– Тут она права, Синтия, – вынужден был признать Хёрстон, и капитан Гонсальвес печально кивнула.
– Знаю, – сказала она. – Именно это я и имела в виду, когда говорила, что «в документах много пробелов». Просто мне противно даже думать, что придется оставить этого гнусного мерзавца в живых. Убил он Вейлер сам или нет, но после того, что он с ней сделал, виновным в ее смерти все равно следует считать его.
Я тоже не в восторге от перспективы оставить негодяя в живых, – сказала Лонгмон. – Более того, с моей точки зрения любая форма изнасилования должна караться смертью. Но мы не издаем законы и не имеем права вносить в них изменения. Если наш суд намерен действовать в соответствии с Денебскими соглашениями...
Она пожала плечами, и МакКеон с тяжелым вздохом кивнул.
– По моему, все высказались и пришли к консенсусу, – сказал он. – Предлагаю приступить к вынесению вердикта. Прошу высказаться по процедуре: будем проводить тайное голосование или открытое?
Он оглядел стол и остановил взгляд на Лонгмон, являвшейся старшей по чину.
– Меня устраивает открытое, – сказала гражданка адмирал.
– И меня, – заявил Симмонс.
Все высказывались устно, а не письменно, поскольку каждое произнесенное в совещательной комнате слово записывалось.
– Согласна на открытое, – со вздохом сказала Гонсальвес.
– И я, – с еще меньшей охотой произнес Хёрстон.
– Итак, мы единогласно пришли к решению об открытом голосовании. Прошу высказываться по пунктам обвинения. Первое: изнасилование второй степени. Коммандер Хёрстон?
МакКеон, по старинному флотскому обычаю, начал опрос с младшего по званию.
– Виновен, – невыразительным голосом ответил Хёрстон.
– Пункт второй: похищение человека.
– Виновен.
– Пункт третий: превышение должностных полномочий в личных целях.
– Виновен.
– Пункт четвертый: убийство.
– Виновен.
– Теперь вы, капитан Гонсальвес. Пункт первый: изнасилование второй степени.
– Виновен, – откликнулась Синтия с холодной уверенностью.
– Пункт второй: похищение человека.
– Виновен.
– Пункт третий: превышение должностных полномочий в личных целях.
– Виновен.
– Пункт четвертый: убийство.
– Воздерживаюсь, – буркнула Гонсальвес с гримасой отвращения.
МакКеон повернулся к Симмонсу.
– Коммодор, ваше слово. Пункт первый: изнасилование второй степени.
– Виновен.
– Пункт второй: похищение человека.
– Виновен.
Пункт третий: превышение должностных полномочий 1 личных целях.
– Виновен.
– Пункт четвертый: убийство.
Симмонс замешкался. Несколько секунд он сидел потупясь, а потом, взглянув на МакКеона чуть ли не с вызовом, ледяным тоном проронил:
– Виновен.
МакКеон, вопреки состоявшемуся обсуждению, был не слишком удивлен таким решением. Он кивнул и повернулся к Лонгмон.
– Гражданка адмирал, прошу высказываться. Пункт первый: изнасилование второй степени.
– Виновен.
– Пункт второй: похищение человека.
– Виновен.
– Пункт третий: превышение должностных полномочий в личных целях.
– Виновен.
– Пункт четвертый: убийство.
– Признать невиновным за недостатком улик, – грустно сказала гражданка адмирал.
МакКеон снова кивнул.
– Результаты голосования, – произнес он для записи. – По пунктам первому, второму и третьему подсудимый признан виновным единогласно. По пункту четвертому мнения разошлись, в связи с чем, на основании регламента данного суда, обвинение снимается. Следующей задачей нашего трибунала станет определение меры наказания, каковую мы будем рекомендовать для утверждения адмиралу Харрингтон. Кодекс поведения военнослужащих предусматривает за изнасилование второй степени лишение свободы до двадцати пяти лет, за похищение человека до пятидесяти и за превышение должностных полномочий два года. Таким образом, по совокупности совершенных преступлений, гражданин лейтенант Мангрем должен быть приговорен к семидесяти семи годам заключения. Однако для исполнения приговора мы должны будем, когда покинем эту планету, вывезти его с собой в зону юрисдикции Альянса.
Он не сказал «если покинем эту планету», но многие поняли его именно так, и он криво усмехнулся.
– Прошу высказываться. Коммандер Хёрстон.
– Я за максимальный срок. И без права досрочного освобождения.
– Капитан Гонсальвес.
– Максимальный срок, – сказала она с мрачной решительностью. – Хотелось бы только, чтобы негодяй отбыл весь срок здесь, в Аду!
Заявление было не вполне протокольным, но МакКеон воздержался от замечаний и повернулся к Гастону Симмонсу.
– Коммодор Симмонс.
– Присоединяюсь, – ответил тот еще более холодно, чем Гонсальвес.
– Гражданка адмирал Лонгмон.
– Я согласна с рекомендациями коллег, – спокойно произнесла она.
– Председатель присоединяется к общему мнению, – провозгласил МакКеон. – Таким образом, настоящий трибунал, рассмотрев дело гражданина лейтенанта Мангрема, рекомендует адмиралу Харрингтон содержать его под стражей до нашего отлета с Аида, а затем доставить в зону юрисдикции Альянса для отбывания наказания в полном объеме. Имеет ли кто-либо из присутствующих замечания или возражения, как по процедуре, так и по существу принятых решений?
Высказаться никто не пожелал. Алистер в последний раз кивнул, расслабился и уже менее формальным тоном сказал:
– Одним меньше. Господи, до чего же я буду рад, когда все это кончится!
– Как и все мы, коммодор, – сказала Лонгмон и, обведя взглядом присутствующих, со вздохом добавила: – Мне искренне жаль, что мы не смогли найти доказательства, которые позволили бы мне с чистой совестью отправить этого мерзавца на виселицу, но...
– Да не извиняйтесь вы, Сабрина, – неожиданно подал голос Симмонс. – Я уверен в его виновности. Синтия, Альберт, Алистер – все согласны со мной, да и вы тоже. Но правда все равно ваша. Доказательная база слаба, а если мы станем штамповать смертные приговоры, не толкуя все сомнения в пользу обвиняемых, то станем такими же палачами и убийцами, как здешние костоломы.
Лонгмон подняла бровь, и он виновато улыбнулся.
– Знаю, я высказался за виновность. Более того, согласись вы все со мной, я с чистой совестью отправил бы его в петлю и нынешней ночью заснул сном праведника. Но как раз по этой причине никто не оставляет принятие такого рода решений на усмотрение одного человека. На прошлой неделе из всех нас я один не высказался за повешение гражданина майора Янга. Пока каждый из нас голосует по совести, мы вправе считать, что сделали все от нас зависящее, пусть и меньше, чем хотелось.
