С точки зрения Дениса внедорожник длиной четыре с половиной метра вряд ли когда-либо понадобился бы ему самому, но Ворону вполне мог приглянуться, ему нравилось ощущать себя на дороге слоном в посудной лавке. Денис надеялся, что пусть не постоянно, но ключи тот брать будет. Три ряда сидений тоже казались лишними, но с их образом жизни могли понадобиться.
«Да у тебя комплекс», – сказал Ворон, увидев приобретение.
«Неполноценности?» – поинтересовался Денис, прекрасно помня шутку о маленьком человеке на большом автомобиле.
Ворон покачал головой и выдал: «Ты до сих пор боишься, будто я тебя выгоню, вот и купил себе спальное место на колесах. На всякий случай».
Наслушавшись пренебрежительных высказываний об автоматических коробках передач, Денис потребовал, чтобы на «Дастере» стояла механика, и пусть в Россию подобные машины еще не поставляли, для него подобное исключение сделали.
«Неудобно, – вынес вердикт Ворон, прокатившись по городу, – этот вариант откровенно тяжеловат, выжимать сцепление приходится с усилием, а значит, ты быстро устанешь».
«Я не собираюсь сидеть за рулем сутками», – попытался спорить Денис, но машину у него отобрали почти на неделю.
Через пять дней Ворон вкатил в гараж бронированное чудище (другого названия Денис не придумал) с усиленной подвеской, перебранной механической коробкой и цвета бирюзовый металлик, которого у данной серии автомобиля не предусматривалось.
«Вот теперь я одобряю», – сказал он, возвращая Денису ключи.
«А ты?» – вырвалось у того.
«Цвет не мой», – фыркнул Ворон.
Денис мог побиться об заклад: именно поэтому автомобиль и перекрасили.
«Хоть не желтый», – вздохнул он.
«Я все-таки иногда буду его одалживать», – пообещал Ворон.
Так или иначе, но к капитуляции в отношении покупки собственного джипа он подтолкнулся. То ли повлияла возня с «Дастером», то ли все же необходимость, то ли просто время пришло, но через месяц в гараже появилась новенькая «Хонда Пилот» – изящная, мощная и агрессивная, серебристого цвета, с синей подсветкой колес и фар. Длиной почти пять метров, а шириной – два джип почему-то совершенно не смотрелся громоздким. Трехлитровый движок и двести пятьдесят лошадиных сил позволяли не ограничивать себя в скорости. При этом расход топлива оказался совсем небольшим. Ворон, конечно, обещал не разгоняться до двухсот, но никто ему не верил.
Прежде чем занять свое место в гараже, джип побывал в руках у тех же умельцев, к которым ранее попадал «Дастер». Не собирающийся вникать Ворон взял полную комплектацию, какую только предполагал автомобиль премиум-класса, вычеркнув только шестиступенчатую коробку-автомат. Умельцы заменили заводскую механику, усилили подвеску и чуть модернизировали систему освещения салона. В результате получилось нечто, больше похожее на космический корабль, чем на внедорожник.
«Вы же хотели от меня „Энтерпрайз“», – равнодушно замечал Ворон. Он, похоже, и сам не ожидал, будто автомобиль ему понравится.
Ворота были новыми, но местами уже тронутые ржавчиной. КПП – выкрашено кроваво-красной краской. Рядом с табличкой официального названия «Институт Исследования Зоны» красовалась надпись: «И снова на арене».
Сотрудники Шувалова отличались чувством юмора.
«Ранее в выпуске, – было написано ниже. Красивые, аккуратные, чуть округлые литеры выдавали женскую руку: – Академия Исследования Аномальных Явлений».
А под ней косым почерком белоснежными буквами написано традиционное: «В этом здании раньше находился филиал знаменитого НИИ Химических Удобрений и Ядов». Разумеется, заглавные буквы были должным образом выделены черной краской и подчеркнуты.
– Адский цирк с конями, – прокомментировал Ворон, опуская стекло и показывая окошечку камеры пластиковый прямоугольник пропуска.
– А по-моему – забавно.
Ворота лязгнули несколько раз, словно изнутри в них колотилось нечто огромное, и с натужным скрипом открылись. За ними шелестели деревья и зеленел газон с фонтанами и клумбами.
– Красота-то какая.
– Ага. Лепота, – ответил Ворон. – Санаторий.
Внутри института оставалось уютно по-прежнему. Темный асфальт окантовывал черно-синий бордюр. Ярко-зеленая газонная трава, подстриженная очень коротко, казалась ковром. Временами встречающиеся лавочки, выкрашенные все той же жуткой красной краской, что и КПП, почему-то выглядели довольно прилично, а не ляпом больного на голову дизайнера, в сравнении с оригинально подстриженными кустами они даже не особенно бросались в глаза. Клумб и фонтанов прибавилось, причем если раньше последние выглядели как обыкновенные чаши с водяными струями, бьющими вверх, то теперь появились целые скульптурные композиции. Возле одной такой Ворон даже притормозил.
– А похожи, – сказал Денис.
Фонтан представлял собой квадратный бассейн, примерно пять шагов в длину и два в ширину. Сидевшие по углам пышногрудые сирены держали в руках кувшины, из которых хлестала вода, в центре на образованном четырьмя сомами островке стояли черные быкуны, запрокинув головы, и пускали из ноздрей фонтанчики где-то в метр высотой.
– Прелестно, – усмехнулся Ворон. – Руки оторвать.
– За что?
– За излишнюю романтизацию Зоны, – безапелляционно заявил он. – Вон, полюбуйся.
Они проехали до следующего фонтана – круглой чаши, облицованной синей плиткой. По поверхности воды плавали искусственные кувшинки. Между ними время от времени всплывали крупные воздушные пузыри. В центре чаши сходились мостки, перекинутые от бортов, на них стояла фигурка маленькой хрупкой девочки в летнем платье.
Денис прикусил губу.
– А теперь представь, что восторженный идиот, насмотревшийся на всю эту красоту, напросится в Москву. Если его поведем мы – еще полбеды, мне временами удается вправлять чужие мозги, а если с кем-то другим?
– Мне кажется, ты перегибаешь палку, – заметил Денис. – И вообще какой-то нервный. Расскажешь?
– В последнее время произошло слишком многое. Расскажу, куда я денусь? Едем.
Институт Исследования Зоны занимал два стеклянно-бетонных здания, прилепившихся друг к другу и настолько обросших всевозможными переходами и лестницами, что практически слились в одно. В каждом насчитывалось восемь надземных этажей и несколько подземных (лифт спускался до минус четвертого, но предположительно ниже еще находилось несколько помещений). Как когда-то, почти в прошлой жизни, говорил Выдра: никогда не угадаешь, какой на самом деле вышины такие научные центры. Они же иногда как айсберги: надземная этажность существенно уступает количеству уровней, находящихся под землей.
Ворон вырулил на стоянку перед главным входом. Понять, что это не какой-то второстепенный подъезд, а именно главный, легко удавалось по его размерам. Двери возвышались до второго этажа. Козырек начинался там, где, по идее, должен находиться пол у третьего. Толстые колонны из зеленого мрамора придавали невероятно помпезный вид.
