Я понимал, что ему нужна поддержка, поэтому в конце рабочего дня настоял на том, чтобы подбросить его до дома. Конечно, он мог вызвать себе такси, но мне действительно не составило бы никакого труда подкинуть его, а заодно и поболтать, попытаться расспросить о происходящем. Да и вообще, я был бы не прочь на несколько дней поменяться с ним сидениями и занять место водителя:
– Давай я буду заезжать за тобой по утрам? Мне это совсем не сложно. Ну, если тебя, конечно, не смутит тот факт, что придётся пересесть на «пежо», – добавил я, немного подумав. – А то это, конечно, не «мерс» S-класса.
– Да брось, я не сахарный. Не растаю, – уверил меня Саша, слабо улыбнувшись. – Было бы здорово, Макс, спасибо.
– Тогда договорились, – я несказанно обрадовался его сговорчивости. – По коням!
Небо затянуло низкими тучами, и вдобавок принялся накрапывать дождик, когда мы, окольными путями объезжая Балашихинские пробки, мчались по узкой подмосковной дороге к Сашиному загородному дому. Плохая погода вовсе не портила мне настроение, напротив – я опустил стекло и теперь жадно вдыхал запах влажной листвы, наслаждаясь поездкой. Алекс тоже приоткрыл окно и расслабленно наблюдал за меняющимся пейзажем. Как мне показалось, к вечеру он немного успокоился, приободрился и даже отколол пару резких шуток в мой адрес. К его дерзостям я уже давно привык, поэтому долго на него не обижался, просто порадовался тому, что друг приходит в себя, и сделал музыку погромче.
Закончился ещё один, полный суеты, день. Совсем скоро я окажусь дома и под шум упругих, стучащих по моему подоконнику капель дождя глубоко усну, чтобы снова увидеть Марину. Пускай она опять пугает меня смертельной угрозой – наплевать! Я люблю эту девушку, и обязательно докажу ей это, несмотря ни на что. Разве есть в этом мире что-то сильнее любви? Любовь побеждает любую опасность. Благодаря любви у меня вырастают крылья за спиной, а это ни с чем не сравнимое ощущение. С любовью в сердце мне ничего не страшно: ни пожар, ни потоп, ни любая другая катастрофа.
Примерно так я рассуждал про себя, когда на одном из перекрёстков, перед пересечением с главной дорогой, внезапно увидел стоящего на проезжей части регулировщика. Я заблаговременно затормозил и пригляделся к нему. Высокий человек в черном плаще с капюшоном (наверное, дождевик – подумал я) стоял к нам спиной. В руке он держал нечто отдалённо похожее на палку, только она почему-то была без чёрно-белых полос и, к тому же, казалась слишком длинной для жезла. Прищурившись, я попытался понять, что это было такое, но в сумерках не смог различить подробностей.
– Макс, а чего мы ждём? – спросил тем временем очнувшийся от собственных раздумий Саша. – Машин вроде нету.
– Так ведь регулировщик отвернулся.
– Какой ещё регулировщик?
– Вон, на перекрёстке, – я ткнул пальцем в лобовое стекло.
Саша внимательно посмотрел туда, куда я ему указывал, и удивлённо переспросил:
– Где?!
– Да вот же, впереди. Ну, или это какой-то рабочий, – предположил я. – Не понимаю, что у него в руках. Может это лопата…
– Макс, – встревожено перебил меня товарищ, выкручивая звук магнитолы на «ноль», – хоть убей, но я там никого не вижу. Ни регулировщиков, ни рабочих, ни лопат. Там пусто.
Сзади нам уже начали вовсю гудеть нетерпеливые водители, которые, наверное, тоже не понимали, в чём причина моей непредвиденной остановки. Они торопились домой, а я же, вынужденно затормозив, полностью перекрыл своим автомобилем единственную полосу и создал помеху движению.
– И ты меня убей, – чтобы ответить Саше, мне пришлось повысить голос, иначе он ничего не расслышал бы через гул клаксонов, – но я его вижу так же чётко, как тебя. Давить человека я не буду, пусть шумят, сколько влезет.
Тем временем фигура, наконец, повернулась к нам, и я испуганно ахнул. Внутри у меня моментально всё похолодело от ледяной волны пробежавшегося по телу страха. Я без труда признал этот образ. Чёрный капюшон надёжно скрывал лицо от моих любопытных глаз, но тот самый предмет с длинной рукояткой, издали наведённый на меня остриём, одним своим видом всё объяснил. Он оказался никаким не жезлом гаишника, и даже не лопатой рабочего. Тусклый свет фонаря отбрасывал блики на глянцевую поверхность металлической косы.
Медленно вытянув вперёд костлявую кисть, существо пальцем поманило меня к себе, приглашая выехать на перекрёсток.
– О боже мой, – пробормотал я испуганно. – За кем он пришёл?
– Твою мать, Макс, у тебя, что ли, глюки?! – заметив мои расширенные зрачки, предположил товарищ.
– Не исключено, – мой голос дрогнул, спорить с ним я был не в состоянии.
– Ну хорошо, – видя, что я стушевался, Алекс попытался сделать интонацию более мягкой. – Окей, я понял. Не хочешь сбивать человека – не вопрос, тогда давай объедем его! Объехать его ты ведь можешь?
Он практически меня уговорил. Я почти поверил в его гипотезу, и готов был вот-вот тронуться с места, чтобы доказать себе, что там, на перекрёстке на самом деле никого нет, но напоследок решил всё-таки проверить: не сплю ли я часом. Как и тогда, впервые встретив Марину, я посмотрел вниз, на свои руки. Тут-то я и увидел время на «свотче», от которого мне моментально стало совсем нехорошо.
Часы, бодро мигая точками, показывали «7:02 PM».
Мои пальцы в тот же миг схватились за ключ зажигания, я без промедления заглушил мотор:
– Нет, – сказал я, стараясь усмирить тремор в голосе. – Мы никуда не поедем.
– Бл#ть, да ты наглухо больной! – воскликнул Саша. Его слова потерялись в визге покрышек – это поддал газа стоявший сзади нас водитель. Частично вырулив на обочину, чтобы объехать меня, он отчаянно ринулся на зов смерти.
Почти одновременно на главной дороге, до этого подозрительно пустой, словно из ниоткуда, появился грязный, дребезжащий на ходу самосвал. Он нёсся с пригорка на огромной скорости, явно превышая установленное ограничение, а перед перекрёстком даже не соизволил хотя бы немного притормозить. С громким скрежетом он буквально смёл некстати подвернувшуюся под колёса легковушку. Воздух ощутимо содрогнулся от резкого удара.
В следующую секунду мы оба выскочили из машины: Саша без лишних раздумий побежал к развороченному авто – разбитому в хлам и дымящемуся – я же, держась за открытую дверцу, замер на месте, не в силах отвести взгляда от потустороннего существа.
Призрак стоял там же, где и раньше. Волна ветра сдула с его головы капюшон, обнажив белый череп. Я потрясённо, словно загипнотизированный, смотрел в его пустые глазницы, а он, поняв, что его заметили, в свою очередь изучал меня. И хотя он не был словоохотлив, я не чувствовал какой-либо неприязни в свой адрес, скорее это было молчаливое почтение. Негласно ответив на все мои неозвученные вопросы, он приложил руку к груди и кивнул в знак уважения, а затем неторопливо направился к искорёженной груде железа.
Я почувствовал слабость в ногах и опустился обратно в кресло. Вскоре Алекс ко мне присоединился:
