В Англии Кропоткин основывает новую ежемесячную газету под названием «Freedom» («Свобода»). В каждом номере этой газеты, а по существу журнала, появляются его статьи, наполненные страстной защитой социалистической анархической идеи, суть которой — в освобождении каждой человеческой личности и всего общества, изначально противостоящего государству. В те годы, завершающие Викторианскую эпоху, в которые Британская империя достигла наивысшего своего могущества, промышленность Англии испытывала сильнейший кризис, сопровождавшийся ухудшением материального положения наемных рабочих, безработицей и, естественно, активизацией борьбы рабочих за восьмичасовой рабочий день и другие права.
Положение трудящихся было настолько беспросветным, что имущие жители благополучных кварталов Лондона (Вест-Энда) попытались как-то заглушить их недовольство с помощью благотворительности. Для семей безработных был организован сбор денег. Конечно, одноразовая акция не решала проблемы, но Кропоткин рассматривал ее как тенденцию постепенного распространения идеи солидарности. С этим никак не могли согласиться сторонники Марксовой теории классовой борьбы. Осенью 1886 года Кропоткин объехал многие города Англии и Шотландии с лекциями о месте анархизма в социалистической эволюции и о преобразовании общества на безгосударственной основе. Он виделся со множеством людей, принадлежавших к различным классам, и с одинаковым интересом его слушали и в крохотной каморке рабочего и в просторной гостиной успешного предпринимателя. «Так как я обыкновенно принимал первое сделанное мне предложение гостеприимства после окончания лекции, — вспоминал он, — то мне приходилось иногда ночевать в богатом дворце, а на другой день в бедном жилище рабочего». Лекции он читал не только в больших аудиториях Лондона, Манчестера, Шеффилда, но и в шахтерских поселках Дарема, на верфях Глазго и Эдинбурга.
Его взгляды многими воспринимались как наивные и даже фантастические. Больше всего сомнений вызывала возможность труда без принуждения или экономической в нем заинтересованности. Но он уповал на то, что в условиях свободы в каждом человеке пробудится то, что в нем заложено природой. Безусловно, заложено может быть разное, в том числе и асоциальное, антиобщественное, нечеловеческое. Но оно не может быть преобладающим, иначе бессмысленным становится человек со всей своей историей, культурой, наукой, познанием окружающего пространства на Земле и во Вселенной. Чудовищное неравенство в пользовании достижениями современной цивилизации Кропоткин считал противоестественным, противоречащим самой природе человека, которой изначально присуще ощущение равенства и справедливости. Современное производство, ведущееся ради прибыли, считал он, приняло ложное направление — оно не способно удовлетворить потребности всего населения.
В то же время Петр Алексеевич признавал важной деятельность людей, способных эффективно организовать производство. Говоря о свободной инициативе масс, он имел в виду и экономическую инициативу, которой тоже необходимо дать свободу. Она должна быть всеобщей. Однако он полагал, что такие качества человеческой личности, как общительность, солидарность и справедливость, не позволят этой инициативе развиваться в эгоистическом направлении.
Характерной чертой рабочего движения в Англии в середине 1880-х годов, которую подметил Кропоткин, была заметная поддержка его людьми из средних классов. Многие представители состоятельных кругов помогали в организации социалистических митингов, собирали средства для заключенных в России и в поддержку эмигрантских изданий. Уже тогда Кропоткин заметил, что распространение идей социализма, то есть справедливости, равенства, солидарности, достигло в Англии значительных размеров. Он признал на последних страницах своих мемуаров: «Вспомнивши, как двадцать лет назад повсюду царили идеалы всесильного государства, централизации и дисциплины, я смело могу сказать, что мы не потеряли даром своего времени». Это признание очень верно отражает тенденцию социального развития в странах Западной Европы и опровергает распространявшиеся в советские времена представления о том, что постепенные социальные преобразования в странах Западной Европы происходили в XX веке исключительно под влиянием Октябрьской революции. На самом деле они начались на Западе еще в последнем двадцатилетии XIX века.
Кропоткин очень активен в Британии. Он сотрудничает в основанном Кравчинским Обществе друзей русской свободы, вместе с Николаем Чайковским участвует в заседаниях Славянского общества, в организации «Красного креста» народовольцев, помогает в сборе средств для помощи политзаключенным в России. А когда в январе 1903 года лондонский режиссер В. Фри решил поставить инсценировку по роману Л. Толстого «Воскресение», он пригласил Кропоткина в качестве консультанта. Премьера спектакля прошла с триумфом, и об этом Петр Алексеевич сообщил через Черткова Толстому.
Вскоре после приезда Кропоткиных в Англию пришло известие о гибели в Томске его любимого брата Александра Алексеевича Кропоткина. Он, наконец, получил высочайшее разрешение вернуться из ссылки. Еще весной отправил в Москву жену с тремя детьми, намереваясь поехать следом, но его задержали дела Минусинского музея. В момент глубокой депрессии, когда им овладели очередной приступ тоски и ощущение тупика и бессмысленности жизни, Александр застрелился. Это произошло вечером 25 июня 1886 года.
В последнее время продолжавшаяся столь плодотворно в юные годы переписка братьев перестала быть регулярной. Зная, что все его письма просматриваются цензурой, Петр Алексеевич опасался, как бы они не навлекли беду на брата. Он и других своих корреспондентов просил ни в коем случае не хранить его писем, так как они могут их скомпрометировать. Переписка оживилась, когда Петр оказался во французской тюрьме: двойной контроль русской и французской цензуры гарантировал безопасность.
Гибель брата легла тяжелым камнем на душу Петра Алексеевича. Он упрекал себя в том, что не настоял на приезде Александра с семьей в Лондон; опасался, что будет трудно найти работу, которая бы смогла материально обеспечить довольно большую семью брата. К тому же у него не было уверенности в том, что власти разрешат Александру выехать из России. Легче было бы прожить, хотя бы первое время, у родственников в Тверской губернии.
Смерть А. А. Кропоткина не осталась незамеченной. Появились некрологи в сибирских газетах, публиковавших его статьи и заметки. В газетах «Сибирь» и «Восточное обозрение» были отмечены талантливые работы Александра Кропоткина по астрономии, получившие, в частности, одобрение директора обсерватории в Стокгольме Юхана Августа Гюльтена. Вдова Александра с детьми приехала к Петру Алексеевичу в Харроу; они жили в его доме почти целый год, а потом вернулись в Тверь. «Туча мрачного горя висела над нашим домиком несколько месяцев, до тех пор, покуда луч света не прорезал ее». Этим лучом стало появление в кропоткинской семье дочери, которой дали имя брата — Александра. Произошло это событие 15 апреля 1887 года, и Кропоткин писал: «Беспомощный крик ребенка затронул в моем сердце новую, неведомую до тех пор струну».
На этот раз он обосновался в Британии надолго. Ему — 44 года, но навсегда покинет он Англию лишь на семьдесят шестом году. По существу, большая часть его сознательной жизни пройдет в английской эмиграции, которую он в шутку называл «британской ссылкой» после французской тюрьмы. Конечно, это была добровольная ссылка, предоставлявшая максимум возможной свободы. Эта свобода позволила ему рассказать правду о системе наказаний, существовавшей тогда в Российской империи, где права человека совершенно игнорировались. Политические дела практически всегда рассматривались в административном порядке. Суды проходили тайно, при закрытых дверях, так же приводились в исполнение смертные приговоры. Традиционная публичность казни отменена. Расправы с приговоренными совершались за тюремными стенами.
