть на позициях не будут, начнут зачистку здания.
«Но им, скорее всего, нужна поддержка, — подумал Бреун. — Стреляли от силы четыре-пять стволов, включая пулемет. Они видели, что ушел Наги, заметили, как я втащил в здание раненого. Сейчас наверняка ждут поддержки, после прихода которой пойдут на зачистку. Старший этих асадовских псов наверняка получит приказ взять нас живыми. Этого допустить нельзя. Но как уйти?
Может, подскажет Давуд Наги? Он ведь местный, знает, что здесь и как. Но где сейчас Наги и что у него в голове? Может, этот тип уже вырвался из дома и спас свою шкуру?».
Бреун перевязал Лаурье, уложил его к стене и осторожно выглянул в окно. Никого. Словно и не было засады. Вот только два трупа на середине переднего открытого участка и у противоположного дома показывали, что она все-таки была.
Лейтенант перебежал к окну, выходящему во двор. Там тоже никого. Он спустился на первый этаж и услышал шорох под ногами. Кто-то перемещался по подвалу. Бреун осмотрелся и увидел люк в полу коридора.
Через минуту его крышка сдвинулась.
Бреун наставил ствол винтовки на люк и спросил:
— Наги?
— Я, лейтенант.
— Выходи. Здесь только я с раненым Лаурье.
Давуд Наги забрался в квартиру, закрыл люк, отряхнулся.
— Чертовы асадовцы! — проговорил он. — Они все же засекли нас. А ведь этого не случилось бы, если бы Лаурье не выстрелил. Зачем он?..
— На нас набросилась бешеная собака.
— Вы не могли прирезать ее?
— Я так и хотел сделать. Но Лаурье, поранивший арматурой ногу, выстрелил. Да какой смысл мне оправдываться перед тобой? Что произошло, того не поправить. Ты прошел через подвал, значит, он тянется под всем домом, не так ли?
— Да, длинный коридор. От него отходят подвальные помещения каждой квартиры.
— Тебя не преследовали?
— Если бы преследовали, то ты услышал бы автоматные очереди. Нет, я ушел без проблем и даже поставил две растяжки. Это подарок для тех псов Асада, которые попытаются зайти в дом через подвал.
Бреун высказал сирийцу свое мнение об обстановке. Он заявил, что асадовцы сейчас ожидают поддержки, дабы провести зачистку здания.
Наги согласился с ним.
— Да, так оно и есть, — сказал он. — Будь тут какие-то реальные силы, хотя бы взвод, они уже атаковали бы нас. Значит, людей у них мало. Когда подойдет подкрепление, нам неизвестно. Но вряд ли быстро. У асадовцев проблемы с бойцами. До подхода поддержки мы должны свалить обратно в бункер. Ты связывался с майором?
— Не успел, оказывал помощь Лаурье. Сейчас свяжусь. А ты прощупай выход во двор. Или знаешь другой путь?
— К сожалению, нет. Отход возможен только через двор.
— Посмотри, что там и как.
— Слушаюсь! — с ухмылкой, похожей на звериный оскал, ответил сириец и прошел в подъезд.
Бреун поднялся на второй этаж достал радиостанцию, включил ее и проговорил:
