Давая понять, что согласен с рассуждением араба, Шамиль закивал головой. Но это была только видимость. Он давно понимал, стоит таким людям узнать о его действиях – и Лубянка покажется курортом по сравнению с тем местом, куда зачастую его земляки отправляют неугодных им людей.
* * *
За неделю пребывания в должности охранника Антон хорошо изучил внутренний распорядок завода. Дежурства за пультом охранной системы видеонаблюдения чередовались с патрулированием промышленной зоны или вахтой на проходной.
Ему удалось побывать во всех помещениях, за исключением одного склада. В него нельзя было заходить охранникам, и в нем не было видеокамеры наблюдения. Небольшой ангар считался хранилищем фурнитуры и почти всегда был закрыт. Лишь один раз, во время дежурства Антона, туда въехала грузовая «Газель». Приехавший на ней парень сразу закрыл за собой ворота, а когда через некоторое время он выехал оттуда, на машине были уже установлены другие номера. Это насторожило Филиппова.
Сегодняшнее дежурство заключалось в патрулировании внутренней территории. Войдя в сборочный цех, Антон огляделся. Все были заняты своим делом. Никто не пытался филонить или устроить себе перекур не по графику. По-другому не могло и быть. В углу склада стояла видеокамера. Оператор, сидевший в административном здании, контролировал не только работников цехов, но и Филиппова, впрочем, как и тот его, когда они менялись местами. С работающими на объекте людьми нельзя было вступать в контакт.
Так называемые рабочие, снующие мимо, давно потерявшие человеческий облик бомжи, с опаской косились на резиновую дубинку у него на поясе. На лицах некоторых из них красовались синяки и ссадины. Однако все были одеты в более или менее чистую спецодежду синего цвета и кепки. На нагрудном кармане каждого красовался логотип – дом на фоне горы и надпись – «ОАО „Кавказ“, название фирмы. Униформа странным образом оттеняла кирпичного цвета пропитые лица и подчеркивала неуклюжие, подчас суетливые движения забулдыг. В каждой бригаде имелся старший. Как правило, это был относительно крепкий и сравнительно молодой мужчина, не до конца пропивший мозги. Жил он вместе со всеми и отвечал за все, начиная с порядка и кончая планом. Так называемые начальники цехов приезжали утром на своих автомобилях. Их было трое, армянин и два русских. Со своими работниками они почти не контактировали, а если и вызывали кого в свои небольшие кабинеты, похожие на киоски, стоящие прямо в цехах, то оттуда беднягу уже либо выводили, либо выносили его „коллеги“.
Утром и в обед каждый получал кроме еды по стакану какой-то бормотухи. Вечером два. Несмотря на сравнительно небольшую дозу, к исходу дня многие едва держались на ногах, что зачастую становилось причиной вызова «на ковер».
Окинув взглядом цех, Антон развернулся было к выходу, как сквозь шум работающих циркулярок и стук молотков послышался душераздирающий вопль. Он обернулся. Из глубины цеха, к выходу, двое мужиков с вытаращенными глазами, что-то крича, волокли третьего, с окровавленной по локоть рукой и неестественно болтающейся кистью. На бледном, обескровленном лице застыла гримаса боли.
– Что случилось? – пропустив их мимо себя, спросил Антон старшего смены, безучастно шедшего следом.
Утерев пот рукавом куртки, невысокого роста сухощавый дедок с хитрыми глазами сплюнул под ноги:
– Руку под цепь лебедки сунул. – Он зло посмотрел на бедолагу, которого усадили на перевернутый вверх дном ящик и бинтовали. – Лучше бы голову.
– И что теперь? – поинтересовался Филиппов.
Мужчина как-то странно посмотрел на Антона и, оставив его вопрос без ответа, отправился в административный корпус, возле которого стояла машина Зелимхана. Спустя несколько минут туда же вызвали и Филиппова.
– В твое дежурство этот баран покалечился. – Зелимхан испытующе посмотрел в глаза Антону и, выдвинув ящик письменного стола, извлек оттуда пистолет. – Тебе его и лечить.
– Зачем оружие? – удивился Антон. – Или мне его у больницы караулить?
– Какая больница! – нехорошо усмехнулся чеченец. – Все, отработал работник. Уберешь его, а труп спрячешь. Поедете вдвоем с Фомой. Он знает, куда и где его кончить. Остальным баранам будет сказано, что пострадавшего отвезут в Склиф. И не задавай мне больше лишних вопросов. Все, иди.
Антон опешил. Выйдя на улицу, он увидел, как несчастного, уже с забинтованной рукой, грузят в машину. Старенькая «копейка» постоянно стояла под небольшим навесом возле КПП. В здоровой руке у бедняги была поллитровка бормотухи. Он жалобно подвывал.
Как быть? Убивать ни в чем не повинного человека? С другой стороны, Антон прекрасно понимал, выхода нет. Он едет не один. Если удастся нейтрализовать Фому, крепкого сорокалетнего мужичка, работающего охранником во вторую смену, и спасти пострадавшего, на операции по розыску Черного Принца можно ставить крест. Получалось, на одной чаше весов – законченный алкаш, который и без того вряд ли протянет даже полгода, на другой – сотни, а может быть, тысячи жизней мирных людей.
Расчет Зелимхана был точен – одним выстрелом он убивал двух зайцев. Во-первых, если Антон мент, он был обязан, невзирая ни на что, предотвратить убийство. Во-вторых, он повязывал Антона кровью.
Филиппову ничего не оставалось делать, как дальше погружаться в пучину беспредела. Ко всему он прекрасно понимал, случись какой-то прокол, и он сам окажется на скамье подсудимых. Поэтому с большей тщательностью придется заметать после себя следы. Прокуратуре без разницы, ради чего ты совершал преступление. Для нее главное – существование самого факта. Кажущиеся на первый взгляд смягчающими обстоятельства и цели лишь усугубят положение тем, что на преступления он шел осознанно.
Антон подошел к «жигуленку».
– Садись. – Увидев его, Фома открыл заднюю дверь.
Выехав за ворота, машина почти сразу свернула в лес.
– Куда?! – неожиданно заволновался раненый. – Куда вы меня везете?
От него разило перегаром и давно не мытым телом. Он испуганно заерзал.
Антон опустил со своей стороны окно и подставил лицо под поток свежего воздуха.
– Здесь срежем. За лесом больница, – успокоил несчастного Фома.
Удовлетворенный ответом пьянчуга приложился к горлышку и за полминуты осушил бутылку, невзирая на ухабы. Отбросив ее в окно, он громко икнул и посмотрел на Антона:
– В больнице отберут, а так легче, – сокрушенно вздохнув, он бережно положил пострадавшую руку на здоровую, словно ребенка. – Кто же подъемник включил, когда я за ключом полез?
Антон перевел на него взгляд:
– В смысле?
– Да ведь старший смены ключ туда уронил! – Пострадавший шмыгнул носом. – Достать велел… Меня теперь без пальцев обратно вряд ли возьмут.
– А самое главное, онанизмом не позанимаешься! – хохотнул Фома.
– Вам смешно, – жалобно протянул бедняга.
Тем временем Фома резко свернул с проселка. Бомж, охнув, навалился на Антона. По стеклу застучали ветки, и через минуту машина встала.
