В 1920 году изгнанием с помощью махновской анархической армии Врангеля из Крыма завершилась Гражданская война в России. Победу в ней одержали большевики — наиболее радикальное крыло российских социал-демократов, с которыми Кропоткин познакомился в Лондоне почти полтора десятилетия назад. Тогда ему больше всего не понравились их пренебрежительное отношение к крестьянству, исключительная нетерпимость к иным взглядам, «византийщина». Конечно, их партия оказалась наиболее решительной в ситуации кризиса Временного правительства и сумела захватить власть. Провозглашена социалистическая революция, но курс взят на жесткую диктатуру, предельную концентрацию власти, подавление других, тоже социалистических партий и главное — народной инициативы. Большевики манипулируют сознанием масс, используя вполне иезуитские методы. Все это несовместимо с принципом социализма.
Экономика страны находилась в состоянии полной разрухи, около пятидесяти миллионов ее жителей было охвачено голодом. Бастуют рабочие, крестьяне протестуют против гибельной для них системы продразверстки. В конце лета крестьянское восстание, возглавленное эсером А. С. Антоновым, охватило Тамбовскую губернию. На его подавление были брошены войска Красной армии под командованием Михаила Тухачевского, с артиллерией, танками, самолетами… Война с защитниками царского режима сменилась войной с тем самым пролетариатом, диктатура которого якобы установлена, и крестьянской массой, с народом.
Собиравшийся было вернуться к естественно-научным исследованиям, разработав в конце 1919 года проспект книги «Ледниковый и озерный периоды», Кропоткин счел необходимым вместо этого продолжить работу над вторым томом «Этики». Ее он признавал особенно важной в сложившейся обстановке, даже более важной, чем переиздание старых его произведений. А предложение о переиздании пришло непосредственно от Ленина. Его переслал Кропоткину в Дмитров 6 февраля 1919 года один из руководителей Государственного издательства Семен Мильнер. Петр Алексеевич ответил Мильнеру письмом, в котором он отказывается принять предложение советского правительства об издании четырех томов его сочинений тиражом 60 тысяч экземпляров. Признав «вполне прекрасными» эти намерения, Кропоткин в то же время пояснил, что принять предложение «значило бы признать, что правительство поступает правильно, становясь единственным издателем целого народа». Он имел в виду проведенную советским правительством национализацию книгоиздательского дела, закрытие всех частных и кооперативных издательств, что делает «невозможным всякое развитие мысли в России, кроме тех мыслей, которых держится правительство». Принятие предложения правительства «означало бы нравственное одобрение того, что целая страна низводится на степень рабского безмолвия…».
К середине 1920 года у Кропоткина сложилось определенно отрицательное отношение к происходящему процессу формирования централизованного государства. Оно изложено им в письме-послании, переданном делегации английских лейбористов, посетившей его в Дмитрове. В июне 1920 года делегация из девяти человек была направлена лейбористской партией Великобритании в Россию с целью определить характер происходивших в ней событий. Ей удалось проехать по стране, посетить города Поволжья и Центральной России, встретиться с руководителями правящей и оппозиционных партий и с частными лицами, среди которых был и «Prince Kropotkine», как называли его на Западе в годы эмиграции. Его послание в качестве одного из приложений к отчету о поездке было опубликовано в Лондоне в том же 1920 году.
Сравнение текста отчета и послания Кропоткина убеждает в том, что именно мнение «дмитровского отшельника» английским лейбористам показалось более всего отвечающим действительному положению дел в России. «Россия переживает революцию, такой же глубины и такой же важности, — писал Кропоткин, — как Британия в 1639–48 и Франция в 1784–94 гг. Россия продолжила две эти великие революции, но попытка следующего шага с того места, на котором остановилась Великая Французская революция (установление экономического равенства), к несчастью, не удалась». Причина неудачи — установление диктатуры одной партии. Новое централизованное государство «естественным образом унаследовало все зло» тысячелетия господства в России самодержавия. Кропоткин подчеркивает, что «низвергнуть слабое Временное правительство и занять его место было нетрудно», но «к строительству новых форм жизни всесильное централизованное правительство, стремящееся обеспечить каждого жителя ламповыми стеклами и спичками, вместо того, чтобы позволить народу проявить свою инициативу, окажется неспособным»
[88].
Под посланием стоит дата — 10 июня 1920 года. До кончины Кропоткина осталось восемь месяцев. Именно в этот период произойдет дальнейшее изменение его понимания положения в России. Оценка положения в стране, которая дана в переданном лейбористам послании, развернута в заметках, датированных 23 ноября того же 1920 года. Это, по-видимому, последняя рукописная статья Кропоткина, опубликованная в 1923 году под названием «Что же делать?» в берлинском журнале «Рабочий путь» (№ 5) как его политическое завещание.
Дочь Кропоткина Александра рассказывала: «Это было в Дмитрове вечером 23 ноября 1920 года. Отец мой позвал меня и мою мать, чтобы мы выслушали то, что он написал. Он был сильно взволнован и голос его дрожал… Его глубокая и активная любовь ко всему человечеству сделала крайне мучительным для него переживание чужих страданий, которых он не был в силах ни облегчить, ни предупредить. Неизбежность развития революции, шедшей с первых шагов по ложному пути, ведущему лишь к поражению и к реакции, была для его трезвого ума трагическим испытанием»
[89].
Кропоткин рассматривает революцию в России как стихийный процесс, подобный землетрясению или тайфуну, «набегающему на берега Восточной Азии». Это — катастрофа, которую подготовили «все предшествовавшие революции». Этому стихийному движению ничто и никто не может противостоять. Любопытна и такая мысль: «В таком положении стоит и правящая сейчас партия. Она уже не правит, ее несет течение, которое она помогла создать, но которое теперь уже в 1000 раз сильнее ее». Пять месяцев назад в послании, переданном лейбористам, совершенно определенно говорилось, что именно правящая партия, подавляя инициативу масс и прибегая к командно-бюрократическим методам управления, мешает развитию революции, строительству снизу.
Описана ситуация хаоса, в котором должны были бы возникать признаки самоорганизации. Веривший совсем еще недавно в неизбежность победы местных творческих сил, теперь он убежден в том, что время упущено, остановить стихийное развитие событий оказалось невозможным, и «роковым образом придет реакция». Ее приход абсолютно неизбежен. «Точно так же, как неизбежно углубление поверхности воды позади каждой волны…» Кропоткин предсказал наступивший вслед за этим длительный период тоталитаризма — «самодержавия в худшем его виде». Возможность выхода из грядущей беспросветности он видел в объединении свободных людей — единомышленников, этически близких, которые осознают свою цель в бескорыстном расточении энергии для освобождения других от подчинения насилию. И это не политическая задача, предполагающая захват власти, а нравственная. По сути, речь идет о возвращении к организациям типа кружка «чайковцев», которые последователи Кропоткина А. Карелин и А. Солонович сравнивали с рыцарскими орденами Средневековья, с сообществом тамплиеров, выступивших против папской власти 600 лет назад, с которыми жестоко расправился французский король Филипп Красивый в 1313 году.
