Книга Почти семейный детектив, страница 19. Автор книги Людмила Мартова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Почти семейный детектив»

Cтраница 19

Галицкий покормил ее завтраком с ложечки. Она сказала, что хочет яйцо «в мешочек», и он аккуратно подцеплял чайной ложкой яркую желтизну, чуть солил и отправлял ей в рот, другой рукой протягивая то кусочек жареного тоста, то незнакомый ею до этого сыр с плесенью, погруженный почему-то в мед, то ломтик странного фрукта (или все-таки овоща) под названием авокадо.

Потом он отвез ее в издательство, и Ганна впервые переступила порог «Ирбиса», не ведая, что когда-то сможет иметь к нему отношение как автор. Тогда ей даже в голову не приходило, что она умеет сочинять романы. Герои жили в ее голове, и она частенько что-то сочиняла, когда занималась монотонной работой: собирала малину, перебирала гречку или мыла пол. Но не более того.

Ганну поразило, что и в издательстве, и позже, в ресторане, где они сначала обедали, а потом ужинали, он всем представлял ее как свою женщину. Несмотря на наличие жены, он не скрывал, что у них с Ганной роман, что он ею увлечен. Он не просто гордился ею, как ценным приобретением, он хвастался, выставлял ее напоказ. Это было и смешно, и странно, и приятно одновременно.

Она совсем забыла, что приехала в Москву в командировку, и вспомнила лишь на следующее утро, после второй, такой же необыкновенной, волшебной, безумной ночи, как и первая, когда ей начали звонить с работы и спрашивать, не случилось ли что.

Ей все-таки пришлось оторваться от своего нового увлечения и заняться делами. К счастью, вечером Илья улетел в Гамбург и вернулся лишь через три дня, так что Ганне удалось собрать себя в кучу и вспомнить о должностных обязанностях. К концу командировки она успела сделать все, что запланировала, и с удовольствием вспоминая, что Галицкий прилетит из своего Гамбурга вечером, вдруг, неожиданно для самой себя поехала встречать его в аэропорт. Вот там, стоя перед металлическим заграждением, за которым открывался вид на зеленый коридор, она увидела Илью, широко шагающего навстречу, и поняла, что пропала.

Потом была третья ночь, и третье утро, с обязательным завтраком. Все последующие годы Ганна помнила вкус кусочков ананаса, которые он клал ей в рот. Сладкий сок щипал язык и губы, стекал по подбородку, Галицкий собирал его губами, и вкус его кожи смешивался с ананасовым, вызывая томную негу внизу живота. Никогда ни одного мужчину она не хотела так сильно, как этого.

Он встал из-за стола, легко, как пушинку поднял Ганну на руки и отнес на кровать, деловито вернулся к столу, чтобы немного поколдовать над мякотью ананаса, снова подошел к кровати, разложил прохладные ананасовые дольки Ганне на живот, удобно расположился на ней, опершись на вытянутые руки, и стал собирать свой желанный ананасовый урожай, целуя, дразня, заставляя ее дугой выгибаться навстречу его губам.

Ганна будто смотрела на себя, лежащую на кровати, откуда-то со стороны, и понимала, что полностью утратила контроль над собой, своим телом, своими чувствами. Она никогда до этого не теряла самообладания, и это полное подчинение чужому человеку, женатому человеку — напоминала она себе, — вдруг испугало ее. Он был еще с ней, в ней, но она уже точно знала, что им не суждено быть вместе.

«Я могу властвовать над своими чувствами, — думала она, растворяясь в накрывающей ее истоме. — Я смогу победить свое влечение к нему. Это постыдно, это неправильно, что я так себя распустила. Человек все может, так было написано в книжке Юрия Германа, которую я ужасно любила в детстве. Человек все может, и я тоже смогу». И она смогла.

Вечером она, уезжая домой, не разрешила Галицкому даже проводить себя на вокзал. Примерно месяц после этого он засыпал ее письмами. Лиричными, нежными, удивленными, негодующими письмами, в которых он просил, умолял, заставлял, чтобы она приехала в Москву снова.

Он не понимал, что эти призывы лишь убедили ее в правильности принятого решения. Если бы он был влюблен в нее так же сильно, как она в него, то должен был бы запрыгнуть в машину и примчаться в ее город. Чтобы увидеть, чтобы обнять, чтобы заставить ее изменить свое решение. Но он этого не делал, а лишь умолял приехать к нему снова.

«Не очень-то я ему и нужна», — решила Ганна и вычеркнула Галицкого из своей жизни. На целых две недели, пока с ужасом не поняла, что беременна.

Глава седьмая
Слишком много совпадений

Кипучая мамина натура требовала решительных действий. Ослушаться Илья, конечно, мог, она никогда не была семейным деспотом, но делать этого не хотел. К маме он относился с трепетной нежностью с двенадцати лет, с того самого дня, когда в одночасье умер отец, и он, Илья, остался в семье «за мужика».

Мама замуж так и не вышла, отцу хранила верность даже после его смерти, весь нерастраченный любовный жар вкладывала в сына, его воспитание, образование, развитие. При этом у Галицкого не было ни малейшего шанса стать эгоистом. Как-то так всегда получалось, что маме, при всей ее любви, требовалась опора, надежное плечо рядом, мужской ум, мужские руки, наконец.

С двенадцати лет он знал, что в ответе за нее. И нынешняя ситуация не могла быть исключением. Мама требовала, чтобы он что-то предпринял и нашел пропавший портсигар. Поэтому Илья через двадцать пять секретарей и сто пятьдесят помощников дозвонился до управляющего банком, в котором была арендована банковская ячейка для портсигара Фаберже, коротко обрисовал ситуацию, подчеркнул, что пока не намерен обращаться в полицию, намекнул, что репутацию банку может испортить легко и непринужденно, шепнув про случившееся нескольким своим приятелям (он знал, что фамилии приятелей, среди которых был генеральный продюсер центрального телеканала, парочка министров и директор крупного завода, произвели должное впечатление) и попросил разрешения посмотреть записи с камер видеонаблюдения, установленных в банке.

Управляющий, проникнувшись серьезностью ситуации, дал соответствующее распоряжение, и Илья, кляня все на свете, поехал в отделение, расположенное рядом с маминым домом. Уже второй раз за последнюю неделю он был вынужден изменять своим привычкам и покидать здание «Ирбиса» в течение рабочего дня. В первый раз это закончилось трупом. От второго визита Галицкий в принципе тоже не ждал ничего хорошего.

Директор филиала о его визите был предупрежден и немало напуган.

— Илья Владимирович, у нас такое впервые, чтобы ценная вещь пропала из банковской ячейки. — Он заметно волновался. — Поверьте, я не хочу обидеть вашу маму, но вы уверены, что она в прошлый визит не забрала портсигар с собой? Открыть вашу ячейку никто не может. Это технически невозможно.

— Вы еще намекните, что моя мама в силу своего преклонного возраста может что-нибудь забыть или перепутать. — Галицкий начал раздражаться. — Я понятия не имею, как обстояли дела на самом деле, но моя мама находится в здравом уме, и если она говорит, что не уносила портсигар из банка, значит, так оно и есть. Я не намерен вас ни в чем обвинять. Я намерен разобраться, что именно произошло, и именно поэтому попросил разрешения посмотреть записи с камер.

— Теперь управляющий в курсе, — голос директора филиала, молодого, еще не успевшего «забронзоветь» человека, звучал невыразительно.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация