— Скажите, как давно вы виделись с Владиславом Дрозинским?
— Дня три назад, — подумав, ответил Шепелев. — Ровно столько длится мой отпуск.
— Где вы его видели в последний раз?
— Что значит, «в последний»? — Во взгляде Шепелева промелькнуло беспокойство. — У него дома. Я зашел к нему по-соседски, предложил выпить за мой отпуск.
— Он согласился?
— Отказал. Влад мало пьет, а зная мои запросы относительно спиртного, соглашается поддержать компанию крайне редко. Правда, мы выпили то, что я с собой принес, но на этом все и закончилось.
— И что же вы принесли с собой? — спросил Гуров.
— Четыре банки пива. Три выпил я, одну он, да и ту не допил. Потом выставил меня за дверь. Как обычно.
— Такова была ваша дружба?
— Дружба дружбе рознь. Собутыльников мне хватает, а вот чтобы по душам с человеком пообщаться, таких маловато, — честно признался Шепелев. — Для того, чтобы напиться, Влад не подходит, а в остальных случаях — идеальный товарищ.
— Вы делились с ним своими проблемами?
— Делился. И он всегда давал дельные советы. — Роман невольно начал говорить о друге в прошедшем времени.
— А он с вами проблемами делился?
— Бывало.
— Например?
— Послушайте, вы при исполнении, в форме и все такое, но ведь и я не чурбан безмозглый! — внезапно раскипятился Шепелев. — Вы явились ко мне в дом, выспрашиваете подробности моей частной жизни, но не удосужились объяснить, по какому праву ведете тут допрос. По-моему, я имею право знать, что случилось.
— Владислав Дрозинский найден мертвым в лесополосе недалеко от поселка, — ровным голосом объявил Гуров.
— Влад умер? — Вопрос прозвучал чуть слышно. Новость настолько оглушила Шепелева, что он медленно опустился на табурет, прислонился к стене и непонимающим взглядом уставился на Гурова.
— Он убит. Убит жестоко и намеренно. Поэтому я здесь.
— Хотите сказать, что подозреваете меня? Да вы просто ненормальный!
— Отнесу ваше высказывание к состоянию аффекта, — спокойно произнес Лев. — Не многие люди могут хладнокровно принять подобное известие.
— Мне нужно выпить! — заявил Шепелев, протягивая руку к дверце холодильника.
— Не раньше, чем мы поговорим, — жестом остановил его Гуров. — Сначала вы ответите на мои вопросы, а уж потом вольны делать все, что вам заблагорассудится.
Шепелев сделал еще одну безуспешную попытку добраться до содержимого холодильника, но Лев был непреклонен. Смирившись, Роман произнес:
— Задавайте свои вопросы, изверг!
Последнее высказывание Гуров снова проигнорировал.
— Меня интересует все, что вам известно о девушке, умершей на операционном столе.
— Влад почти не говорил об этом, — ответил Шепелев.
Фраза прозвучала так фальшиво, что Лев сразу все понял и мягко заметил:
— Не стоит врать. Ваш друг мертв, и вряд ли то, что вы знаете о той операции, навредит ему. Рассказывайте, Роман, я жду.
Какое-то время Шепелев молчал, собираясь с мыслями, потом заговорил:
— Допустим, я что-то знаю. Допустим, я поделюсь с вами тем, что знаю. Как вы собираетесь распорядиться информацией?
— Да вы, никак, торгуетесь, Роман? — усмехнулся Гуров.
— Не торгуюсь. Всего лишь пытаюсь защитить имя погибшего друга. Разве это предосудительное желание? — с вызовом заявил Шепелев.
— Пожалуй, нет. Хорошо, я успокою вашу совесть. Старые грехи вашего друга интересуют меня постольку, поскольку могут вывести на его убийцу. Есть вероятность, что с ним свел счеты кто-то из родственников умершей девушки. Эту версию я сейчас и отрабатываю. Я раскрыл свои карты, очередь за вами. Как думаете, в данном контексте есть смысл рассказать мне правду?
— Влад не был виновен в смерти девушки, — тихо произнес Шепелев. — Да, он брал деньги за операции. Более того, он намекал родственникам тех, кого собирался оперировать, чего ожидает от них. Намекал на то, что успех операции во многом зависит от их материальных вливаний. На его счет, разумеется. Но в данном конкретном случае он был чист. У девушки не было шансов. Ни одного. Так сказал Влад. И, между прочим, он горько переживал ее потерю. Правда.
— Охотно верю, — кивнул Лев. — Только вот мне кажется довольно сомнительным, что родственники умершей пациентки не получали от него привычного Дрозинскому предложения «позолотить ручку».
— Да говорю же вам, там был безнадежный случай. Зачем было Владу подставляться? Он далеко не дурак. Если чувствовал, что операция может закончиться не лучшим образом, никогда свой трюк не проворачивал, — горячился Шепелев. — Ему и так денег хватало. Мало ли в нашем районе пациентов с деньгами? Да и из столицы время от времени залетные попадаются. Те, что хотят в тайне операцию сохранить. Родственникам и друзьям объявляют, что уехали в командировку, а сами сюда.
— В прессе писали нечто другое, — заметил Гуров.
— Вы верите журналистам? Да ведь им только сенсацию подавай. Ухватились за Влада, и давай трясти. Это все из-за гадины одной.
— А конкретнее?
— Была у Влада одна пациентка, Тамара, фамилии не помню. Влад называл ее не иначе, как псевдоцарица или жирная корова. Она как раз из Москвы прикатила. Ей предстояла операция, что-то совсем незначительное. Так она потребовала от Влада, чтобы он то ли желудок ей ушил, то ли вшил что-то, чтобы она стройной стала. Влад зарядил сумму, которую та потянуть не смогла, вот она и взъелась. Это Тамара натравила на Влада журналюг, точно вам говорю. Может, и убийство его она подстроила. Навестите ее, сами все узнаете.
— Когда оперировалась Тамара, вы помните? — спросил Гуров.
— Где-то с полгода назад. Зимой.
— Что-то еще можете добавить?
— Вряд ли. Она это, точно вам говорю. Она, паскуда, Влада загубила. Ради тощей задницы человека убила! — Роман опустил голову на руки и разрыдался пьяными слезами.
Гуров выложил на стол визитку с номером своего телефона и, не прощаясь, вышел из квартиры.
Прежде чем пускаться на поиски псевдоцарицы Тамары, он решил встретиться с родственниками умершей пациентки Дрозинского. Проживали они в том же городке, что и Влад. Дорога заняла не больше десяти минут. Частный дом. Покосившийся забор вокруг палисадника, собака на привязи. Жилище скромное, если не сказать бедное. У калитки звонка не было. Несколько минут он стучал в калитку в надежде, что кто-то в доме его услышит. Собака на стук не реагировала. Сидела себе возле конуры, виляя хвостом, и не издавала ни звука. Отчаявшись дождаться хозяев, Лев просунул руку в щель, нащупал щеколду и, отодвинув ее, оказался во дворе. Пока он шел до крыльца, собака продолжала дружелюбно вилять хвостом.
