3 ноября у императрицы сделался очередной приступ. Поскольку это случалось уже и раньше, она не обратила на него особого внимания. На другой день вечером у Екатерины Алексеевны собрались ее самые доверенные лица. Государыня много смеялась, была достаточно веселой. Спала она спокойно и, проснувшись в шесть часов 5 ноября, чувствовала себя хорошо, выпила две чашки своего любимого крепко сваренного кофе. Утренние часы от шести до девяти она в последние годы традиционно использовала для литературной работы. И в этот день императрица во время завтрака начала писать. Около девяти часов явился с докладом статс-секретарь, и Екатерина II стала подписывать бумаги. Это были награды к 24 ноября, дню ее тезоименитства. Затем императрица вышла в соседнюю небольшую комнатку, откуда долго не выходила. Когда камердинеры
[61] открыли дверь, то с испугом увидели государыню, распростертую на стуле. Прислуга перенесла ее в спальню.
Апоплексический удар лишил Екатерину II чувств. Ее лицо побагровело, на губах появилась пена, глаза то полуоткрывались, то закрывались, она сильно хрипела. Медики пустили кровь, пытаясь привести императрицу в чувство, но все усилия были напрасны. О случившемся сообщили только после полудня: сенаторы и министры были срочно вызваны во дворец. Вскоре о печальном событии знала вся столица. Современник писал: «На улицах тихо, в домах нет огней, свистел резкий ветер — все умножало грусть».
Вечером 5 ноября 1796 года в Гатчину, где постоянно проживал с женой великий князь и наследник-цесаревич Павел Петрович, прибыло одновременно несколько курьеров с известием, что его мать лежит на смертном одре. Вместе с Марией Федоровной он немедленно отправился в Петербург. Цесаревич прибыл в Зимний дворец, наполненный разными чинами, которые со страхом и любопытством ожидали кончины Екатерины. Как заметил очевидец, у всех в голове была одна мысль: что будет при Павле? Хотя императрица еще дышала, но к великому князю уже относились как к самодержцу России. В частности, старшие сыновья Александр II Константин встретили родителей в мундирах своих гатчинских батальонов.
Предсмертная агония императрицы длилась более тридцати часов. Процарствовав тридцать четыре года, четыре месяца и семь дней, на 68-м году жизни Екатерина II, вошедшая в нашу историю как Екатерина Великая, закончила свой земной путь.
Не мог тогда, летом 1762 года, в момент своего торжества, Алексей Орлов и представить, что сейчас, на склоне лет, ему предстоит испытать. Император Павел I приказал вырыть гроб своего отца и воздать его останкам те же почести, что и матери, императрице Екатерине II. На новый гроб Петра III его сын-император возложил корону, и затем останки покойного торжественно перевезли в Зимний дворец и поставили возле гроба Екатерины II. По приказу Павла I граф Алексей Орлов дежурил у гроба Петра III во время погребальной церемонии и нес за гробом императора корону до Петропавловской крепости.
Последняя женщина на российском престоле, императрица Екатерина II предстает перед последующими поколениями и судом истории не только самым удачливым реформатором, подобно Петру I возведшим Россию в ранг великой державы, но и выдающимся монархом, являвшим пример постоянного служения на благо Отечества. Будучи иностранкой, Екатерина тем не менее и на престоле, и в домашнем быту всегда была истинно русской женщиной, строго исполнявшей все обряды религии. Как и в каждом человеке, в ней были недостатки и слабости, но они не могут заслонить в глазах потомков ее великих достоинств и деяний. В целом царствование Екатерины II историограф В. О. Ключевский характеризует так: «В ее деятельности были промахи, даже крупные ошибки, в ее жизни остаются яркие пятна. Но целое столетие легло между нами и ею. Трудно быть злопамятным на таком расстоянии, и именно при мысли о наступлении второго столетия со дня смерти Екатерины II в памяти ярче выступает то, за что ее следует помнить, чем то, чего не хотелось бы вспоминать.
Царствование Екатерины II — это целая эпоха нашей истории, а исторические эпохи обыкновенно не замыкаются в пределы людского века, не кончаются с жизнью своих творцов…
Екатерина II оставила после себя учреждения, планы, идеи, нравы, при ней воспитанные, и значительные долги. Долги уплачены, и другие раны, нанесенные народному организму ее тяжелыми войнами и ее способом вести „свое маленькое хозяйство“, как она любила выражаться о своих финансах, давно зарубцевались и даже закрылись рубцами более позднего происхождения. Из екатерининских учреждений одни действуют доселе в старых формах, но в духе новых потребностей и понятий, другие, как, например, местные судебные учреждения, отслужили свою службу заменены новыми, совсем на них не похожими ни по началам, ни по устройству; наконец, третьи по своему устройству оказались неудачными уже при самой Екатерине, но их начала были сбережены для лучшей обработки дальнейшими поколениями».
Еще при жизни благодаря своей деятельности Екатерина II получила почетный эпитет «Великая», и как писал Н. М. Карамзин, «она была великой монархиней». Напомним, что когда летом 1767 года особая комиссия по подготовке «Наказа» решила поднести государыне титул Великой, Премудрой и Матери Отечества, то Екатерина II сказала: «Ответствую: на Великая — о моих делах оставляю времени и потомству беспристрастно судить, Премудрая — никак себя таковою назвать не могу, ибо один Бог премудр, и Матерь Отечества — любить Богом врученных мне подданных я за долг звания моего почитаю, быть любимою от них есть мое желание». Императрица вновь отвергла инициативу Сената в 1780 году о «поднесении» титула «Великая». На вопрос Гримма, правда ли это, ведь «все привыкли говорить Великая Екатерина», уже прославленная в Европе императрица отвечает недвусмысленно: «Оставьте глупые прозвища, которыми некоторые мальчишки захотели украсить мою седую голову и за каковую ветреность им надавали щелчков, так как они еще не родились, когда все эти глупости были торжественно отвергнуты на собрании уполномоченных всей земли русской». И когда в последующем Гримм в письмах все же употребляет шутливое обращение де Линя «Екатерина Великая», она сурово пресекает эту вольность: «Прошу вас не называть меня более Екатериной Великой; во-первых, потому что не люблю прозвищ; во-вторых, мое имя — Екатерина Вторая». И все же она по праву названа Великой, тем более что последующие российские монархи не смогли подняться в своей государственной деятельности до уровня Екатерины II, сравняться с ней по уму, трудолюбию и оптимизму, и главное — по результатам своего правления.
Глава VIII
Новая генеалогическая ветвь Дома Романовых
Единственный сын императрицы Екатерины II Павел I, как и его отец, — одна из самых загадочных фигур российской истории на рубеже двух столетий, личность, жизнь и трагическая смерть которой привлекали и продолжают привлекать к себе внимание ученых. К сожалению, в исторической науке этот монарх изображен, преимущественно, негативно, односторонне, что не позволяет иметь объективное и полное представление о нем, как о политическом деятеле.
