– То-то и оно, что на Сфинксе! Они не грейсонцы, а Ключ Землевладельца не может быть унаследован иноземцем.
– Не грейсонцы. Что верно, то верно. И это чертовски усложняет ситуацию. Точно так же, как вы обсуждали ее с судьей Клейнмюллером, его светлость и я обсуждали ее с членами Верховного суда. И, согласно мнению судей, вы правы: Конституция однозначно допускает наследование сана и ленного владения лишь гражданином Грейсона. Проблема в том, что творцы Конституции просто не рассматривали возможность того, что среди наследников могут оказаться граждане иных звездных держав. Не говоря уж о том, чтобы землевладельцем оказался иностранец.
– Леди Харрингтон не была иностранкой! – буркнул Клинкскейлс, и глаза его полыхнули гневом. – Вне зависимости от места рождения, она...
– Успокойся, Говард, – мягко укорил его Бенджамин, прежде чем старик успел разбушеваться. Клинкскейлс утих, и Бенджамин с примирительным жестом продолжил: – Я понимаю, о чем ты говоришь, но когда мы предложили ей титул, она, тут уж спорить не приходится, безусловно была иностранкой. Да-да, была! Вот та ситуация уж точно не имела прецедентов, что, как мне помнится, отнюдь не воодушевляло одного старого ретрограда по имени Говард Клинкскейлс.
Помянутый ретроград залился краской и, к собственному изумлению, рассмеялся. Хриплый смех прозвучал жутковато, однако он прозвучал – впервые за два с половиной месяца с тех пор, как показали казнь Харрингтон. Старик покачал головой.
– Тоже правда, ваша светлость. Но она стала гражданкой Грейсона, когда принесла клятву землевладельца.
– Вот именно. И тем самым был создан прецедент. Следуя ему, нам остается только послать за ее ближайшим родственником – это кузен по имени Девон, так ведь, Генри? – и принять его клятву. В конце концов, коль скоро мы приняли в наши ряды леди Хонор, то можем...
– Нет! – выкрикнул Говард, едва не вскочив с кресла.
Протектор склонил голову набок. Под его взглядом старик сник, взял себя в руки и, приведя мысли в порядок, заговорил, тщательно подбирая слова:
– Ваша светлость, леди Харрингтон стала одной из нас еще до принесения клятвы. Тогда, когда сорвала заговор Маккавея, и потом, когда помешала этому мяснику Саймондсу подвергнуть Грейсон бомбардировке. Что же до ее кузена... – Клинкскейлс покачал головой. – Вполне допускаю, что это весьма достойный человек, от родича леди Хонор следует ожидать именно этого. Но он уж точно иностранец, и каким бы замечательным он ни был, сана землевладельца никоим образом не заслужил.
– Можно подумать, будто все, кто носит этот сан, получили его по заслугам. Велика ли заслуга – родиться в семье землевладельца?
– Я не о том. – Клинкскейлс нахмурился, вздохнул и пояснил: – Дело в том, ваша светлость, что наш народ – наш мир! – до сих пор не освободился от помянутых вами «старых ретроградов». И немалое число их заседает в Конклаве Землевладельцев. Одного этого достаточно, чтобы наше предложение вызвало серьезные осложнения. А ведь ретроградов немало и среди рядовых граждан. Вы не хуже меня знаете, что возведение леди Харрингтон в достоинство землевладельца было принято как должное далеко не всеми, но она заслужила и свой титул, и доверие народа. Боже мой, Бенджамин ты же сам вручал ей мечи к Звезде Грейсона!
– Я помню, Говард, – терпеливо сказал Бенджамин.
– Тогда как же, во имя Господа испытующего, будет этот... как его, Девон? – Протектор кивнул, и старик раздраженно пожал плечами. – Вот-вот, Девон, как он собирается заработать такое доверие? На него и сторонники леди Харрингтон будут посматривать искоса, а что уж говорить о настоящих ретроградах?
Клинкскейлс воздел руки, и Бенджамин кивнул, втайне радуясь тому, что сумел пробудить в старике былую энергию и неравнодушие. Мозг Клинкскейлса работал четко: в своих рассуждениях он шел тем же путем, каким прежде прошли Протектор с канцлером.
– Другое дело, – продолжил Клинкскейлс, увидев одобрительный взмах руки Бенджамина, – будь у нее сын, пусть даже не рожденный на Грейсоне. В таком случае прямое право наследования не вызывало бы сомнения. Но мне даже думать не хочется, к чему может привести попытка добиться от Ключей признания наследником родича по боковой линии. «Реставрация Мэйхью» – это, конечно, хорошо, только никакая реставрация не поможет вам, если вы попытаетесь действовать в обход Конклава.
– Ты безусловно прав, но...
– Да какие тут «но», Бенджамин! – взревел Клинкскейлс – Если ты вбил себе в голову, что сумеешь в чем-то переубедить нашу фракцию матерых мракобесов, значит, твое дурацкое иностранное образование начисто отбило тебе чутье! Ты же сам признал, что в тот раз тебе пришлось продавить совершенно невероятный конституционный прецедент. И ведь что бы ни заявляли Мюллер и его банда вслух, в ее присутствии, они так никогда и не простили ей того, что она – иностранка, женщина и острие твоих реформ. И ты думаешь, они просто так проглотят, если ты навяжешь им нового иностранца – да еще иностранца, у которого нет Звезды Грейсона!
– Если бы ты позволил мне закончить фразу, Говард, – на редкость терпеливо произнес Бенджамин (глаза его, однако, заблестели: наконец-то вернулся прежний Клинкскейлс, ворчливый, желчный и совершенно невыносимый), – то именно этот пункт наших рассуждений я бы тебе и разъяснил.
– Ну давай, разъясняй, – буркнул Клинкскейлс, воззрившись на него с прищуром, и откинулся в кресле.
– Благодарю. Так вот, ты совершенно прав насчет реакции Ключей на любое мое решение, если в результате Ключ Харрингтон перейдет иностранцу. О Девоне Харрингтоне я практически ничего не знаю, а потому не могу судить, выйдет ли из него землевладелец. Насколько мне известно, он профессор истории, так что, не исключено, справится с делом лучше, чем можно ожидать от иностранца. Но с тем же успехом он может оказаться кабинетным теоретиком, совершенно не подготовленным к тому, чтобы принять на себя бремя и ответственность управления ленным владением.
– Да-да, а леди Харрингтон, безусловно, была к этому прекрасно подготовлена, – промурлыкал Прествик.
Бенджамин невольно фыркнул, но ответил без промедления:
– Именно так, Генри. Прекрасно подготовлена, и вел ее Господь-утешитель. – Он умолк на несколько мгновений, и глаза его потеплели от нахлынувших воспоминаний, уже не омраченных горем. Затем он встряхнулся. – Но вернемся к профессору Харрингтону. Я вообще сомневаюсь, что ему когда-либо приходило в голову, что он станет наследником леди Хонор. Имеем ли мы право перевернуть его сложившуюся жизнь вверх тормашками? И даже если мы решим обратиться к нему с таким предложением, примет ли он Ключ?
– А ведь если мы не предложим ему Ключ, – веско сказал Прествик, – мы лишь откроем соседний ящик Пандоры.
Клинкскейлс уставился на него с недоумением. Канцлер пожал плечами.
– По договору с Мантикорой Протекторат и Звездное Королевство взаимно признают внутренние законы обоих государств, включая брачные, имущественные и наследственные. По законам Мантикоры Девон Харрингтон является наследником леди Хонор: именно к нему переходит ее мантикорский титул. Он станет графом Харрингтон, и...
