В тот момент на ней была спортивная форма – шорты и трико, стандартная одежда для девушек-гардемаринов. Головной убор к спортивной форме не полагался, а потому салютовать вышестоящему офицеру не требовалось, но Хелен сразу встала по стойке «смирно» и тянулась до тех пор, пока полковник не кивнул ей в ответ. Затем он прошел дальше, и она еще раз вытянулась по стойке «смирно», потому что вслед за ним в тир вошла герцогиня Харрингтон.
– Миз Зилвицкая, – поприветствовала герцогиня.
– Ваша милость, – с почтением ответила Хелен.
Безупречный черный с золотом мундир герцогини был уникален. Она была единственным офицером КФМ, который по праву даже на мантикорском мундире носил нашивку Грейсонского космического флота с эмблемой Гвардии Протектора в виде объятой пламенем саламандры, поскольку она официально являлась командующим гвардейской эскадры. Мало того, она также являлась единственным человеком в истории, на мундире которого одновременно красовались кроваво-красная лента Звезды Грейсона и малиново-сине-белая лента парламентской медали «За доблесть». Ходили упорные слухи, что герцогиня Харрингтон отказалась от этой медали после того как организовала побег с Цербера, но даже если эти слухи верны, после спасения королевы и Протектора (хотя само событие продолжали называть «убийством Кромарти») отказаться от награды она уже не могла. Хелен подозревала, что она приняла медаль с очень смешанными чувствами, поскольку барон Высокого Хребта, ставший новым премьер-министром, не только растрезвонил об этом по всем средствам массовой информации, но и устроил целое шоу.
Но наградные ленты Хелен видела часто, не они и не древесный кот, ехавший на плече герцогини, привлекли ее внимание. Она не отрываясь смотрела на деревянную шкатулку в руке у Харрингтон. Такие шкатулки делаются вручную и продаются по немыслимым ценам, их создает какой-нибудь небывалый мастер в своей крошечной мастерской, где в лучах солнечного света плавает пыль и воздух напоён сладким запахом древесных опилок и лака; такие шкатулки хранят в себе нечто до неприличия дорогое, и Хелен почувствовала прилив любопытства. Этой шкатулки она никогда раньше не видела, но другим гардемаринам посчастливилось больше, поэтому она знала, что там внутри.
«Сорок пятый» леди Харрингтон прославляли – или проклинали, в зависимости от позиции – все флотские. Были среди них и те, кто упорно держался мнения, что Харрингтон – просто шальная боеголовка, не осознающая, чем героические подвиги персонажей плохих исторических голодрам отличаются от повседневных обязанностей современного офицера; они видели в этом архаичном ручном стрелковом оружии лишнее доказательство своих предубеждений. Другие, например Хелен и Антон Зилвицкие, держались иного мнения. Возможно потому, что, в отличие от тех, кто клеймил «безрассудство» Харрингтон и считал её охотницей за дешевой славой, Хелен и её отец некоторое время провели в таких местах, где горе-критиканы не выжили бы вовсе. Об этой части своей биографии Хелен никогда не рассказывала однокурсникам, хотя иногда и подумывала: а что бы они сказали, если бы узнали о её приключениях на Старой Земле? Или если бы она хотя бы обмолвилась о том, что ей не исполнилось и пятнадцати стандартных лет, когда она голыми руками убила трех человек.
Нет. Хелен Зилвицкая лучше многих понимала, что именно руководило леди Харрингтон, когда в поединке с главарем пиратов и его телохранителями, вооруженными мощным современным оружием, она предпочла детище технологии более чем двухтысячелетней давности. А еще Хелен была достаточно юна, и ей не терпелось увидеть этот образчик технологии в действии.
К сожалению, она уже опаздывала на занятия по рукопашному бою. Принятым в Академии стилем coupdevitesse она овладевала быстро, но в дополнение к основной нагрузке взялась помогать главстаршине Мэдисону, преподававшему Neue-Stil Handgemenge – стиль с глубоким уклоном в эзотерику, разработанный на Новом Берлине. Этот стиль широкого распространения в Звездном Королевстве не получил, но ей посчастливилось изучать его у сенсея Роберта Тая, одного из трех самых опытных практикующих мастеров Старой Земли. Полученный опыт, вопреки молодости, сделал ее для Мэдисона бесценной, и тот не собирался упускать благоприятную возможность. Хелен искренне нравилось учить других, но, что скрывать, свободного времени это отнимало много. Да и в любом случае отведенные ей расписанием на сегодня часы занятий по стрельбе уже закончились. А, значит, нет причины, которая оправдала бы то, что она ошивается в тире, ожидая, пока леди Харрингтон выйдет со своим сорок пятым на линию огня. Черт!
– С вашего позволения, ваша милость? – сказала она, и леди Харрингтон кивнула.
– Вы свободны, миз Зилвицкая, – сказала она с легкой улыбкой, и Хелен потрусила к ожидавшему её инструктору.
* * *
Хонор поглядела вслед юному гардемарину, и улыбка её стала шире. Ей нравилась миз Зилвицкая. Не только потому, что молодая женщина делала такие же успехи, как и она в свое время… и не только потому, что её мать была истинной героиней и посмертно была награждена парламентской медалью «За доблесть». Редко кто платил за свою награду большую цену, чем капитан первого ранга Хелен Зилвицкая, но тогда юная Хелен была совсем ребенком. Благодарить за то, что талант дочери раскрылся в полную силу, следовало отца, а за последние несколько стандартных лет Хонор очень хорошо узнала, какой сильный человек Антон Зилвицкий. И понимала, почему Хелен даже не сомневается, что сможет достичь всего, чего захочет.
Честно говоря, Хонор часто жалела, что у неё в этом возрасте и отдаленно не было той уверенности в себе, которой обладала Хелен. Она достаточно ясно читала эмоции девушки благодаря эмпатической связи с Нимицем, чтобы не сомневаться: Хелен никогда не поступила бы так, как поступила сама Хонор, когда Павел Юнг попытался её изнасиловать. Точнее, после того, как Юнг попытался её изнасиловать. В момент нападения она, без сомнения, сделала бы именно то, что сделала Хонор, и даже, возможно, сделала бы это более добросовестно и исчерпывающе – если учесть её успехи в рукопашном бою. Но потом, остыв и обдумав ситуацию, Хелен ни за что не стала бы скрывать инцидент от начальника Академии.
«Если бы я в этом возрасте была немного больше похожа на неё, – подумала Хонор, – моя жизнь пошла бы совершенно по-другому. И Пол был бы до сих пор жив». Она почувствовала знакомое ноющее ощущение потери и отзвук горя и резко вдохнула.
«Да, он был бы до сих пор жив. Но я бы никогда с ним не встретилась – во всяком случае не при таких обстоятельствах», – напомнила она себе.
Она позволила себе еще минутку повспоминать, чем они с Полом Тэнкерсли были друг для друга, затем в который раз мягко отодвинула воспоминания и последовала за Эндрю к столу дежурного по тиру, чтобы зарегистрироваться.
Согласно букве грейсонского закона во всех передвижениях её должны были сопровождать как абсолютный минимум два вооруженных телохранителя, и Хонор знала, что Лафолле вовсе не смирился с ее решением сократить здесь, на Острове, положенный отряд личной охраны до него персонально. По правде сказать, она даже удивилась, осознав, насколько это сокращение неприятно ей самой, хотя это и было ее идеей. Конечно, мотивировки у нее и Эндрю были различны. Сверхбдительность в отношении любой потенциальной угрозы в любое время и в любом месте входила в обязанности Лафолле, и он негодовал на то, что решение землевладельца мешало ему обеспечивать её безопасность. Сама Хонор была вполне уверена, что наемные убийцы уж точно не прячутся в кустах Острова Саганами, но она давно уже оставила всякую надежду, что служебная паранойя Лафолле позволит им когда-нибудь прийти к согласию по этому вопросу.
