— Вперед, мать вашу! — крикнул лейтенант, махнув пистолетом, и машины, заурчав моторами, понеслись по улице.
Какая-то женщина, прижимая ребенка, забежала во двор; кто-то стал закрывать окна в старой облезлой избе на краю улицы; отчаянно залаяла собака, кинувшись за машинами и утонув в клубах пыли.
Сообщение в Управление НКВД пришло спустя пятнадцать минут. Капитана Васильева, выехавшего в район на оперативной машине управления, догнал милиционер-мотоциклист и передал приказ Бессонова вернуться.
Через пять минут Васильев был на месте. Похлопав водителя по плечу, чтобы тот остановил машину, не доезжая до места столкновения патруля с бандитами, он вышел, поправил гимнастерку под ремнем и неторопливо пошел к месту, где уже работали криминалисты.
Часть улицы, где лежали тела и поблескивала россыпь стреляных гильз, была обтянута бельевой веревкой, снятой в ближайшем дворе. Даже две бельевые прищепки еще болтались на ветру.
Васильев покачал головой. Вот работнички! Веревка денег стоит, у хозяйки белье сохло, а они нахрапом. Мы же для народа работаем, а не за счет его.
Первый же беглый взгляд дал нужное представление о случившемся. Машины въезжали со стороны леса. А вот из-за леса или из самого леса? Ладно, потом установим по следам. Ясно только, что ехали они в объезд КПП на шоссе. Огороды, слева простые деревенские одноэтажные дома, справа — уже городские, двухэтажные. Дорожного покрытия на этом участке нет, земля укатана колесами машин и телег. Как тут оказался патруль? Это потом выясним. Какие указания перед выходом в зону патрулирования получали наряды? Похоже, именно окраины они и патрулировали. Но это все потом.
Шаров был уже здесь. Старший лейтенант морщился, выговаривая что-то милиционерам, державшим оцепление. Потом увидел стоявшего в стороне Васильева и сразу замолчал. Махнув кому-то рукой, Шаров приподнял веревку, поднырнул под нее и подошел к капитану.
— Вам уже сообщили? Хотя, конечно. Обязаны были сообщить.
— Ты чего такой взъерошенный, Олег? У тебя что-то случилось?
— А этого вам мало? — не очень тактично буркнул старший лейтенант и кивнул на пять трупов.
— Ты мне голову не морочь, — терпеливо заговорил Васильев. — У нас в нашей работе часто бывают трупы, часто гибнут наши солдаты и офицеры, но тебя тревожит что-то личное, а это мешает работе. Давай выкладывай, что беспокоит. У нас есть время, пока криминалисты тут на коленках лазают. Потом настанет наша очередь.
— Оксанка пропала, — вздохнул Шаров. — Ну, девушка моя. Вы ее с Бессоновым видели тогда. Только не подумайте, что я тряпка и из-за юбки готов впасть в хандру. Она не просто не пришла на свидание, она именно пропала.
— Ну, я так понял, что на свидание она тоже не пришла. А дома ты у нее был?
— И на свидание не пришла, и дома я у нее был, — повторил Шаров. — Сосед ее уже два дня не видел. Ладно, Алексей Николаевич, личное не должно отражаться на работе. Справлюсь как-нибудь сам.
— Как-нибудь — плохой вариант, — усмехнулся Васильев. — Ты прав, давай об Оксане потом поговорим. Сейчас расскажи, что установлено по этому делу.
— В 13.10 нам поступил звонок от дежурного отделения милиции. Сообщалось, что на окраине слышна стрельба из автоматического оружия. И что дежурный высылает в этот район наряд. Воротников не стал ждать результатов и отправил сюда меня, потому что я попался ему в коридоре. Милиция сюда приехала первой, они начали опрос свидетелей, их пока всего двое. По их показаниям, две грузовые машины на въезде в город были остановлены военным патрулем. Из кабины первой машины высунулся человек в военной форме. А потом началась стрельба. Кто в кого, свидетели не поняли, но результат — вот. Весь состав патруля и приданные для усиления бойцы из состава ровенского гарнизона.
— Кто этот криминалист? Он из милиции?
— Из прокуратуры. Вопрос не милицейский, это наша епархия и прокуратуры. Сразу же понятно. А криминалист — мужик слепой. Другого сейчас у них под рукой не оказалось.
— Пошли, познакомишь, — подтолкнул Шарова капитан. — Будем с тобой сами разбираться. Слепой — не слепой, а фиксировать все детали и улики должен он. Это документ.
Криминалист оказался человеком понятливым, к тому же страдавшим одышкой и болями в суставах. Работать ему было мучительно больно, но Васильеву понравилось, с каким мужеством он эти муки терпит, то потирая колени, то вытирая платком липкий пот на лбу.
— Судя по отпечаткам протектора, шины от наших полуторок. Точнее скажут только свидетели, которым я смогу предъявить для опознания описание нескольких грузовиков. Гильзы ребята собрали. Стреляли из пистолета «ТТ» и двух автоматов «ППШ». Собственно, на этом и все.
— Давайте поступим так, — улыбнулся Васильев. — Вы посидите в холодке, приведите в порядок свои записи, а мы тут со старшим лейтенантом еще походим и посмотрим. Может, еще что найдем полезное. Уж очень мало свидетелей! Слышали стрельбу многие, а видели всего два человека. А нам их найти надо. Вы представьте только, что в этих грузовиках может быть. А если взрывчатка?
Васильева самого от этой мысли передернуло, но он этого и хотел — криминалист должен проникнуться важностью момента и своей ответственностью. Подслеповат, но дело свое знает и организовал тут все грамотно. Следы не затоптали. Места, где и в каких позах лежали погибшие, зафиксированы. Даже траектории стрельбы были схематично занесены в протокол.
Васильев прикинул все еще раз и остался доволен. Сделано предельно точно, насколько можно в таких условиях.
— Значит, машины у нас остановились здесь, — Васильев присел на корточки рядом со следами колес на пыльном грунте.
— Тяжело груженные полуторки, — вставил Шаров, присаживаясь рядом. — Смотрите, как вдавлена колея, а вот здесь аж камень в мелкий щебень раздавило.
— Молодец, — кивнул Васильев. — Углядел. А вот еще посмотри: шина сплющена. Похоже, спущено колесо…
— Второе колесо тоже подспущено было. И третье. Я и говорю, что с максимальной нагрузкой шли «полуторки».
— Ты уверен, что это были «полуторки»? — с интересом спросил Васильев и посмотрел на старшего лейтенанта.
— Конечно. Кто будет столько колес ставить на другую машину. Бывает, что из-за нехватки обычных шин могут на какое-то колесо поставить чужую. Но чтобы сразу три колеса… Что вы там нашли?
Шаров подошел к Васильеву, который согнулся в три погибели и что-то разглядывал в том месте, где стояла вторая машина. Участок был сложный: могли наложиться отпечатки протекторов обеих машин. Но Васильеву повезло. Отпечатки не совпали и не пересеклись.
— Олег, позови кого-нибудь с фотоаппаратом. Кто у них фотографировал? Сдается мне, что на протекторе задней машины есть заметный дефект, который можно использовать для сличения.
Пока Шаров бегал за фотографом, Васильев рассматривал рисунок протектора и большую щербину. От того, как этот дефект отложится в памяти, будет зависеть, вспомнит ли оперативник этот узор, увидев его через день, неделю, месяц. Видимо, колесо наехало на острый край чего-то железного, и один луч «елочки» срезало от угла до конца лепестка. Что важно: срезана половина луча и соседней «елочки». Такой дефект специально повторить сложно.
