— Кто сообщил?
— Думаю, что настоящий убийца. Впрочем, и это еще не все. Когда утром Гарик приехал домой, то решил, пользуясь свободным временем, все-таки отнести приготовленные для покупки картины деньги обратно в банк. Чтобы не держать их дома на случай возможного обыска, если следователь, к которому мы собрались, ему бы не поверил. Деньги, как ты помнишь, лежали в сейфе.
— Я не помню, потому что не знаю. Это Гарик так говорил, — уточнила Ганна, во всем предпочитавшая точность.
— Так вот, деньги пропали.
— Как пропали? — почему-то шепотом спросила Ганна.
— Не знаю, как. В сейфе их не оказалось. И это наводит меня на кое-какие мысли.
— Какие мысли? Илья, что ты придумал? — Ганна тормошила Галицкого за руку, пугаясь его взгляда, ставшего вдруг чужим, страшным.
— Подожди. Пожалуйста, подожди, Мазалька, — вдруг попросил он, высвобождая руку. — Мне нужно немного подумать. Кажется, я знаю, кто убил Валентина, Алесю и Наталью. Только все это немного… неожиданно. Да. Остается неясным, откуда убийца знал про Ванюшкина. Но это мы сейчас уточним. Это как раз проще простого.
Ничего не понимающая Ганна, как зачарованная, смотрела, как он снова вытаскивает телефон и набирает какой-то номер.
— Это я, — сказал он, когда ему ответили. — Да и тебе не хворать. Слушай, я звоню по делу. Ответь мне, пожалуйста, кто-то знал, что ты изменяешь мне с Вольдемаром Краевским? Милена, оставь, пожалуйста. Мне нет никакого дела до своих рогов. Пожалуй, я даже ношу их с радостью, потому что они сделали меня свободным и наконец-то счастливым. Речь не о твоей измене, а о том, кто про нее знал, понимаешь? Это очень важно. От этого, пожалуй, зависит жизнь человека. Не торопись, вспомни, с кем ты обсуждала, что у тебя появился любовник. Или, может, вы когда-то встречались где-то, ты, он и кто-то еще?
Он внимательно выслушал ответ, бросил короткое: «спасибо» и отключился.
— Что ж, теперь все сходится, — пробормотал он. — И если я прав, то мне нужна еще кое-какая информация.
Он снова набрал номер. Ганна, изнывая от любопытства, топталась рядом с ним.
— Привет, Сашок, — сказал он. — Не в службу, а в дружбу. Ты можешь поднять для меня информацию? Негласно, разумеется. Мне нужно знать, нет ли среди пассажиров рейсов, вылетающих в Лондон, человека с фамилией Горенко? Даты? — Он немного подумал, — думаю, сегодня-завтра. Позже уже не имело бы смысла. Спасибо. Я жду.
— Гарик собирался улететь в Лондон? — спросила Ганна. — Не в Берлин, а в Лондон?
— Погоди, Мазалька. — Он вдруг обнял ее и закружил по весеннему бульвару, в порыве каких-то необъяснимых эмоций. — Рано еще делать выводы. Совсем скоро мы все узнаем и тогда решим, что же нам, собственно говоря, делать.
— Ты обещал Гарику адвоката, — напомнила Ганна.
— Ах, да, адвоката. Сейчас позвоню. Хотя, — он на мгновение остановился, набирая номер, — хотя, если я прав, то Гарику, скорее всего, потребуется не адвокат, а хороший невролог. Даже психиатр.
— Когда ты говоришь загадками, я тебя ненавижу, — сообщила Ганна.
— Нет, ты меня любишь. Причем давно. Вот что, поехали к маме. Будем собирать штаб и вырабатывать стратегию поимки убийцы.
— Так убийца-то кто?
— Скоро узнаешь. — И Галицкий снова загадочно улыбнулся.
* * *
Ганна чувствовала легкое дежавю. Как и вчера, они снова ехали в аэропорт, чтобы найти картину Шагала и убийцу трех человек. Следователь, расследующий дело, которого они вчера пригласили пить чай с воздушными пирожками и удивительной красоты тортами, делом рук Эсфири Григорьевны, и которому за чашкой чая рассказали все, что знали, сидел на заднем сиденье, машина с полицейским сопровождением ехала следом.
— А если вы все-таки ошиблись? — спросил следователь. — Вы меня простите, Илья Владимирович, но ваши выводы построены на очень шатких основаниях.
— У вас есть какие-то другие?
— Нет.
— Тогда все, чем вы рискуете, проверяя мою версию, это потерянное время. К нужному нам человеку подойду я, вопросы задам тоже я, вам останется лишь посмотреть на реакцию. А таможня имеет право попросить открыть чемодан без объяснения причин. Даже если мы не найдем то, что ищем, хотя я убежден, что найдем обязательно, просто извинимся, и чемодан уедет на погрузку, а человек пройдет в зону отлета. Все.
— То есть ты не уверен, что вычислил правильно? — робко спросила Ганна.
— Я уверен. Потому что если зверь выглядит, как собака, ведет себя, как собака, и лает, как собака, то это собака. Все сошлось именно на этом человеке. Все кирпичики встали на место, все зубчики в механизме легли в нужные пазы. Вы что, сами не видите?
— Это так чудовищно, — Ганна обхватила себя руками за плечи, хотя день был теплым. Настоящий майский день накануне Дня Победы. Символично, что Илья, ее Илья победит именно сегодня. Илья. Победитель.
С трудом найдя свободное место на парковке, они, поглядывая на часы, вбежали в зал вылета. Мягко закрылись стеклянные двери за спиной, отрезая путь назад. Регистрация на нужный им рейс в Лондон была еще закрыта, но у стоек уже толпились нетерпеливые туристы. Именно туристы. Люди, отправляющиеся в Лондон по делам, приезжают позже, когда открываются стойки бизнес-класса.
Ганна вдруг с непонятно откуда взявшимся сожалением подумала о том, что никогда не летала бизнес-классом.
— В свадебное путешествие полетим, возьму билеты в бизнес-класс, — шепнул ей Илья, и она в очередной раз подивилась тому, насколько в унисон были настроены их мысли. — Хотя ничего там особенного нет. Места побольше и подушку выдают да вино наливают. Эка невидаль.
Ганна никогда не видела человека, которого им предстояло высмотреть в толчее аэропорта, и благодарила судьбу, что это вновь любимое ею Шереметьево. Толчея была весьма условной. Она нервничала, от напряжения, которое не отпускало ни на минуту, ее знобило, даже кончик носа похолодел.
— Будь добра, принеси кофе.
— Что? — Ганна с изумлением смотрела на Галицкого, разместившего их группу чуть в сторонке от нужной им стойки. — Какой кофе? Ты с ума сошел? А если пропустим?
— Не пропустим, — он успокаивающим жестом погладил ее ладонью по щеке. — Сходи за кофе, Мазалька. Согреешься, да и нам принесешь. До открытия регистрации еще минут пятнадцать, так что не бойся, мы все успеем.
Уже был выпит кофе, оказавшийся вкусным и горячим, первые туристы потянулись к стойкам, за которыми расположились строгие девушки в фирменных нарядах известной мировой аэрокомпании, первые чемоданы торжественно поплыли по транспортерной ленте, но ничего, стоящего внимания, так и не произошло. Вдруг снова разошлись стеклянные двери, пропуская очередную горстку прибывших: мужчину в строгом черном плаще, молодую пару в рваных джинсах и коротких кожаных куртках, полную, но ухоженную даму «за сорок с хвостиком», семейную пару с ребенком на руках, еще одну даму с аккуратной седой стрижкой.
