Что там говорил Дубинин насчет майорских звездочек? Самое время вернуться к этому разговору.
Уже уходя, Роман снял с покойного командира группы переговорное устройство. Ему все это ни к чему, а нам для забавы сгодится.
– Уходим, – кивнул он Чою.
Тот довел приказ до соплеменников, и отряд вслед за Тяюном двинулся в лесную чащу.
Брэксмар, резко ослабевший, повис на своих носильщиках. Но те, несмотря на малый рост, несли его, не замечая веса. Сызмальства привыкнув таскать на себе туши убитых животных, они не чувствовали никаких неудобств, связанных с переноской большого белого человека, и мчались вперед, как пара мулов.
Роман нацепил наушник. И вовремя.
– Майор, почему молчите? – вопрошал чей-то начальственный голос. – Куда вы пропали? Майор, ответьте.
На какое-то время наушник замолчал. Затем снова ожил.
– Майор, ответьте! Вызывает Центр.
Роман усмехнулся. Нервничают господа американцы. Оно понятно, наши небось, тоже ногти до мяса догрызают. Но выдержки все же имеют побольше, не пристают каждую минуту с допросами. Понимают, что человек работает и лясы точить ему недосуг.
– Вы слышите меня, майор? – вмешался другой голос, строгий, как у судьи.
– Слышу, – отозвался Роман, старясь подражать голосу покойного майора.
– Почему вы молчите?
– Надоели вы мне, вот и молчу.
– Что?!
После секундного замешательства голос просто-таки взорвался негодованием:
– Вы как со мной разговариваете?!
– А кто вы такой, чтобы я вообще с вами разговаривал?
– Майор, с вами на связи был конгрессмен Садден, – вмешался еще один голос, с интонациями кадрового военного. – Какая муха вас укусила?
– Бешеная.
– Немедленно возьмите себя в руки…
– Для начала представьтесь.
– Я адмирал Шеридан, – закипел голос, – и требую, чтобы вы держали себя в рамках. Если вам приходится тяжело, то это не значит, что вы вправе распускаться и дерзить руководству…
– Я вам этого так не оставлю, майор! – ворвался в разговор конгрессмен Садден. – Обещаю вам той должностью, которую я занимаю…
– Имел я вашу должность и вас вместе с ней, – со всей накопившейся злостью подневольного человека сказал Роман. – А также имел я вашего адмирала, вашу контору и имел я всю вашу хреновую Америку, вместе взятую.
С этими словами Роман сорвал наушник и зашвырнул его далеко в траву, вполне довольный тем количеством «факов», которые он наговорил.
Не на своем, так хоть на чужом начальстве душу отвел.
Поэтому, когда через пару минут позвонил Дубинин, Роман обрадовался ему как родному.
– Как дела? – осторожно спросил подполковник.
Понятно, опасался дурных вестей.
– Отлично, – обрадовал его Роман.
– Переведи.
– Груз и пассажир у конкурентов отбиты, – пропел Роман. – Всё в целости и сохранности.
– Молодец, – с чувством сказал Дубинин. – Я же говорил, что ты справишься.
– Как советовал товарищ Гитлер, не надо хвалить день, пока не наступил вечер.
– Ну, это я так… – спохватился Дубинин. – Что с конкурентами?
– Устранены.
– Все?
– До единого.
– Значит, осталось выйти?
– Значит, так.
– Этой ночью сможешь?
Роман помолчал, прикидывая расстояние до моря и собственные физические кондиции.
– Пожалуй, смогу.
– Ты уверен? – спросил Дубинин.
Роман посмотрел на лесных людей, идущих по буйным зарослям девственных джунглей так же непринужденно, как он ходил по московским бульварам. С ними точно не пропадешь.
– Уверен.
– Хорошо. Тогда лодка будет ждать тебя с вечера до утра. Не забудь уточнить координаты своего выхода к морю.
– Враг я себе, что ли?
– Ладно, действуй. Смотри за пассажиром. Им тут сильно интересуются.
Роман почувствовал, как настроение ухудшается. Ну сколько раз можно носом тыкать?
– Не сумлевайтесь, господин подполковник, досмотрим, – буркнул он. – В лучшем виде.
– Досмотри, – посуровел и Дубинин. – И без дураков.
– Куда ж без них? – вздохнул Роман. – Они ж везде найдут.
– Капитан!
Роман понял, что перебирает. Чужое начальство взъярить можно, свое – настоятельно не рекомендуется. Хотя этим простым правилом Роман, увы, пренебрегал весьма часто, что и служило неизменной задержкой в присвоении ему очередного воинского звания.
– Кстати, о главном, – ловко перевел он разговор. – Кто там говорил о майорских звездах?
– Ты давай работай, – посоветовал Дубинин. – А об этом после.
– Но ведь шеф, кажется, поклялся?
– Поклялся, поклялся. Все, пока. Будут изменения, докладывай.
Вот же, бисова душа, подумал Роман, суя телефон в карман. Никак его не прижмешь. Всякий раз выскользнет, да еще тебя и виноватым сделает. Одно слово, мастер.
18 июня, США, Лэнгли
Конгрессмен Садден обводил присутствующих остекленевшими глазами
– Что это такое? – хрипло вопрошал он. – Я хочу знать, что это такое?!
С адмиралом Шериданом он предпочитал взглядами не встречаться.
Впрочем, тот неотступно смотрел на Алана Спунера, призывая его к ответу.
– Объясните, Спунер, что произошло? Почему майор Олден позволил себе такую беспрецедентную выходку? И куда он, черт побери, девался?
В кабинете воцарилась тишина. Подчиненные Спунера, все поняв, боялись поднять глаза. Хотя Тед Маршалл уже заранее и попрощался со своей должностью. А Орсак быстро высчитывал, как скоро он сможет вернуться обратно.
– Спунер! – рявкнул Садден. – Что за цирк устроил ваш майор?
– Это не мой майор, – тихо сказал Спунер.
Он был бледен, но спокоен. Выслуга лет у него изрядная, всего-то не будет к пенсии лишних десяти тысяч долларов. Старая яхта не так уж плоха, а ремонт дома можно сделать скромнее.
– То есть! – возмутился Садден. – А чей он? Мой? Извините, мне такого не надо. И где вы их только делаете, таких!
Каждое слово конгрессмена сочилось сарказмом. Можно было не сомневаться, что на ближайшем докладе в конгрессе он разнесет цэрэушников в пух и прах.
– Спунер, как вы можете объяснить случившееся? – стараясь выдерживать корректный тон, потребовал объяснений Шеридан. – И почему майор Олден больше не выходит на связь?
