— Аналитики флотской разведки, пытаясь объяснить, что же с ней случилось, противоречат сами себе. Винить их, учитывая отсутствие надежных данных и полную неспособность уцелевших участников сражения дать вразумительное описание случившегося, довольно трудно, но, сдается мне, манти обзавелись чем-то, о чем мы не знаем.
— Ты о тех «суперЛАКах» гражданки секретаря МакКвин? — уточнил Хонекер вроде бы с иронией в голосе, но с серьезным взглядом.
Лестер, так же серьезно, кивнул.
— Я читал у гражданина коммандера Диамато… Нет, теперь он гражданин капитан, верно? — Турвиль покачал головой. — Чертовски нелегко далось ему повышение, но уж он-то свой чин заслужил. Бог свидетель, я очень рад тому, что он выбрался оттуда живым! — Гражданин вице-адмирал снова покачал головой, потом резко втянул воздух. — Во всяком случае, я прочитал его отчет и жалею, что он из-за тяжелого состояния не мог подготовить документ к тому времени, когда МакКвин созвала комиссию по расследованию.
— Я тоже. Хотя бы из-за тактических данных, которые в нем содержатся.
Турвиль поднял бровь, и Хонекер невесело рассмеялся.
— Я тоже прочел отчет, Лестер, и не сомневаюсь, как и ты, что там имеется несколько купюр. Например, он на удивление мало сообщил о командной структуре своей оперативной группы, верно?
— Да, — коротко согласился Турвиль. Даже сейчас ни он, ни Хонекер не были готовы обсуждать этот щекотливый вопрос в подробностях: комиссия по Ханкоку показала, что, несмотря на все перемены, Эстер МакКвин еще не стала на флоте полновластной хозяйкой. Идиотизм адмирала Портера был очевиден для любого непредвзятого наблюдателя, однако комиссия предпочла оставить его явную глупость без внимания Никто не решился осудить офицера, имевшего высоких покровителей и прославившегося преданностью Новому Порядку. В результате, несмотря на все старания МакКвин, официальный отчет комиссии получился беззубым и аморфным. Стремление замять нежелательные аспекты возобладало над нелицеприятной объективностью и непредвзятостью, в которой так нуждался флот.
— Больше всего мне хотелось бы вникнуть в технические подробности, — задумчиво продолжил Турвиль. — Не то чтобы я кому-то не доверял, но, по правде сказать, мне трудно себе представить, как мантикорцы, даже при всей их изощренности, сумели впихнуть в такую скорлупку, как ЛАК, термоядерный реактор, полный комплект бета-узлов, да еще и гразер, который описал Диамато.
— Вообще-то я в этом не силен, — сказал Хонекер, признавая, чего в жизни не сделал бы «правильный» комиссар, свою некомпетентность в технической сфере, — но мы ведь ставим реакторы на боты. Разве это не одно и то же?
Турвиль хмыкнул и почесал бровь, подыскивая лучшее объяснение.
— Почему у тебя возник такой вопрос, мне понятно, — сказал он, — но дело не только в размерах корпуса. Дело в том, что бот имеет гораздо более слабый клин, чем любой военный корабль или торговое судно: не больше километра в ширину и куда менее мощный. Маленькие термоядерные установки, какие мы монтируем на легких кораблях, не в состоянии запитать энергией полноценный клин даже для корабля величиной с ЛАК. Оно и к лучшему, ибо в этих установках используется устаревшая технология «магнитной бутылки» и лазерной индукции термоядерной реакции, не намного усовершенствованная со времен Старой Земли, еще до Расселения. Конечно, с тех пор техника не стояла на месте, и нам удалось создать генераторы малого размера, но их предел по мощности относительно невелик. При этом следует помнить, самый большой бот или десантный шаттл имеет массу не больше тысячи тонн, тогда как масса ЛАКа, чтобы вместить импеллеры и необходимое вооружение, должна составлять от тридцати до пятидесяти тысяч. Вспомни, такую массу имеют курьеры, а они ведь не несут ни вооружения, ни систем защиты, и даже при этом места на них едва хватает для гипергенератора. ЛАК должен быть меньше любого межзвездного корабля, но при этом ему, исходя из предназначения, необходимы способность к высокому ускорению, что требует компенсатора военного образца, генератор защитного поля, энергетическое оружие и все прочее, что делает его пусть скромной, но боевой единицей. Иными словами, как и звездный корабль, ЛАК нуждается в современных гравитационно-термоядерных установках, ибо только они способны обеспечить необходимый уровень энергопотребления. А возможности миниатюризации таких установок не беспредельны.
Гражданин вице-адмирал слегка пожал плечами.
— Конечно, проектировщики имеют возможность несколько снизить остроту проблемы за счет колец накопителей. Если брать относительную величину, тонна на тонну, то получится, что у ЛАКов они гораздо больше, чем у любого другого корабля, даже у супердредноута. Повторюсь, речь, конечно же, идет не об абсолютных цифрах. В конце концов, тот же супердредноут не смог бы обойтись только бортовыми генераторами, даже учитывая сифонный эффект. Космос требует огромной мощности, и без конденсаторов тут не обойтись. А при инициации полос импеллера требования к мощности возрастают по экспоненте: недаром на военных кораблях один генератор практически всегда держат включенным для подзарядки накопителей. Но на борту ЛАК имеется всего одна силовая установка, и обеспечить при столь малом размере достаточно высокую мощность она никоим образом не может. По этой причине любой грамотный инженер скажет тебе, что, с технической точки зрения, корабли, атаковавшие Келлет, должны были иметь гораздо большую, чем у обычных ЛАКов, массу — либо же они не могли обладать столь мощными средствами поражения, которые описал Диамато.
— Лестер, — признался Хонекер, — я в этих твоих мощностях, экспонентах и емкостях вконец запутался. Скажи проще: Диамато, по-твоему, ошибся? Или нет?
— Видишь ли, с технической точки зрения, он вроде бы не может не ошибаться, но вот с тактической… случившееся с Келлет говорит в его пользу. Как раз это меня и беспокоит. Хавьер Жискар — малый толковый, да и я, скажу без ложной скромности, тоже кое-что смыслю в тактике. Так вот, я попросил Богдановича и Шэннон пораскинуть мозгами, и они не смогли предложить мне никакого приемлемого способа защиты от этих «суперЛАКов» по той простой причине, что у нас нет представления об их реальных возможностях. И еще… меня очень беспокоит рассказ Диамато о дальности действия и ускорении этих чертовых ракет, которыми кто-то обстреливал наших издалека, в то время как ЛАКи (или что бы это ни было) вели ближний бой. Его слова наводят на мысль о таком превосходстве противника в скорости и дальнобойности, что, думая об этом, я спокойно спать не могу.
— Значит, ты согласен с МакКвин насчет осторожности? — безразличным тоном спросил Хонекер.
— Да, — так же спокойно отозвался Турвиль, но почти сразу пожал плечами. — С другой стороны, я могу понять, почему некоторые люди, — имя Сен-Жюста, несмотря на все перемены, предпочитали не называть ни он, ни Хонекер, — задаются вопросом: если у мантикорцев есть сверхоружие, то почему они его не применяют? С началом операции «Икар» мы нанесли противнику несколько мощных ударов в различных секторах, но никто, кроме Келлет, ни с какими подозрительными новинками не столкнулся. Напрашивается вывод: либо Диамато все же ошибся и никакого нового оружия у манти нет, либо оно существует лишь на уровне опытных образцов. Если так, то нам следует нанести удар как можно скорее, пока новейшие системы не запущены в массовое производство.
