Судя по всему, поворотным пунктом для Густава явились выборы 6 ноября 1932 года. Рейхстаг был распущен, потому что Гитлер отказался формировать правительство вместе с Папеном. Он требовал все или ничего, и, когда стали известны результаты голосования, показалось, что он пошел ва-банк и проиграл. Бесконечные избирательные кампании истощили терпение тех, кто финансировал нацистскую партию. «Очень трудно доставать деньги, – записал 15 октября в своем дневнике Пауль Йозеф Геббельс. – Все образованные и состоятельные господа поддерживают правительство». В результате нацисты потеряли 2 миллиона голосов и 35 мест в рейхстаге, а коммунисты собрали на три четверти миллиона голосов больше и получили еще 11 мандатов. Тиссен заявил, что он больше не в состоянии делать взносы в фонд национал-социалистской партии, и Геббельс оказался перед перспективой пустой кассы и необходимостью платить одним только партийным функционерам, типографиям и штурмовикам 2 миллиона марок в неделю. Щуплый «доктор» был в отчаянии. «В аппарате воцарилось глубокое уныние, денежные затруднения препятствуют конструктивной работе, – писал он 8 декабря. – Мы все пали духом, особенно теперь, так как партия может развалиться и все наши труды пропадут зря. Мы стоим перед решительным испытанием». Три дня спустя он заносит в дневник: «Финансовое положение берлинской организации безнадежно. Одни долги да обязательства». А в последнюю неделю года, в то самое время, когда полковник Цвенгауер выражал свою благодарность Густаву за «развитие нашей оружейной промышленности в 1932 году», Геббельс сник окончательно. Он записал: «1932 год явился для нас сплошной цепью неудач… Прошлое было трудным, а будущее выглядит мрачным и мало обещающим; все планы и надежды окончились крахом».
Но Геббельсу недолго оставалось ждать спасения. Всю осень 1932 года германские промышленники старались найти взаимопонимание с Гитлером. Восемь дней спустя после роспуска рейхстага Август Генрихсбауэр, угольный барон, исполнявший роль посредника, сообщил Грегору Штрассеру, в то время второму человеку в нацистской партии, что некие неназванные промышленные магнаты намерены посоветовать «решающим инстанциям в Берлине», чтобы Гитлер «был назначен рейхсканцлером». Осторожность Генрихсбауэра просто сводит с ума: ведь назови он своих клиентов, вполне вероятно, что Крупп оказался бы в их числе. Он этого не сделал. Однако успехи коммунистов на выборах в рейхстаг напугали Густава, и теперь мы переходим к документу, подлинность которого общепризнанна.
После выборов нацистский лидер по имени Вильгельм Карл Кепплер подготовил проект письма-воззвания, предложенного Гейнрихсбауэром, – «к борьбе с большевизмом». Кепплер затем передал его оголтелому нацисту, барону Курту фон Шредеру из влиятельного банкирского дома Штейна в Кельне. Тот собрал необходимые подписи и 28 ноября отправил это письмо секретарю президента.
Оригинал сгорел через десять лет во время бомбежки рейхсканцелярии. Здание банкирского дома также было превращено в руины, но после войны один американский офицер осмотрел развалины и извлек на свет копию Шредера. Ясно, что промышленники испугались. Выборы убедили их в том, что придется выбирать между ультраправыми и крайне левыми и что нынешнее правительство просто не годится. Начало звучит как торжественный реквием Папену: «Факты показали, что прежний кабинет, в чьих искренних намерениях никто из немцев не сомневался, не нашел в народе адекватной поддержки». Цитируем далее: «Настоятельно необходимо запретить коммунистическую партию, которая враждебно настроена по отношению к государству». «Доверие к лидеру крупнейшего национального объединения при ответственном руководстве со стороны президентской администрации, где сосредоточены лучшие технические средства и кадры, сведет на нет недостатки и ошибки, от которых не застраховано любое массовое движение; это подвигнет миллионы людей, которые сегодня все еще стоят в стороне, к тому, чтобы занять позитивную позицию». Если отбросить многословие, то послание ясно указывает на Гитлера; власть сделает его ответственным; альтернатива этому – хаос. Если копия Шредера верна, во главе 38 подписантов были Шахт и Крупп.
Гинденбург уже предлагал Гитлеру канцлерство – за четыре дня до того, как появилось это письмо. Правда, президент хотел поставить определенные условия, и Гитлер отказывался. Курт фон Шляйхер сформировал администрацию президента 2 декабря и, согласно Тиссену, «главным образом господин Крупп фон Болен тогда способствовал сближению между Штрассером и генералом Шляйхером». Такой совет чуть не разрушил нацистскую партию, так как Штрассер хотел ему последовать. Гитлер обвинил Штрассера в том, что тот вонзает ему нож в спину, отправил его в отпуск, а во время его отсутствия лишил его всей власти в партии. Тем не менее позиция национал-социализма оставалась шаткой до тех пор, пока Шляйхер в порыве невероятной глупости не оттолкнул от себя всех «частных собственников и образованных людей», выступив в передаче по национальному радио. Он призывал своих слушателей забыть, что он генерал, и обещал им плановую экономику с контролем за ценами, и конец урезанию зарплаты, и конфискацию земельной собственности юнкерства в пользу крестьян. В мгновение ока он потерял всех своих друзей, включая Гинденбурга, который сам был землевладельцем. Поскольку Шляйхер еще и обхаживал профсоюзы, деньги мерзких рурских баронов начали перетекать в пустые чемоданы нацистов. 16 января 1933 года Геббельс записал, что финансовая ситуация «коренным образом улучшилась за одни сутки». Какие суммы были пришли из главного управления фирмы – неизвестно. Но без сомнения, часть новых средств нацисты получили от Круппа (разве что через Гугенберга), хотя наиболее солидный взнос Густава на нацистский переворот был еще впереди.
Президент уволил Шляйхера 28 января. Еще через два дня Гинденбург назначил канцлером человека, которого презрительно именовал не иначе как «этот австрийский ефрейтор». Гугенберг стал министром экономики и сельского хозяйства, а Папен – вице-канцлером. 4 января Папен совещался с Гитлером в доме Шредера в Кельне и решил, что достиг с ним взаимопонимания. После этого он радостно заявил Гугенбергу: «Мы наняли Гитлера!» Бесспорно, имей они дело с обыкновенным политиканом, у того было бы весьма мало шансов удержаться у власти. В рейхстаге его партия была в значительном меньшинстве, но, хотя все ключевые посты в правительстве нового канцлера, казалось, были заняты его противниками, они допустили серьезный просчет. Герман Геринг стал министром без портфеля. Понятно, что ему поручат возглавить ВВС или люфтваффе, когда Германия ими обзаведется. А тем временем он потихоньку получил в свое ведение прусскую полицию. Ему больше ничего и не требовалось – этому злому гению Гитлера. До новых выборов в рейхстаг, которые были намечены на 5 марта, он намеревался спустить с цепи своих штурмовиков и устроить два сюрприза: организовать поджог рейхстага, обвинив в этом коммунистов, и собрать у немецких капиталистов достаточно средств, чтобы развернуть самую дорогостоящую избирательную кампанию в истории страны.
Геринг был не только министром без портфеля, но и председателем рейхстага. Этот пост давал ему право на официальную резиденцию. В ее подвале начинался подземный ход, ведущий в рейхстаг; по общему мнению историков, этот тоннель сыграл ключевую роль в консолидации власти в руках нацистов – поджигатели-штурмовики наметили этот путь для своего броска вечером 27 февраля. А неделей раньше резиденция председателя рейхстага была использована для более благопристойного, но столь же важного дела – сбора контрибуции с промышленников. Хозяин дворца разослал двадцати пяти самым богатым людям страны пригласительные телеграммы. Депеша, полученная Густавом, гласила:
