Крупп оставался в Ландсберге еще полтора года, но ситуация уже радикально изменилась. Теперь перед ним открылись новые перспективы, о которых раньше можно было только мечтать. Вот как он сам оценивал то время: «Название «чудо» было неудачным, чудеса тут ни при чем. После Первой мировой войны немцы хорошо усвоили, что они могут возрождаться после поражения. Труд без передышки – главный фактор. План Маршалла дал нам возможность начать дело. Другой подъемной силой была политика. Мы смогли снова встать благодаря тому, что распалась антигерманская коалиция военного времени, которая совместными усилиями преследовала Германию. Кроме того, нам повезло, а счастливую звезду тоже не надо упускать из виду. Благодаря всему этому произошло не чудо, а возрождение».
* * *
Удача улыбнулась Круппу во время нового, удивительного поворота судьбы. За все сто лет с тех пор, как первая пушка появилась на выставке в «Кристал-палас», только один вид боевой техники доказал свое прямое превосходство над оружием фирмы – советский танкт «Т-34». Гудериан считал, что благодаря этой машине русским удалось остановить его танки во время наступления на Тулу и Москву, а на Курской дуге эти танки сокрушили последний стальной щит Альфрида. Воспоминания об этом были неприятны Круппу, но он не мог забыть той истории.
И вот 25 июня 1950 года началась корейская война. При наступлении армия северян задействовала 150 танков «Т-34». Для мировых держав снова настало военное время.
Бросок танков «Т-34» на Сеул знаменовал новый поворот в истории концерна Круппов. Это был пролог собственно крупповского «экономического чуда», причем начало всему этому положили советские броневые чудища, которыми управляли «неполноценные» азиаты. Отсюда же берет истоки и история освобождения Круппа. Правда, причинную связь этих событий решительно отрицал преемник генерала Клея, американский верховный комиссар Макклой. Он утверждал, что именно сам «повернул ключ» и что нет ни слова правды в заявлениях, будто бы освобождение Круппа было инспирировано войной в Корее: «Ни один юрист или политик не давал мне указаний, и решение явилось делом моей совести».
Макклой пользовался заслуженным уважением и был самостоятельным в своих суждениях. Прежде он служил офицером в оккупационных войсках и имел степень доктора права, хотя не обладал опытом юридической работы. Европу этот человек знал почти как настоящий европеец. Вдобавок был умным и способным администратором. Но, как все люди, Макклой не был застрахован от ошибок. В действительности не он принимал решение, определившее судьбу Круппа, а кроме того, в то время ни один политик или администратор не избежал влияния ветра, который дул из Кореи.
Новый конфликт был значительно серьезнее недавней конфронтации, возникшей вокруг Берлина. Через пять лет после капитуляции Японии западные державы во главе с США снова начали в этом регионе большую войну. Между тем значительная часть их военных сил была в Европе, так как продолжалась оккупация Германии. В те дни многие немцы, в их числе Отто Кранцбюлер, понимали, что американцы не могут теперь не изменить своего отношения к германскому вопросу. Как писала «Нью-Йорк таймс», «возрождение промышленности Рура несовместимо с ограничениями, налагаемыми на промышленников». Британский верховный комиссар сэр Робертсон в частной беседе сказал: «Мы должны дать немцам шанс». По мнению некоторых исследователей, немцам конфликт в Азии принес быструю и безусловную выгоду; послекорейский бум вернул германскую промышленность на мировые рынки.
Американцы постепенно привыкали к военным бюджетам в 70 миллиардов и огромному военному штату. Все это были мрачные симптомы еще более мрачной реальности. Западные союзники в июне 1950 года имели в Германии всего 7 дивизий, а Советский Союз – 22, причем Ульбрихт еще создавал новую армию Восточной Германии. У всех союзников СССР были современная артиллерия и танки «Т-34». А когда руководство НАТО обратилось к французам с вопросом, какой они могут выделить воинский контингент, те ответили: две неполные дивизии, одна из которых была вооружена старыми крупповскими танками, тех же моделей, что и машины, сокрушенные русскими. К тому же французским танкам не хватало запасных частей.
Неудачи на корейском фронте заставили стратегов из Пентагона снова вспомнить о прусских милитаристских традициях. Правда, в сентябре войскам союзников удалось остановить наступление танков «Т-34» в Пусане благодаря самолетам с грузом напалмовых бомб и танковскому соединению, составленному из «церманов», и «паттонов». Но в конце октября в войну вступил Китай. Тогда американцы, англичане и французы сняли с немецких промышленников лимит на производство стали, чтобы готовиться к борьбе против коммунизма. Лимит был 11 миллионов тонн. Крупповские инженеры думали, что в тех условиях все равно нельзя подняться выше 13,5 миллиона тонн в год. Однако новое поколение быстро перекрыло эти показатели, и через три года Германия (то есть Рурская область) давала 18 миллионов тонн. 1 декабря 1950 года Альфрид провел первое заседание совета директоров со времени поражения Германии. Да, он оставался еще заключенным, но четыре китайские армии начали массированное наступление, и начальник тюрьмы выделил большое помещение для деловых целей фирмы. Вместе с теми, кто отбывал наказание, там присутствовали представители легального руководства, прибывшие из Эссена. Крупп занял место во главе стола – и началась работа.
В декабре Объединенные Нации приступили к эвакуации из Кореи 200-тысячного контингента. Тогда же представители западных держав назначили главнокомандующим своими войсками в Западной Европе Дуайта Эйзенхауэра, а верховным комиссарам было поручено заниматься восстановлением немецкой армии. Они встретились с Аденауэром на вилле в окрестностях Бонна (где некогда Чемберлен сдал чехов Гитлеру еще до оформления Мюнхенского договора) и согласовали с ним перспективы немецкого военного строительства. Теперь Западная Германия должна была стать суверенной. Запад не выказывал единодушия относительно перевооружения Германии. Англичан и французов эта идея сначала крайне раздражала, но, поскольку в Корее основные потери несли американцы, Лондону и Парижу пришлось уступить. Крупп понял смысл происходящих событий еще до того, как союзники встретились с канцлером. В ноябре его проинформировали о намерении американцев заново отковать тевтонский меч. Тогда же ему сказали, что он будет вскоре освобожден. Бертольду и Кранцбюлеру хотелось, чтобы это произошло уже к Рождеству, но мешали чисто технические причины. Однако к Рождеству появилось решение о помиловании. А после Нового года пошли слухи, что будет проведена общая амнистия и 21 из 27 заключенных тюрьмы для военных преступников номер 1 получат свободу. Говорили и о том, что Круппа не просто освободят, но и разрешат ему вернуть свои богатства. Оккупационные власти хотели сохранить за ним заводы, шахты и рудники стоимостью в полмиллиарда долларов. В Вашингтоне сенатор Маккарти заявил, что «это весьма мудрое решение».
* * *
В XX веке государственные люди и военные очень любили точность, и благодаря этому мы знаем определенно, когда произошло некое историческое событие. Известно, например, что Мюнхенский пакт был подписан во втором часу дня, 30 сентября 1938 года, а НАТО родилось в 1947-м, вечером 16 декабря в Лондоне, в доме министра иностранных дел Соединенного Королевства, после того как Вячеслав Михайлович Молотов, сто раз выплюнув «нет!», вылетел распрогневавшись… Но есть исключения из этого правила. Никому неизвестно в точности, когда именно администрация Трумэна приняла решение возродить германскую военную машину или кто и каким образом заставил Макклоя выступить против авторитетных вердиктов Нюрнбергского трибунала.
