Есть и еще одна возможность, правда сомнительная, но которую следует иметь в виду. Давно высказывалось предположение, что при кровотечениях важную роль играет эмоциональный фактор. Последнее время гипотеза эта получила новое подтверждение. Выступая на международном симпозиуме в 1957 году, доктор Пол Дж. Пойнсард, сотрудник клиники имени Джефферсона при Филадельфийском университете, заявил, что «под воздействием эмоционального стресса больной гемофилией в большей степени подвержен воздействию недуга». Доктор Пойнсард заключил, что «спокойствие пациента наряду с ощущением эмоциональной комфортности, по-видимому, обуславливает менее интенсивные и более редкие кровотечения по сравнению с субъектом, находящимся в стрессовом состоянии».
В тот момент, когда в Спалу пришла телеграмма старца, императрица, единственное лицо, с которым находившийся в полубессознательном состоянии ребенок поддерживал эмоциональный контакт, была возбуждена, чуть ли не в истерике. Очевидно, страх и отчаяние матери передавались Алексею. Именно этим, с точки зрения доктора Пойнсарда, было обусловлено состояние больного. Если это так, то внезапное улучшение морального состояния матери, вызванное распутинской телеграммой, могло благотворно повлиять и на ребенка. Это ощущение спокойной уверенности, конечно, само по себе вряд ли смогло бы остановить кровотечение, но наряду с меньшим объемом крови, теряемой при кровоизлиянии вследствие падения кровяного давления и постепенного образования тромбов, оно могло вызвать положительный эффект. Вполне возможно, как полагала и государыня, именно это обстоятельство и заставило смерть отступить.
Какова бы ни была причина исцеления, все – врачи, придворные, великие княжны, как те, кто верил в Распутина, так и те, кто его ненавидел, – признавали загадочную связь между обоими событиями. Лишь для одного человека тайна эта вовсе не была тайной. Александра Федоровна прекрасно понимала, что произошло. Лучшие врачи России оказались бессильны помочь ее сыну, собственные ее молитвы оставались безответными, но стоило ей обратиться к Распутину, как предстателю ее перед Господом, как свершилось чудо. Отныне императрица была убеждена: жизнь ее ребенка в руках старца. И последствия такой убежденности оказались роковыми.
После того как кризис миновал, жизнь царской семьи вошла в прежнюю колею. Император принимал министров, обсуждая с ними войну, которую Болгария и Австрия вели против Турции. Охотился, играл в теннис, гулял в лесу, катался по реке на лодке. Однажды он повез катать Вырубову. Она вспоминала: «Государь повез меня на лодке по Пилице, мы наткнулись на песчаный островок и чуть не перевернулись».
Выздоровление цесаревича шло медленно. Целыми неделями мать оставалась вместе с ребенком. Он полулежал в постели, откинувшись на подушки, родительница сидела в кресле, читала вслух или вязала.
«Должен предупредить тебя, со слов докторов, что выздоровление Алексея будет медленное, он все еще ощущает боль в левом колене, которое до сих пор не может разогнуть, и лежит с подушками под этой ногой, – сообщал 20 октября государь Марии Федоровне. – Но это их не беспокоит, главное, чтобы внутреннее рассасывание продолжалось, а для этого нужен покой. Цвет лица у него теперь хороший, а раньше был совсем как воск, и руки и ноги также. Похудел он страшно, но зато и начали его питать доктора!»
Месяц спустя наследник поправился в достаточной мере, чтобы можно было возвращаться в Царское Село. По распоряжению императрицы дорога от дворца до вокзала была разровнена таким образом, чтобы на ней не осталось ни единого бугорка. Возвращаясь домой, царский поезд едва тащился, делая всего 25 верст в час.
Прежде чем Алексей Николаевич смог снова ходить, прошел почти год. Левая нога ребенка, прижатая к груди, не разгибалась несколько месяцев. Врачи укрепили на ней металлический треугольник, стороны которого можно было перемещать на различную величину. Треугольник постепенно раздвигался, и нога мало-помалу выпрямлялась. Но и год спустя, когда царская семья жила в Ливадии, чтобы вылечить хромоту, оставшуюся после Спалы, Алексею пришлось принимать горячие грязевые ванны. Все это время на официальных фотографиях цесаревич изображен сидящим или же стоящим на ступеньках, с тем чтобы травмированная нога казалась здоровой.
После Спалы цесаревич стал серьезнее, задумчивее, внимательнее к окружающим его людям. А задуматься восьмилетнему ребенку было над чем. Отец его, монарх, которому были подвластны многие десятки миллионов подданных, властелин величайшей на земле державы, не сумел избавить сына от страданий. Что же до Александры Федоровны, то для нее дни болезни ребенка были днями, проведенными в аду. И сила, которая исторгла ее из этого ада, была ниспослана с небес. Олицетворением же этой силы в ее глазах был Григорий Распутин.
Глава пятнадцатая
Распутин
В Григории Распутине было много отталкивающего. Когда этот сибирский чудотворец впервые появился в 1905 году в самых модных салонах Петербурга, ему было тридцать лет с небольшим
[41]. Он носил крестьянскую рубаху, штаны, заправленные в смазные сапоги. Был неопрятен. Просыпался, ложился спать и снова вставал, не удосужившись помыться или переодеться. У него были грязные руки, ногти с трауром и всклокоченная борода, отмечал М. Палеолог. Длинные сальные волосы с пробором посредине свисали косицами на плечи. Не удивительно, что от него исходил острый неприятный запах
[42].
Но для его поклонников все это не имело значения. Женщины, вначале находившие его отвратительным, обнаружили, что омерзение – новое и волнующее ощущение, что грубый, пахнущий козлом мужик привлекает их гораздо больше, чем раздушенные и напомаженные гвардейские офицеры и светские львы. Другие, не столь чувственные, заявляли, что вульгарная внешность этого крестьянина – верный признак его духовности. Если бы он не был «святым», убеждали они себя, разве бы он оказался среди них. Успокоив таким образом свою совесть, люди эти вторили тем, кто заявлял, будто Распутин поистине «Божий человек».
Глаза у Распутина были особенные. И друзья его, и враги в один голос отмечали их необычное воздействие. Анна Вырубова, боготворившая сибирского мужика, отмечала, что у него было бледное лицо, длинные волосы, нечесаная борода и совершенно удивительные глаза – большие, светлые, блестящие. Монах Илиодор, который Распутина возненавидел, вспоминал, что у сибирского мужика «стального цвета, глубоко посаженные глаза, глядящие из-под кустистых бровей, пронзительные, как булавки». М. Палеолог, считавший Распутина политическим явлением, тоже обратил внимание на его глаза: «У него темные, длинные и плохо расчесанные волосы; черная густая борода; высокий лоб; широкий, выдающийся вперед нос, мускулистый рот. Но все выражение лица сосредоточено в глазах льняно-голубого цвета, блестящих, глубоких, странно притягательных. Взгляд одновременно пронзительный и ласкающий, наивный и лукавый, пристальный и далекий. Когда речь его оживляется, зрачки его как будто заряжаются магнетизмом».
