Своевременно уехав, точнее, сбежав из отчего дома, Тамара
сделала очень приличную для бедной провинциалки карьеру. Серьезно помогли не
только грудь, достигшая, несмотря на звуковые эффекты, значительных размеров,
но и умение держать удар, не падать духом в трудные моменты и — ловить момент,
когда удача сама идет в руки. Последнее ей удавалось особенно хорошо, что сама
Тамара относила за счет великой женской интуиции. За годы, проведенные в
столице, она стала классической бизнесвумен, со всеми плюсами и минусами этого
сорта женщин. Но, к собственному изумлению, сквозь годы она пронесла чувство
неистребимой ненависти ко всему летающему. Недаром говорят, что эмоции детства
— самые сильные.
Ну а упавший ей на голову во время одной презентации
рекламный воздушный шар, запущенный чьими-то неумелыми руками, лишь укрепил ее
во мнении, что от всего этого необходимо держаться на расстоянии, и чем больше
будет это расстояние, тем спокойнее и легче будет у Тамары на сердце и приятнее
ее чуткому уху.
Она старалась по возможности не летать (ну, разве что
необходимость!) и тем более не участвовать в церемониях типа «встречи-проводы».
Тем более что статус позволял перелагать их на плечи подчиненных.
И вот теперь Лариса устроила ей приятный вечерок, — как
девочке, бегать по залу, с идиотской улыбкой заглядывать в лица незнакомых
людей, выискивая в толпе прибывших рыжие бакенбарды и клетчатую кепку. Она
почему-то была уверена, что ирландский профессор обязательно рыжий и прилетит в
Москву в кепке с помпоном.
Преодолев неизбежные на Ленинградке пробки, они быстро
приближались к ненавистному «Шереметьево», и Тамара тяжело вздыхала. Шофер,
успевающий на скорости 120 каким-то чудом следить и за дорогой, и за своей
угрюмой начальницей, откликнулся:
— Тяжелый клиент, Тамара Николаевна?
Не любившая обсуждать с подчиненными свои проблемы Тамара
сухо кивнула и стала демонстративно терзать кнопки мобильника, давая понять,
что разговор не состоится. Но водитель, обладавший легким и незлобивым
характером, тему продолжил:
— А то давайте я его встречу, а вы пока кофейку?
Мысль неожиданно понравилась Тамаре. Пуркуа па? Не министр,
не президент нефтяной компании — филолог какой-то. У нас эти филологи сейчас на
своих раздолбанных таратайках доперестроечного периода картошку по рынкам
развозят, так что ирландцу и водителя на первых порах хватит. Дальнейшие
картины рисовались и вовсе радужными: по дороге в город вполне уместно
гостеприимное молчание — не любезностями же с ним обмениваться через спинку
сиденья. А там — отель, вежливые расшаркивания и вожделенный свободный вечер.
Сразу повеселев, она тем не менее выдержала пристойную
случаю паузу, словно тяжко сомневаясь, и наконец бросила:
— Вы когда-нибудь встречали гостей в аэропорту?
Вопрос был, мягко говоря, странный — водители в конторе
мотались к самолетам по несколько раз в неделю, часто без всяких
сопровождающих, если речь, разумеется, не шла о VIP-персонах, а о всякой мелкой
сошке, командированных и многочисленных родственниках сотрудников. Но таковы
были правила игры, и шофер, знавший их не хуже Тамары, твердо сказал:
— Не сомневайтесь, все будет в полном порядке. Вы мне
только имя на бумажке напишите и внешность — хотя бы в общем.
— Лариска — сволочь, — тихо прошипела Тамара.
Красивый трафаретик с изящной надписью «Wellcom, Мг.
O’Neil», столь необходимый именно сейчас, остался у менеджера, с которым Лариса
разминулась в аэропорту, и теперь ей придется на листке блокнота или салфетке
корябать не желающей писать ручкой ирландскую фамилию.
Пройдя неизбежную процедуру отъема денег, они плавно въехали
на территорию аэропорта и удачно припарковались невдалеке от входа.
— Тамара Николаевна, какие-нибудь особые приметы
мистера, и я пошел, — заторопился ее добровольный помощник, одной рукой
принимая бумажку с фамилией, а другой придерживая уже приоткрытую дверцу
машины.
— Если бы мы знали! — тяжело вздохнула
Тамара. — Ирландец, профессор, филолог. Наверное, рыжий, наверное, в
очках, наверное, пожилой. Может быть, в чем-то клетчатом или изумрудно-зеленом…
Выдав на-гора эту скудную и не очень вразумительную
информацию, она замолчала, предоставив широкое поле деятельности шоферской
фантазии. Втайне она надеялась, что судьба-индейка сегодня не будет испытывать
ее на прочность вторично: профессор окажется душкой, угодит прямо в
гостеприимные объятия встречающей стороны, тихо посапывая, доедет до отеля, где
они и расстанутся, довольные друг другом. Вариант, что профессор усядется с ней
рядом и начнет наукообразную болтовню, не рассматривался как заведомо
невозможный.
Проводив долгим взглядом скрывшуюся за стеклянными дверями
широкую шоферскую спину, Тамара разрешила себе немного расслабиться.
Откинувшись на кожаные подушки и прикрыв глаза, стала думать о предстоящей
через три недели поездке на Сардинию, этот рай миллионеров, куда Тамару любезно
пригласил один из его давних обитателей.
…Солнце, золотисто-белый песок, ласковые лазурные волны,
синее-синее небо, поют птицы. Тишина, покой, упоение. Здесь лишь они вдвоем, на
бескрайнем пляже, перед бескрайним морем… Но вдруг вдали раздается гул,
нарастает, становится ближе и ближе, переходит в адский рев… «Что это?» —
испуганно вскрикивает Тамара, прижимаясь к любимому. Любимый своей сильной,
загорелой рукой хлопает ее по упругой попке и кричит в самое ухо: «Не волнуйся,
родная, тут, за пальмовой рощицей, рядом с моим домом, небольшой военный
аэродром. Два-три самолета в час, не больше».
Непроизвольно дернувшись и открыв глаза, Тамара поняла, что
умудрилась задремать. «Нет, ну приснится же такая гадость, — с отвращением
подумала она. — Хотя что может сниться рядом с таким местом?»
Тут же услужливая память напомнила, что Тамара здесь, в общем-то,
по делу. Глянув на часы, она занервничала — рейс Дублин-Санкт-Петербург-Москва
уже минут 40 как должен был бы благополучно завершиться.
«Может, сбегать на разведку, посмотреть, не стоит ли
подстраховать (она не сразу вспомнила, как зовут водителя)… Николая?» — мысль
пока отказывалась работать четко, а это Тамару раздражало необычайно.
«Не на разведку мне надо, а кофе выпить. Двойного, черного,
без сахара», — бормотала она, выбираясь из машины. Не озаботив себя мыслью
о том, что оставляет «Сааб» незапертым, она почти бегом влетела в здание
аэровокзала и быстренько заняла место в небольшой очереди страждущих поесть и
выпить. Завладев стаканчиком черной пахучей жидкости, которую девушка за
прилавком назвала «двойным эспрессо», Тамара плюхнулась на жесткий пластиковый
стул и огляделась по сторонам. Кофе, какой бы он ни был, начал свое
благотворной воздействие на организм, мысли потекли плавно и в нужном
направлении: «Подойти к табло, выяснить, не задерживается ли рейс. Если нет —
поискать Николая (имя шофера на сей раз вспомнилось мгновенно). Если его нет —
к машине. Не уедут же они без меня, в самом деле».
