Родные в Колумбии не видели Габито почти три года, да и до этого, с конца 1951 г., после того как он пожил с ними немного в Картахене, а потом уехал в Барранкилью, видели его всего лишь раз или два. До недавнего времени его семья терпела тяготы в Картахене, да и теперь еще испытывала трудности. Правда, 2 августа 1957 г. старый дом полковника в Аракатаке наконец-то был продан
[610]. Здание постепенно ветшало, соответственно снижались и доходы от аренды. В итоге семья Гарсиа Маркеса решила продать дом за 7000 песо бедной чете из крестьян, которая выиграла денежный приз в лотерею. На средства, вырученные от продажи дома полковника, Габриэль Элихио достроит новый дом, который он начал возводить в Лье-де-ла-Попа (Картахена).
Луиса всячески старалась, чтобы Габито получил хорошее образование — возможно, она выполняла обещание, данное отцу перед его смертью, — но постепенно забота об одиннадцати детях измотала ее, и в вопросе образования старших дочерей она больше руководствовалась желанием оградить их от лап «местных мужланов» в Сукре, чем стремлением помочь им обрести независимость в будущем. В результате Айда, после окончания института в Санта-Марте преподававшая в младших классах в школе салезианского монастыря в Картахене, решила стать монахиней и за пару лет до возвращения Габито (в 1958 г.) уехала в Медельин. И Габриэль Элихио, и Луиса Сантьяга возражали против ее решения, так же как возражали против ее отношений с Рафаэлем Пересом — парнем из Сукре, который хотел на ней жениться, — но отговорить дочь не смогли. Как бы то ни было, семья вскоре дорого заплатила за попустительство Габриэля Элихио, не занимавшегося воспитанием детей: Куки (Альфредо), теперь уже подросток, пошел по дурной дорожке и пристрастился к наркотикам, и это в итоге заметно сократит ему жизнь.
Тем временем в жизни Риты, младшей из сестер, разыгралась драма, едва не обернувшаяся трагедией в духе «Ромео и Джульетты». «За всю жизнь у меня был один возлюбленный — мой муж, Альфонсо Торрес. В ноябре 1953 г. я вернулась из Синсе в Картахену и в декабре познакомилась с ним в доме его сестры; она была нашей соседкой. Вот тогда и началась трагедия, потому что, кроме Густаво, он никому не нравился»
[611]. Ей было четырнадцать, когда она познакомилась с Альфонсо. Ее родные были категорически против их отношений, тем более что Альфонсо, отличавшийся яркой красотой, был темнокожим. Рита и Альфонсо тайно встречались на протяжении четырех лет. Однажды от отчаяния она в знак протеста подстригла волосы, чтобы досадить родителям, которые ее возлюбленного даже на порог их дома не пускали. Они не хотели, чтобы какая-либо из их дочерей вышла замуж. (У Марго, как и у Аиды, в Сукре был свой Рафаэль — Рафаэль Буэно; к тому времени, когда она решилась бросить вызов родителям, он уже нашел другую девушку, которая от него забеременела, и Марго навсегда отказалась от любви.) Рите пришел на помощь ее старший брат Габито; некоторые из его рассказов она читала в школе (особенно ей запомнился «Рассказ не утонувшего в открытом море»).
Гарсиа Маркес взял в журнале четырехдневный отпуск и прилетел в Барранкилью, где остановился в старинной гостинице «Альгамбра» на углу 72-й и 47-й улиц. Приехал он с пустым чемоданом. «В Каракасе одежда очень дорогая», — сказал он
[612]. Позже Мерседес будет утверждать, что он «просто появился» в ее доме, но, очевидно, он все же заранее связался с ней, так что с ее стороны это обычная шутка: они с Маркесом никогда не бывают серьезны, если кто-то начинает пытать их о том, как они познакомились и поженились. Мне она сказала, что до сих пор живо помнит, как она, лежа на кровати в своей комнате над аптекой, услышала крик сестры: «Габито приехал»
[613]. Но Мерседес отказывается говорить, что она почувствовала при этом известии: разволновалась или просто удивилась. В тот вечер из Сьенаги прилетел Луис Энрике, и он, Габито, Фуэнмайор и Варгас устроили мальчишник в «Пещере».
И вот после почти трехлетней помолвки утром 21 марта 1958 г. Гарсиа Маркес и Мерседес сочетались браком в церкви Перпетуо-Сокорро на проспекте 20 Июля
[614]. На церемонии бракосочетания присутствовали почти все завсегдатаи «Пещеры». По воспоминаниям Альфонсо Фуэнмайора, Габито — еще более худой в своем темно-сером костюме, в кои-то веки при аккуратно повязанном галстуке, — казалось, был ошеломлен торжественностью момента. Невеста — в потрясающем длинном платье цвета электрик и фате — прибыла с чудовищным опозданием. Свадебный пир устроили в аптеке ее отца
[615].
Спустя два дня новобрачные отправились в Картахену к новой родне Мерседес. Должно быть, Луиса чувствовала себя странно, увидев после долгой разлуки сына, да еще женатого. Альфонсо, воспользовавшись удобным случаем, договорился о встрече со старшим братом своей возлюбленной в кафе-мороженом «Мирамар». На следующее утро, когда Рита собиралась в школу, Луиса сказала ей: «Вчера Габито беседовал с Альфонсо, так что сегодня твоя судьба будет решена». Позже Рита услышала, как брат сказал ее отцу: «Пора тебе продавать свой товар». Наконец-то для Альфонсо двери дома возлюбленной были открыты. Демонстрируя серьезность своих намерений, он сказал, что готов ждать год, пока Рита не окончит школу. Габриэль Элихио, демонстрируя свое легкомыслие, заявил, что он не одобряет долгих помолвок и что влюбленные должны пожениться немедленно. Свадьба состоялась через три месяца. Рита школу так и не окончит. Она родит пятерых детей и потом будет работать на муниципальной службе, содержа семью на протяжении двадцати пяти лет. А Альфонсо Торрес со временем станет главой семьи Гарсиа Маркес в Картахене
[616].
Самый младший из детей Гарсиа Маркесов, Йийо, сорок лет спустя вспоминая тот короткий визит Габито, сказал следующее: «Он только что женился и приехал с Мерседес в Картахену то ли на медовый месяц, то ли попрощаться. А может, за тем и за другим, не знаю. Но я очень хорошо их помню: оба сидели на диване в гостиной большого дома в Лье-де-ла-Попа, где прошли мои отроческие годы, болтали без умолку и курили. Курили они много: в гостиной, на кухне, за столом, даже в постели, где у каждого была своя пепельница и три пачки сигарет. Он был худющий, она тоже. Он — нервный, с тонкими усиками. Она — вылитая Софи Лорен»
[617].
