«Наверное, – угрюмо подумала Харрингтон, – мне следует поблагодарить их за то, что они догадались подмешивать в пайки заключенных контрацептивы. Правда, они делали это из соображений экономии, а отнюдь не гуманности, ведь дети – это лишние рты. Но одному богу известно, какова была бы детская смертность при полном отсутствии медицинского обслуживания»
– Уверена, Фриц был бы тронут твоей верой в его способности, – сказала она МакКеону, – но сомневаюсь, чтобы даже его непревзойденный целительский талант мог произвести впечатление на молекулярную электронику.
– Ну, не знаю, – фыркнул Алистер. – На меня производит, да еще какое: стоит ему начать приставать ко мне с зарядкой или диетой, как у меня со страху все болячки проходят.
– Это потому, Алистер, что ты легко поддаешься внушению, – вкрадчиво произнесла Хонор и, покачивая рукой перед его лицом, заговорила нараспев: – У вас тяжелеют веки, закрываются глаза, вам хочется спать... спать... спать...
– Ничего подобного! – буркнул МакКеон, но тут же широко зевнул.
Хонор прыснула, Нимиц весело чирикнул, и МакКеон посмотрел на них исподлобья.
– Дама Хонор, – с нарочитой серьезностью произнес он, – всякие утверждения насчет моей «внушаемости» есть злонамеренные инсинуации. А если меня и клонит... – фраза была прервана очередным мощным зевком, – ко сну, то не из-за какого-то там гипноза, а потому, что я весь день провел на ногах. Устал. В общем, ты как хочешь, а я пошел на боковую. Доброй ночи.
– Доброй ночи, Алистер, – сказала она и улыбнулась, а он, лихо козырнув, исчез за дверью.
– Вы ведь действительно близки друг другу, правда? – тихо спросила Бенсон после того, как МакКеон ушел. Хонор вопросительно подняла бровь, русоголовая женщина пожала плечами. – Нет, не в том смысле, в каком близки мы с Анри, это я понимаю. Но вы так заботливо друг к другу относитесь.
– Мы давние друзья, – пояснила Хонор, положив подбородок на макушку Нимица, – и взаимная забота вошла у нас в привычку. Правда, Алистер все-таки зациклен на этом больше, чем я. И благослови его Бог за это.
– Да, мы с Анри сопровождали вас на обратном пути к шаттлам, – суховато сказала Бенсон. – На меня произвел незабываемое впечатление его словарный запас. По-моему, он ни разу не повторился.
На правой щеке Хонор появилась ямочка, зрячий глаз мечтательно замерцал.
– Да, Алистер иногда забывает о субординации. Порой мне кажется, будто он вовсе не знает, что это такое.
– Ха! – громыхнул Рамирес – Не вам бы говорить, не нам бы слушать, леди Хонор!
– Вздор! – со смехом возразила Харрингтон. – Я, можно сказать, образец чинопочитания.
– Да ну? – Бенсон покачала головой. – А вот я слышала кое-что о ваших шалостях на... Как это место называется? А, на станции «Ханкок».
Лицо Хонор приобрело столь удивленное выражение, что Бенсон покатилась со смеху.
– Ваши люди гордятся вами, леди Хонор, и не прочь порассказать о вас... а мы с Анри, признаюсь, всячески их поощряли. Прежде чем доверить вам свои жизни, мы должны были разобраться, что вы за человек. Благодаря словоохотливости ваших людей это оказалось совсем нетрудно.
Почувствовав, что краснеет, Хонор опустила взгляд на Нимица. Мягко перевернув кота на спинку, она принялась поглаживать пушистый животик и подняла глаза лишь через несколько секунд, когда румянец сошел.
– Не всему сказанному стоит верить, – сказала она с чуть излишней невозмутимостью. – Иные люди бывают склонны к преувеличениям.
– Несомненно, – великодушно согласился Рамирес, за что был одарен благодарной улыбкой.
– Но все же я тревожусь за «Красную Шапочку», – тактично сменила тему Бенсон. – Эта история с ответчиками может нам все испортить.
– Я тоже тревожусь, – призналась Хонор. – Как ни крути, а, лишившись одного из них, мы ощутимо теряем в плане гибкости. Притом что нам по-прежнему неизвестно, когда у нас появится возможность испробовать свои шансы. Ведь хевы, – она скорчила гримасу, – почему-то не расположены к сотрудничеству.
– Уверен, это только по неведению, – с усмешкой подхватил Рамирес – Они ни за что не посмели бы вести себя столь неучтиво, будь у них представление о том, какие неудобства создает для нас их неконструктивная позиция.
– Вот уж да! – Хонор прыснула.
Все трое расхохотались, но за их веселостью угадывалось подавляемое беспокойство. Хонор откинулась в кресле и, размеренно поглаживая Нимица, задумалась.
Ее план основывался на специфике продовольственных поставок и пренебрежении хевов к обеспечению безопасности коммуникационных каналов. Аналитики Хонор оказались правы: продовольственные поставки действительно осуществляли раз в месяц в течение относительно короткого времени – примерно трех дней. «Геенну» как штрафной лагерь посещали последним, что тоже было Хонор на руку.
В промежутках между доставками «черноногие» прохлаждались на Стиксе, предоставив заключенных самим себе. Однако при всей безалаберности тюремная система Ада была крайне эффективной. Возможно, расходы на содержание тюремной планеты в целом составляли внушительную сумму, однако в расчете на одного заключенного были просто смехотворны. Единственно, что требовалось хевам для основания нового лагерного поселения, это подобрать место и доставить туда группу осужденных с примитивными ручными инструментами и необходимым минимумом строительных материалов. Все остальное: и хижины, и ограду для защиты от местных хищников – заключенные возводили сами, причем работали они не покладая рук. Надсмотрщиков не предусматривалось, но местные хищники наилучшим образом стимулировали ударный труд. Ну а если кого-то успевали загрызть, то «черноногие» не собирались проливать слезы по этому поводу.
Даже скудные продовольственные пайки, которыми снабжали узников, не обременяли администрацию особыми расходами: практически все необходимое выращивалось на Стиксе, причем тяжелую работу выполняли автоматика и горстка «доверенных лиц». Функция «черноногих» ограничивалась распределением. Заключенные получали не консервы и концентраты, а только свежие продукты.
Последнее обстоятельство удивило Хонор, но потом она сообразила, что и в этом есть смысл. Разумеется, свежие продукты занимают больше места и менее удобны при транспортировке, чем аварийные пайки, но зато, в отличие от пайков, не могли долго храниться. Иными словами, заключенные не имели возможности, затянув ремни, создать запас продовольствия и уменьшить свою зависимость от поставок. Кроме того, выращивание сельскохозяйственных культур непосредственно на Стиксе почти избавляло Республику от необходимости завозить продукты извне. Разумеется, вовсе без «импорта» обойтись было нельзя, но, судя по маркировке на упаковках, такой завоз осуществлялся всего лишь раз в год.
Движение в пространстве системы Цербера было весьма оживленным, хотя и более хаотичным, чем ожидала Хонор. Например, после прихода к власти Комитета общественного спасения рейсы по доставке новых узников участились. Одно из упущений прежнего МВБ заключалось в недостаточной интенсивности репрессий. Диктаторский режим не имеет права ослаблять железную хватку, и Законодатели допустили роковую ошибку, прижав своих противников достаточно сильно, чтобы их разозлить, но недостаточно сильно для того, чтобы повергнуть их в парализующий ужас. Хуже того, они объявили несколько амнистий подряд, и люди, испытавшие на себе все «прелести» заключения, смогли рассказать об этом другим. Разумеется, они являли собой прекрасный агитационный материал и для активистов СГП, и для других групп диссидентов. А главное – и в этом, пожалуй, заключалась основная угроза – их возвращение наводило на мысль о слабости министерства внутренней безопасности. Кому пришло бы в голову умиротворять противников, имей он силы их сломить?
