Черчилль попытается нивелировать страшные последствия научных открытий. Последние годы своей политической карьеры он посвятит снятию напряженности между сверхдержавами и прекращению «холодной войны». Его не могла не пугать разворачивающаяся бездна ядерных вопросов. Своим близким он признавался:
— Мы живем в эпоху, когда в любой момент Лондон со всем его населением может быть стерт с лица Земли всего за одну ночь.
[309]
Но в 1950-х годах мир был не готов к отказу от гонки вооружений. Последний же лев Британской империи опять увидит дальше своих современников и заявит, что «лучше покончить с войной, чем с человечеством». Возможно, в этом и заключается самый важный урок, который преподал нам великий англичанин.
Всегда в седле
На протяжении всей своей жизни Черчилль поражал современников широким кругозором, являя собой пример личности неординарной и совершенно не похожей на привычный образ британского политика Викторианской эпохи. Отдавая предпочтение поло, африканскому сафари и английским скачкам, сэр Уинстон был, пожалуй, одним из немногих обитателей Вестминстера, кто питал искреннюю привязанность к таким благородным животным, как лошади. По мнению Черчилля, «держаться в седле и управлять лошадью является одной из самых важных вещей в мире».
[310]
Еще будучи молодым курсантом Королевской военной академии Сэндхерст, Уинстон не только тратил на лошадей все свои сбережения, но даже влезал в долги под будущее офицерское жалованье.
На первый взгляд в таком отношении Черчилля к верховой езде нет ничего удивительного. Отец Уинстона, лорд Рандольф, также питал слабость к лошадям и конному спорту. После трагичного ухода из большой политики в 1886 году он приобрел черную кобылу по имени L'Abbesse de Jourrare ,
[311] переименованную позже английскими любителями скачек в Abscess in Jaw (Абсцесс во рту). L'Abbesse выиграла не одно соревнование, принеся своему владельцу свыше полумиллиона фунтов стерлингов в современном эквиваленте.
Среди предков Уинстона лорд Рандольф был не единственным любителем лошадей. Дед Черчилля по материнской линии, американец Леонард Джером, также был страстным поклонником верховой езды. Совмещая одновременно игру на бирже с любовью к скачкам, он успел не только побывать совладельцем New York Times, но еще построить два ипподрома и основать знаменитый Jockey Club в Кони-Айленде.
Сэр Уинстон станет достойным преемником своего отца и деда. Уходя из большой политики в апреле 1955 года, он признается лечащему врачу, что собирается посвятить остаток своих дней конному спорту:
— Это нисколько меня не утомляет. Я смогу великолепно сохранять равновесие, выбрав себе тихую лошадку.
[312]
Свои первые уроки верховой езды Черчилль станет брать в десятилетнем возрасте в частной приготовительной школе в Брайтоне. В то время верховая езда, наряду с французским, историей и плаванием, входила в список обязательных дисциплин для подготовки будущих членов высшего общества. После нескольких месяцев тренировок Черчилль уже мог скакать легким галопом, о чем гордо хвастался в письмах к своей матери.
После Брайтона Уинстон поступит в частную подготовительную школу Хэрроу, где продолжит свои занятия верховой ездой. Окончательно определившись с карьерой военного, в сентябре 1889 года Черчилль будет переведен в специальный армейский класс для подготовки к поступлению в Королевскую военную академию Сэндхерст.
Во время учебы в Сэндхерсте Уинстон примет участие в соревнованиях на первый приз кавалериста. Своему отцу он будет гордо признаваться:
— В состязании приняли участие все кадеты, прошедшие данный семестр, — всего 127 человек. Из них для борьбы за первый приз было отобрано 15 человек, и я в том числе. После двух раундов, состоящих из показа всевозможных трюков и скачек с препятствиями, нас осталось только четверо.
— Ну и что дальше? — усталым голосом произнесет Рандольф.
— К этому моменту мое возбуждение достигло предела, — не замечая безразличного отношения своего отца, продолжит Уинстон, — мне кажется, я еще никогда не держался в седле так уверенно. Однако первым я так и не стал, набрав 199 очков, — мне не хватило всего одного балла до заветного приза.
— Опять проиграл?! — с раздражением скажет отец.
— Все равно я остался доволен результатом, — тихим голосом произнесет Черчилль.
[313]
Со временем Рандольф смирится с выбором своего старшего сына. Он даже организует ему дополнительный курс верховой езды в Найтсбриджских казармах вместе с королевскими конными гвардейцами.
В отличие от своего отца, Черчилль всегда верил в благотворное влияние, оказываемое верховой ездой на воспитание молодежи. Всем родителям он будет советовать:
— Не давайте вашему сыну денег, лучше купите ему лошадь. Еще никто никогда не попадал в беду — за исключением благородных бед — из-за того, что ездил верхом. Ни один час, проведенный в седле, не может считаться потерянным часом. Молодежь часто разоряется, владея лошадьми или ставя на них деньги, но никогда из-за того, что ездят на них верхом, если, конечно, не ломают себе при этом шеи, что при скачке галопом — весьма благородная смерть.
[314]
После окончания Сэндхерста перед Уинстоном открывалось несколько возможностей. Либо пойти в пехоту, либо продолжить карьеру кавалериста. Лорда и леди Рандольф больше устраивал первый вариант, Уинстона — второй. Не обращая внимания на отношение своих родителей, он обратится за помощью к другу семьи Джону Брабазону, командиру 4-го гусарского полка Ее Величества, с тем чтобы тот взял его под свое командование. Перечисляя же леди Рандольф все выгоды данного формирования, Черчилль отметит:
— Быстрое продвижение по службе, в случае отправки в Индию предоставление лучших казарм, а также такие сентиментальные преимущества, как униформа, друзья, и, конечно же лошади.
[315]
В конечном итоге, добившись своего, Черчилль будет приписан к 4-му гусарскому полку. Пройдя еще один дополнительный пятимесячный курс верховой езды в полку, Уинстон примет участие в скачках с препятствиями.
