…В 1864 году в императорской Академии художеств в Петербурге, а позже в залах Третьяковской галереи появилась картина К. Д. Флавицкого «Смерть княжны Таракановой», которая сразу же привлекла всеобщее внимание. Молодая женщина в бессильном отчаянии прижалась к стене тюремной камеры. Мутная вода Невы ворвалась в каземат, испуганные крысы ползут на жесткую тюремную постель. Дверь не откроют. Узница по царскому указу обречена на страшную гибель. Она вскочила на кушетку, уперлась головой в стену, с распущенными волосами, измученная, с глазами, полными горя и страдания, ожидает неминуемой смерти. Уровень бурлящей воды неумолимо поднимается. Еще минута-другая — и поток поглотит ее. Полотно русского художника наделало тогда много шума в России и за ее пределами.
Художник изобразил на полотне известную авантюристку XVIII века, выдававшую себя за княжну Тараканову, дочь императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита Алексея Разумовского. Княжна претендовала на русский престол.
Личность самозванцев в истории обычно покрыта тайной. Кто же была в действительности женщина, называвшая себя Таракановой? Ответить на этот вопрос с абсолютной уверенностью историки не могут и сегодня. Легенд много, но где истина?
Как мы уже отмечали в предыдущей главе, в научной исторической литературе имеется версия о морганатическом браке Елизаветы Петровны с Алексеем Разумовским. Неизвестно, были ли у них от этого брака дети. Однако иностранцы, жившие в то время в России, в своих мемуарах утверждают, что дочь императрицы и Разумовского звали Августой и что еще при жизни матери она воспитывалась в Италии. Почему ей дали фамилию Таракановой — до сих пор неизвестно, кроме некоторых предположений.
Московский историк И. М. Снегирев оставил любопытное свидетельство. Описывая Ивановский монастырь, он упоминает о монахине Досифее, как считали, княжне Таракановой, дочери Елизаветы и Разумовского. Досифея появилась в московском монастыре в 1785 году. Она была привезена из-за границы по приказанию Екатерины II, имела с императрицей свидание и покорилась своему заточению в монастырских стенах. На содержание Досифеи отпускались большие деньги, но она жила скромно, как затворница: церковь посещала тогда, когда в ней не было прихожан. В Ивановском монастыре Досифея прожила 25 лет и умерла 4 февраля 1810 года в возрасте 64 лет, как выбито на ее надгробном камне. Сам историк Снегирев присутствовал на похоронах, которые были торжественными и необычно пышными. Досифея похоронена в фамильной усыпальнице Романовых в Новоспасском монастыре. На этих похоронах присутствовал главнокомандующий Москвы граф В. И. Гудович, женатый на племяннице А. Г. Разумовского.
Конечно, высказывание московского историка не является доказательством, что именно Досифея была настоящей княжной Таракановой. Данные современной исторической науки не дают основания для утверждения, что дочь императрицы Елизаветы Петровны действительно существовала. Но зато известно другое: за попытку присвоить себе имя княжны Таракановой поплатилась жизнью авантюристка, изображенная на картине Флавицкого…
Молодая красавица часто меняла свою фамилию, появляясь в великосветских кругах то как принцесса Владимирская, то как принцесса Азовская и, наконец, княжна Тараканова. Ее приезд в Польшу привлек особое внимание, вокруг нее всегда было много знатных кавалеров. Самозванку постоянно сопровождали три польских дворянина, она была связана с известным виленским воеводой князем Карлом Радзивиллом. И хотя местная знать охотно верила заявлениям «русской царевны», преследования кредиторов заставили ее покинуть Польшу и перебраться в Германию, а оттуда через Францию — в Италию. И повсюду княжна Тараканова говорила о своих правах на русский престол: она обращалась за поддержкой к европейским государям и даже к турецкому султану. И если граф Панин на сообщение итальянского посла в Петербурге о претензиях княжны Таракановой спокойно заявил, что не следует обращать внимания на эту бродяжку, то Екатерина II реагировала иначе. Хотя самозванка реальной опасности не представляла, императрица начала действовать.
В это время эскадры первой русской военно-морской экспедиции после успешных боевых действий на Средиземном море в ходе войны России с Османской империей начали возвращаться домой. Всеми русскими силами здесь командовал граф Алексей Григорьевич Орлов. Ему Екатерина II и послала приказ: во что бы то ни стало доставить авантюристку в Россию. Русская самодержица прекрасно знала, кому и что следует поручать.
Орлов начал с разведки. Обнаружив «особу» в скромной квартире, агенты сообщили графу, что она переживает финансовый кризис. Алексей Григорьевич не только стал кредитором севшей на мель авантюристки, но и прикинулся влюбленным. Он уверял «княжну Тараканову» в том, что признает ее права на престол, уговорил ее переехать из Рима в Пизу, где купил для нее богатый дом. Орлов клялся самозванке, что доставит ее в Россию и совершит в Петербурге государственный переворот в ее пользу. Для подтверждения версии о его любви к княжне граф предложил ей обвенчаться с ним по православному обычаю. Дело задерживалось из-за отсутствия православного священника. Под этим предлогом Орлов перевез доверившуюся ему женщину в Ливорно, где стояла русская эскадра.
Здесь, в Ливорно, и состоялось «венчание», организованное агентурой графа. Для встречи «невесты» был выслан эскорт матросов, и когда она появилась в порту, раздался ружейный салют. На борт флагманского корабля княжну подняли в парадном кресле. Но как только она ступила на палубу, матросы схватили ее, заковали в кандалы и бросили в трюм. 25 февраля 1775 года русская эскадра подняла паруса и вышла в открытое море.
22 мая эскадра бросила якорь на кронштадтском рейде. Мучительное для «княжны Таракановой» путешествие окончилось. В Кронштадт прибыл отряд солдат Преображенского полка во главе с капитаном Александром Толстым, с которого взяли клятву сохранить увиденное в тайне. Утром 6 июля он привез «княжну» в казематы Петропавловской крепости. Началось следствие, которое вел князь Голицын — комендант царской тюрьмы. Попытки Голицына, а затем и Орлова выяснить у авантюристки, кто же она, не увенчались успехом. «Княжна» не сознавалась в самозванстве и твердила о правах на российский престол. Между тем обитательница Алексеевского равелина быстро угасала. Из измученного тела медленно уходила жизнь. Скоротечная чахотка делала свое дело, катастрофа приближалась. И в начале декабря 1775 года в 7 часов вечера неизвестная скончалась. Незадолго до смерти она родила сына от Алексея Орлова. На следующий день часовые похоронили тело «претендентки». Тайна ушла вместе с ней в могилу. Мнимая Тараканова не дожила до наводнения, как это изображено на картине Флавицкого, и даже перед смертью на исповеди не открыла своего настоящего имени. Обитатели камеры, находившиеся в ней после смерти «княжны Таракановой», видели выцарапанное на стене на итальянском языке восклицание «О, Боже мой!».
Известный биограф императрицы Екатерины II А. Г. Брикнер подчеркивает, что она «была как бы создана для престола: в истории мы не встречаем другой женщины, столь способной к управлению делами». Такого же мнения придерживается граф Л. Ф. Сегюр, заметив в своих «Записках», что Екатерина II была «рождена для трона». Впечатляющей была и внешность Екатерины II: ее природная горделивая осанка в сочетании с неотразимым обаянием привлекала всеобщее внимание. Сама императрица писала о себе так: «Говоря по правде, я никогда не считала себя красивой, но я нравилась, и, думаю, это-то и было моей силой».
