– Что – и? – нетерпеливо подстегнул Клинкскейлс, поскольку Прествик вдруг замолчал.
– И если он не получит от нас предложения вступить во владение леном, но пожелает этого, ничто не помешает ему обратиться в суд, дабы потребовать Ключ Землевладельца на основании межгосударственного договора.
– Подать всуд на Протектора и Конклав? – изумился Клинкскейлс.
– А почему нет? – пожал плечами канцлер. – У него была бы очень сильная позиция даже перед нашим Верховным судом, и уж совершенно непробиваемая – перед Судом королевской скамьи. Я бы с интересом выслушал его аргументы и наблюдал за слушаньем процесса. Вот уж будет прецедент так прецедент! Хотел бы я посмотреть на вас тогда.
– Но... – Говард, возмущенный и растерянный, обернулся к Протектору. – Ты же Протектор!
– Ну да. Но я, между прочим, еще и реформатор, помнишь? Я если я настаиваю на том, что землевладельцы должны поступиться своей властью и ограничить автономию в пользу Конституции, я обязан подчиняться ей и сам. А Конституция ясно провозглашает приоритет межгосударственных соглашений перед внутренним законодательством. Конечно, Верховный суд, учитывая особенности наших законов о наследовании, может замурыжить это дело на долгие годы – что, замечу, не лучшим образом скажется на ходе реформ, а возможно, и военных действий. Но ведь никто не помешает Девону обратиться в суд на Мантикоре, где моментально, на абсолютно законных основаниях вынесут решение в его пользу. Это породит юридическую коллизию, которая, в разгар войны с хевами, не нужна ни нам, ни Звездному Королевству. Скверно получается, Говард. На редкость скверно.
– Согласен, – буркнул Клинкскейлс.
Он вдруг прищурился, оперся обеими руками о посох, подался вперед, с подозрением глядя на Протектора, и повторил:
– Я согласен, ваша светлость. Только ведь я вас знаю с пеленок. Вы что-то задумали. Вы все обдумали и решили заранее, еще до того, как вызвали меня, верно?
– Ну... в общем, да, – признался Бенджамин.
– Ну колитесь, ваша светлость, – мрачно буркнул старик.
– На самом деле все очень просто, Говард, – начал Протектор.
– Может, хватит уже меня подготавливать, а? Переходи уже к делу, наконец! – прорычал Клинкскейлс. – Ваша светлость, – добавил он, немного подумав.
– Ладно, колюсь. Решение состоит в том, чтобы передать Ключ Харрингтон грейсонцу, который имеет на него больше всего прав... и наибольший опыт в управлении леном, пусть и по доверенности.
Клинкскейлс оторопело уставился на Бенджамина. Секунд пятнадцать он сидел, вытаращив глаза, и лишь потом вскочил на ноги.
– Ни за что! Я был ее регентом, Бенджамин, только ее регентом! Я никогда... Слышишь? Будь оно все проклято! Она доверяла мне! Я никогда, никогда не узурпирую ее Ключ! Это же...
– Сядь, Говард!
Впервые за время разговора в голосе Бенджамина прозвучала интонация приказа, и пламенный монолог Клинкскейлса оборвался. Он закрыл рот, постоял, не сводя глаз с Протектора, и тяжело опустился в кресло. Воцарилась тишина.
– Так-то лучше, – сказал через некоторое время Протектор с почти шокирующим спокойствием. – Я понимаю твои сомнения, Говард. Собственно, именно такой реакции я и ожидал. Именно поэтому я и пытался тебя, как ты выразился, «подготовить». Но о какой «узурпации» ты говоришь? Господь испытующий, Говард, опомнись! Многие ли на Грейсоне имеют перед Мечом хотя бы половину – да хотя бы десятую часть твоих заслуг? Выбрать тебя – это лучшее решение, как ни посмотри. Ты достоин любой награды, какую я сумею тебе предложить. Ты был регентом леди Харрингтон. De facto ты и был землевладельцем всегда, когда служебный долг удерживал ее вдали от планеты. Она доверяла тебе. Ты, как никто другой, знал все ее планы и надежды, ты воплощал их в жизнь. Что еще можно добавить к этому? И ведь она любила тебя, Говард!
Голос Бенджамина смягчился. В глазах Клинкскейлса, прежде чем старик успел отвести взгляд, Протектор успел заметить подозрительный блеск.
– На Грейсоне нет человека, которого она предпочла бы тебе. Только тебя она пожелала бы видеть своим преемником. Она ждала бы, что ты позаботишься о ее людях. Ради нее.
– Я... – начал было Клинкскейлс, но умолк и глубоко вздохнул.
Несколько секунд он смотрел в сторону, потом снова встретился взглядом с Протектором.
– Возможно, ты и прав, – тихо сказал он. – Во всяком случае, насчет того, как решила бы она сама. Ради нее я был бы счастлив заботиться о ее людях до своего смертного часа. Но прошу тебя, Бен, не проси меня занять ее место! Ради Бога!
– Но, Говард, – попытался возразить Прествик. Клинкскейлс жестом заставил его замолчать и с непередаваемым достоинством посмотрел прямо в глаза Бенджамину.
– Ты мой Протектор, Бенджамин, – сказал он – Я чту и уважаю тебя, я готов повиноваться тебе во всем, что не противоречит закону, это мой долг. Но умоляю, не проси меня об этом. Ты сказал, что она меня любила, и, надеюсь, оно так и было, ибо я, Господь Испытующий свидетель, тоже ее любил. Она была мне как дочь. Я никогда не займу ее место, не приму ее Ключ, ибо отец не должен наследовать лен от своего сына. Это было бы... неправильно.
Снова воцарилась тишина. Наконец Бенджамин прокашлялся.
– По крайней мере, ты согласишься сохранить за собой регентство?
– Сохраню, если ты не станешь принуждать меня к чему-то иному.
– Генри, – Бенджамин повернулся к канцлеру, – это сработает?
– На первое время, ваша светлость? – Канцлер скорчил гримасу. – Пожалуй, да. Но в конечном счете... – Он покачал головой и повернулся к Клинкскейлсу. – Если вы официально не примете Ключ, Говард, мы лишь отстрочим кризис Конечно, такой вариант тоже не лишен смысла: если продержаться лет десять, то проблема, возможно, утратит остроту. Возможно, закончится война, над головой не будет висеть Хевен, все намного упростится... Но у нас все равно не будет законного, всеми признанного наследника, и рано или поздно гроза все же разразится. К тому же, уж простите за резкость, Говард, но человек вы немолодой, и десять лет...
Он пожал плечами, и Клинкскейлс нахмурился.
– Знаю, – буркнул он. – Для своих лет я в приличной форме, но даже под наблюдением прибывших к нам мантикорских врачей...
Внезапно старик осекся, и глаза его расширились. Протектор переглянулся с канцлером. Прествик собрался что-то сказать, но Клинкскейлс предостерегающе поднял руку. Собеседники выжидающе смотрели на него. Ждать им пришлось больше двух минут; наконец Клинкскейлс виновато улыбнулся Бенджамину и сказал:
– Прошу прощения, ваша светлость, но у меня появилась одна идея.
– Это мы заметили, – отозвался Бенджамин так сухо, что старик хихикнул. – Узнать бы еще, в чем она заключается.
– Видите ли, ваша светлость, у нашей проблемы имеется еще одно решение. Оно не противоречит закону, ни нашему, ни, надеюсь, мантикорскому, и при этом, благодарение Испытующему, не требует от меня принять Ключ в свои руки.
