Миних сообщает нам еще одну любопытную деталь. «Неизвестно, каковы были религиозные убеждения императора, но все видели, что во время богослужения он был крайне невнимателен и подавал повод к соблазну, беспрестанно переходя с одной стороны церкви на другую, чтобы болтать с дамами».
С первых недель своего царствования Петр III начал укреплять порядок и дисциплину в армии и в правительственных учреждениях. Крайне отрицательным было у него отношение к привилегированной дворцовой гвардии. Как известно, с момента смерти преобразователя лейб-гвардия решала судьбу русского престола. Это обстоятельство Петр III понимал и, будучи еще великим князем, называл гвардейцев янычарами. «Гвардейцы только блокируют резиденцию, — говорил он, — не способны ни к какому труду, ни к военным экзерцициям, а всегда опасны для правительства». И это было действительно так. Елизавета Петровна, посаженная гвардейцами на престол, благоволила к гвардии, ибо полностью зависела от нее. Поэтому дисциплина там совершенно пала, а гвардейское офицерство отличалось необыкновенной распущенностью. Особыми привилегиями пользовалась та гренадерская рота, с которой Елизавета совершала государственный переворот, арестовав Брауншвейгское семейство.
Естественно, что Петр III сразу же лишил преимуществ гвардию и стал самым решительным образом бороться против ее распущенности. Он упразднил лейб-гвардию, а остальные гвардейские полки переодел в короткие мундиры прусского образца и ввел строжайшую дисциплину. Началась изнуряющая солдат и офицеров шагистика, бессмысленная муштра.
Среди офицеров возник глухой ропот недовольства: в новых порядках императора они почувствовали для себя угрозу. Гвардейцы, полагая, что Петр III ликвидирует их как род войск, начали говорить о том, что следует повторить успех только что распущенной лейб-роты, на сей раз в пользу супруги императора — Екатерины Алексеевны.
Отечественные и иностранные современники отмечали, что новый император Петр III был человек добрый и откровенный, но ограниченный, с дурными привычками, слабым и капризным характером. Вступив на престол, он горячо принялся за реформы и проявил в них, наряду с желанием народного блага, совершенное отсутствие политического такта. Если толпы ссыльных, возвращенных из Сибири, уничтожение ненавистной народом Тайной канцелярии розыскных дел, права вольности дворянству свидетельствовали о его благих намерениях, то зато прочие его меры произвели сильное неудовольствие в тех сословиях общества, к которым относились. Духовенство, например, оскорблялось намерением императора отобрать в казну монастырские имения и явным неуважением его к обрядам греко-российской церкви. Последнее обстоятельство послужило в руках духовенства привычным орудием для того, чтобы волновать умы простого народа. Гвардия роптала на предпочтение, оказываемое государем немцам, на введение нового обмундирования по ненавистному тогда прусскому образцу, на излишне строгую дисциплину и утомительные экзерциции. В. О. Ключевский заметил, что «сам Петр мало заботился о своем положении и скорее успел вызвать своим образом действий единодушный ропот в обществе. Он как будто нарочно старался вооружить против себя все классы и прежде всего духовенство». Об отношении русского общества к царствованию Петра III у С. М. Соловьева находим следующее: «У русских людей сердце обливалось кровью от стыда пред иностранными министрами. Эти иностранные министры в донесениях своим дворам оставили единогласные свидетельства о неприличии пирушек Петра III, возбуждавших сильное неудовольствие в народе». Об этом неудовольствии приведем слова того же очевидца: «Ропот на государя и негодование ко всем деяниям и поступкам его, которые чем далее, тем становились хуже, не только во всех знатных с часу на час увеличивалось, но начинало делаться уже почти и всенародным».
Когда императору Петру III прусский король Фридрих II советовал быть осторожным и бдительным, русский царь уверял того, что нечего беспокоиться, что солдаты называют его «отцом» и говорят, что предпочитают правление мужчины правлению женщины. Петр Федорович, в частности, писал Фридриху И: «Я один пешком гуляю по улицам Петербурга, если бы кто-нибудь хотел мне причинить зло, то давно мог бы исполнить свой замысел».
Последующие события показали, что Петр III очень ошибался и поплатился за это собственной жизнью.
Глава VII
Принцесса Ангальт-Цербстская — всероссийская самодержица
О, громкий век Военных споров,
Свидетель славы россиян!
А. С. Пушкин
Супруга Петра III Екатерина умело воспользовалась недовольством политикой императора в обществе, особенно у столичной знати, и, опираясь на патриотически настроенные гвардейские полки, совершила 28 июня 1762 года дворцовый переворот. Накануне переворота, которого ждали, Екатерина насчитывала на своей стороне до сорока офицеров и до десяти тысяч солдат гвардии. У супруга Петра III, решившейся на такой рискованный шаг, были личные мотивы, связанные с резко ухудшившимися отношениями с мужем. Если говорить о главной причине решительности ее действий, то это — осознание Екатериной реальной возможности повторить судьбу первой супруги Петра Великого — Евдокии Лопухиной: в один прекрасный день оказаться в монастыре. И она начала действовать быстро и решительно.
Главными инициаторами дворцового переворота были братья Орловы, служившие в гвардии. Из пяти братьев особенно выделялись Григорий и Алексей. Григорий, такой же смелый, как его брат Алексей, был красив. Высокий, статный, всегда веселый, он пленил солдат-гвардейцев своей неустрашимой удалью. В Петербурге он вместе с гвардейскими офицерами кутил, ухаживал за столичными красавицами и своими победами заставлял говорить о себе. Им заинтересовалась и великая княгиня Екатерина, жена Петра III. «На него можно положиться, — размышляла Екатерина уже как политик, — он смел, находчив, олицетворяет гвардию — цвет русского дворянства». И она не ошиблась.
Но в стремлении к заветной мечте — получению русской короны — великая княгиня опиралась не только на гвардию, но и на Сенат, Двор и Синод. Еще при Елизавете она начала прилежно изучать православную веру, усердно постилась и молилась, потом трудолюбиво изучала русский язык. В записках о своей жизни до вступления на престол Екатерина отмечала, что она при дворе не держалась никакой партии, ни во что не вмешивалась, со всеми была предупредительна и никому не отдавала предпочтения. К концу царствования Елизаветы Петровны позиции великой княгини так упрочились, что шесть месяцев правления ее мужа не могли поколебать положения Екатерины. Весь Петербург видел ее, усердно молящуюся, при гробе покойной императрицы, она всех прилежнее соблюдала похоронные обряды русской церкви, чем завоевала симпатии гвардии и высшего общества.
Летом 1762 года, когда обстановка в столице стала особенно напряженной, гвардия пожелала сказать свое веское слово. Заговор против императора в офицерских кругах созрел быстро, был тайно поддержан Двором, хотя было ясно и то, что в случае неудачи заговорщиков ждали пытки и казнь. Екатерине муж уже грозил разводом и монастырем. Для отважных братьев Орловых ставка в этой игре казалась очень и очень заманчивой…
